Небесные очи

– Акулова... Акулова. Ты меня слышишь?

– Да! Почему у тебя голос такой странный?...

– Акулова, дымом пахнет! – остановившись, с сильно бьющимся сердцем, крикнула Саша.

– Что?

– Вы курили на балконе?

– Что?

– Я спрашиваю – вы с девчонками курили на балконе перед уходом?

– Да, но мы очень аккуратно, и вообще Буракова к поставщикам уехала... – испуганным голосом забормотала Лиза.

– Пахнет дымом. Пахнет дымом...

– Может, из окна? Ветер с торфяников надул... Сейчас, говорят, на севере Подмосковья торфяники горят! – с надеждой произнесла Лиза.

Дым. Прямо здесь, в помещении.

Всполох пламени.

– Горит, – сказала Саша. – Лиза, немедленно вызови пожарных. Все очень серьезно. Лиза, ты поняла?

– Да-а... – едва слышно выдохнула Лиза. – Вызываю...

– Ну все, отбой.

Горело на полу, недалеко от балконной двери.

Саша нырнула под раскроечный стол, остановилась перед источником огня – дымились обрезки ткани вперемешку с синтепоном.

«Курили на балконе, балкон забыли закрыть, одна из сигарет... да, сигарету сквозняком занесло, точно! ...одна из сигарет упала на обрезки, ткань начала тлеть...» – машинально думала Саша, пытаясь затоптать костерок. Синтетическая ткань весело полыхнула, раскаленным воздухом обдало лицо – Саша едва успела отскочить.

«Господи, что же делать?» – в ужасе подумала она. Весь невыносимый жар лета (хотя было всего лишь начало июня) сконцентрировался в этом чадящем пламени... Надо было бежать. Бросить все и бежать.

Саша боялась огня, боялась огненной стихии – самой страшной, как ей казалось.

Язык пламени поднялся вверх, без всякого удовольствия лизнул стальную ножку стола и вдруг коснулся толстого слоя синтепона, который девушки разложили до обеда.

– Ой, мама... – в ужасе прошептала Саша. Сорвала крышку с бутылки, которую продолжала держать в руке, и плеснула на стол, как раз на тот угол, куда забрался огонь с пола. Еще плеснула – и вовремя.

Пшик – и пламя на столе погасло.

Горело теперь только на полу и отчаянно чадило. От черного противного дыма першило в горле.

Саша сорвала с вешалки чей-то давно забытый плащ, бросила поверх костра и принялась, точно безумная, прыгать сверху.

Это был не героизм, это был страх – перед тем огромным пожарищем, который в скором времени мог охватить все здание бывшего Дома культуры.

Открытый огонь исчез, но чадило немилосердно.

Вдруг Саша увидела чайник на подоконнике – к счастью, в нем была вода. Полила сверху плаща. Чад потихоньку прекращался.

Кашляя и вытирая слезящиеся от дыма глаза, Саша для надежности еще потоптала мокрый плащ.

Сердце стучало как сумасшедшее, по спине лился пот, руки тряслись...

Саша упала на стул и вытерла слезы.

В этот момент раздался страшный грохот, и в зал ворвались пожарные. Человек двадцать, не меньше!

Топая и роняя стулья, ломанулись к Саше.

– Где горит?

– Здесь горит?

– Уже не горит, – сглотнув, дрожащим голосом сказала она. – Я потушила.

Пожарные ходили по помещению, проверяли все углы, перебрасываясь замечаниями, для надежности еще раз пролили пол – то самое место, на котором совсем недавно зловеще тлел костерок.

– Ребят, обошлось...

– Не, девчонка, а ты молодец. Правда, обошлось!

– А огнетушитель у них где? Просто так и не найдешь...

– Куда только инспекция смотрела?

– Откупились, я думаю... Вот люди! Жизни не жалко...

– Братцы, а хорошо бы тут заполыхало, если б огонь до этих тряпок добрался...

– Да, мало не показалось бы!

Один из пожарных сел перед Сашей на корточки, заглянул ей в глаза.

– Девка, тебе повезло. Надо было сматываться отсюда, а ты осталась... Ты с этой стороны была?

– Да.

– Ну и дура. Если б заполыхало, ты бы оказалась отрезанной от выхода. А там что? – он встал и выглянул на балкон. – У-у... Ну, может, мы бы успели тебя снять, конечно...

Саша разрыдалась. В этот момент в зал прорвались девчонки с Лизой во главе – перепуганные донельзя.

– Сашка!