Чужая женщина

– Мясо, мясо, мясо! – Стасик, не переставая орать странным, горловым голосом, затопал к Елене Игоревне.

– Какой большой, какой сильный!

– Ну, давайте еще раз за теть Лену…

– Не, Лар, ты мне эти коктейли не давай, я их не понимаю… Водочки бы.

– Мама! Какая водка! – всполошилась Люба, с тревогой глядя на Клавдию Игоревну. – У тебя же давление!

– А я люблю эти коктейли… – просто сказал Саша, поднимая бокал с разноцветным «Б-52». – Лар, молодец, какую красоту соорудила.

– Спасибо, – пробормотала Лара.

– Мясо, мясо, мясо!!!

Чокнулись, выпили еще шампанского.

Стасик с Натусей убежали из-за стола, принялись носиться по всей квартире. Люба сосредоточенно, самозабвенно ела. Вернее, не ела, а методично уничтожала еду. «Как лесоруб ест…» – подумала Лара.

– Теперь за родителей давайте…

– Ох, это правильно… Только не чокаясь!

– Лар, все очень вкусно, – настойчиво повторил Саша, глядя жене прямо в глаза.

– Спасибо. Спасибо.

– Ларк, ты чего такая кислая? Случилось чего?

– Нет, все в порядке, Клавдия Игоревна. Так, устала немного.

– А прям как на похоронах… И еще вся в черном! Ой, сколько помню, тебя, Ларк, ты все в черном, все в черном…

Клавдия Игоревна откровенно захмелела.

– Ленк, а ты знаешь, что Верка родила?

– Вера, жена Мити?

– Ага…

– Ой! – Елена Игоревна так возбудилась от этого известия, что схватила свою сестру за локоть и потащила за собой в соседнюю комнату. – Я же Митеньку с пеленок знаю… Как у них там с Верой?

Лара собрала тарелки и понесла их на кухню.

Где-то в глубине квартиры дикими голосами вопили Стасик и Натуся.

Лара поставила посуду на подоконник и замерла у окна. Она сама не понимала, почему ей вдруг стало так холодно, так тоскливо…

Она простояла довольно долго. Потом заставила себя пошевелиться, вышла в коридор. Дверь в соседнюю комнату – кабинет Саши – была распахнута. Оттуда доносились взволнованные, счастливые голоса Клавдии Игоревны и Елены Игоревны.

– …как же я за Митеньку рада! Он молодец, хороший парень!

– Не то что Борька…

– Да, руки у него золотые! А как девочку-то назвали?

– Пока думают. То ли Анжелой, то Алисой хотят.

– Алисой… Нет, не то что-то. Анжела – еще куда ни шло.

– Я им предлагала Наденькой дочь назвать.

– Наденька – мило. Простое, хорошее имя. Я вот терпеть не могу имя Валерия. Девочку дразнить будут: Лера-холера. Или еще Лариса! Лариса-крыса. Нет, ни в коем случае девочек этими именами нельзя называть! – ласково, взволнованно произнесла свекровь.

У Лары задрожали руки. Она вернулась в гостиную.

Саша о чем-то весело болтал с Любой, смеялся.

Лара села за стол.

– Лар, это неприлично просто, – сказал муж, внимательно на нее взглянув. – Что с тобой?

– Не обращай внимания… – Лара махнула рукой, допила шампанское из своего бокала. Потом потянулась к коктейлям…

– Лара, давай теперь за тебя! – сказал Саша. – Ну, не кисни…

– Надейся и жди, вся жизнь впереди! – запела Люба, тоже протягивая Ларе бокал.

«Нет, я ничего не скажу. Как будто и не было ничего. Подумаешь, про Ларису-крысу ляпнула… Она же не меня лично имела в виду! И вообще, она старенькая, не надо на нее обращать внимание!»

Из коридора раздался страшный грохот, потом – плач Натуси.

– Зая! Зая, что случилось?! – Люба молнией метнулась на помощь. И тут же позвала: – Саша! Саша, помоги вешалку поднять, они тут вешалку уронили! Зая, а ты не реви. Сама виновата. Кто ж на вешалки залезает… Ну все, все, все, дай твой локоть поцелую…

– Дай поцелую-у! Дай поцелу-ю!!! – горловым голосом запел Стасик.

…В половине двенадцатого гости ушли, довольные, счастливые, наговорившиеся вдоволь. Люба обещала довезти Елену Игоревну до дома. Саша хотел, чтобы мать осталась ночевать у них, но Елена Игоревна заартачилась.

Лара пошла на кухню – складывать тарелки в посудомойку. Складывала, складывала, а потом вдруг села на пол. Пол был теплый – с подогревом…

В груди, в самой середине, внутри – точно ком какой-то разбухал, пульсировал, заставлял Лару содрогаться.

Ком рос, не давал дышать.

Лара прижала ладони ко рту. И зарыдала – тихо, но так неистово… Ее тело буквально содрогалось от рыданий. Лара упала навзничь, глядя в потолок.

«Дети… Внуки! Она сказала – у нее уже есть внуки! А тогда, девять лет назад… О-о…»