Огненный Марс

Собственно, Марс пел эту песнь и для себя тоже. Его Защитное поле соединилось с Защитным полем спасителя, и сейчас они были вдвоем, внутри этого поля – оба. Вместе. Уже не одни, уже не по отдельности.

…Мужчина куда-то направлялся, держа за пазухой котенка.

Потом оказался в замкнутом пространстве, спустился по ступеням, долго шел по длинному коридору.

Тут Марс осмелел слегка и высунул мордочку наружу. И увидел, что находится в большом, полутемном помещении. А вокруг – много людей. Очень много.

В основном довольно молодых и здоровых, в отличие от старика, спасшего Марса. Котенок не привык к такому большому количеству людей вокруг себя. Надо бы присмотреться сначала к ним, вдруг они такие же, как Жора? Лучше уж не привлекать к себе внимания!

…Старик опустил Марса на пол.

Марс сжался, прижал уши и даже зажмурился на всякий случай, стараясь стать незаметным.

Потом осторожно приоткрыл глаза и с ужасом обнаружил себя в центре толпы. Ой, как страшно-то… Но до конца Марс испугаться не успел, потому что увидел перед собой блюдце с молоком. А Марс и забыл, какой он голодный, оказывается. Голод оказался сильнее страха – и Марс набросился на еду. Чьи-то руки потянулись к котенку, погладили его.

В общем, тут неплохо, в этом новом доме. Жить можно – решил Марс, энергично лакая молоко из блюдца…

Напротив, опустившись на корточки, устроилась девочка лет двенадцати, ровесница Олеси по виду. С любопытством уставилась на Марса, погладила его по голове. Но Марс ничего не ощутил, лишь легкий-легкий холодок пробежал у него между ушей. Люди вокруг почему-то не замечали эту девочку, словно ее и не было.

Марс потом, наевшись, немного поиграл с ней. Бегал следом, пытался схватить за ноги, но лапы ловили пустоту…

* * *

Он почти забыл свое имя и фамилию. Его все звали просто – Петровичем. Но старик не возмущался – Петрович так Петрович. В конце концов, он был благодарен гастарбайтерам, приютившим его в подвале обычного московского дома.

Подвал сдала в аренду приезжим работягам одна местная начальница, Анна Аркадьевна (не лично, конечно, а перепоручив все своей верной помощнице, Жутиковой). А сама Анна Аркадьевна руководила. Следила за порядком в своем квартале – нанимала и увольняла дворников, наблюдала за тем, как чистят улицы, вовремя ли сбрасывают снег с крыши. А также в ее ведении были все технические помещения в районе – подвалы и чердаки. Анна Аркадьевна считала, что она руководит не за страх, а за совесть и потому имеет полное право хоть немножко подзаработать. И себе копеечка, и дворникам есть где жить!

Собственно, работяги, в свою очередь, тоже не прочь были подзаработать. Они сдали одну койку Петровичу, безобидному и тихому старику без определенного места жительства, – всего-то за несколько сотен рублей в день.

Хотя, надо признаться, эти деньги доставались старику нелегко. Он, несмотря на возраст и нездоровье, подрабатывал – в основном сдавая стеклотару, бумагу и пластиковые банки в пункте приема утиля.

Когда-то у Петровича была собственная квартира в небольшом городке. А еще замечательная семья – жена и два сына. Работа – Петрович трудился на заводе, на благо оборонной промышленности, и очень неплохо зарабатывал. Словом, жил себе мужчина припеваючи.

До тех самых пор, пока не начались в стране перемены. Завод закрыли, работы не стало – поскольку почти все в городе на том заводе и работали. Жена умерла – проморгали они все начало страшной болезни, не взялись вовремя за лечение.

А с сыновьями вот какая история приключилась.

Дело в том, что младший оказался нежеланным ребенком в семье. Нехорошо, конечно, говорить, но и родили-то они с женой младшенького, Митю, случайно. Тоже – проморгали, не спохватились вовремя, вот и появился на свет второй сын.

Любимым и желанным был лишь старшенький, Коля. Вот в него они с женой все силы-то и вложили. Болел мальчик в детстве часто… Это ж сколько сил и денег уходило на лечение! Из-за болезней школу много пропускал – репетиторов приходилось искать, с учителями конфликтовать.

К счастью, к восемнадцати годам Коленька выздоровел, школу сумел закончить. Надо было любимое дитя от армии избавить – тем Петрович с женой и занимались. А военком, как назло, был в их городе человеком принципиальным, взяток не брал. Чего только не пришлось пережить несчастным родителям!

Но повезло. Коля, умница, сам с этой проблемой справился! Женился, и ровно через девять месяцев у него аж двое девочек-близняшек родилось! В те-то времена законы были другие, с двумя детьми в армию не брали…

Молодая семья жила в родительской квартире. Жена Петровича помогала с внуками – ну как, сразу двое малышей, это очень тяжело…

Словом, в двухкомнатной квартирке жили вшестером – Петрович с супругой, Коля с женой и двумя дочками, и младший сын. Когда младший, Митя, ушел в армию, стало чуть свободней.

Тут, кстати, и завод закрыли, весь город без работы остался. Петрович написал Мите в армию – домой не возвращайся, делать тут нечего, сами еле выживаем. Ничего, руки-ноги есть у парня, семья на шее не висит, выкарабкается.

В самом деле, а кем еще жертвовать? Не Колей же…

Митя ответил вежливо и с пониманием, что не вернется, спасибо за все, и исчез. Как-то не по себе Петровичу стало (вроде нехорошо с младшеньким поступил?), но в рефлексии некогда пускаться было – тут жена заболела. Она же с внучками день и ночь сидела, о себе забыв, – вот и проморгали болезнь. Умерла жена – да так неудачно, как раз 31 декабря. С тех пор для Петровича Новый год перестал быть праздником.

А Петровича из дома сын со снохой выжили. Не сразу, потихоньку, незаметно. Сначала летом Петрович на даче время коротал, картошку с луком выращивал, затем и на зиму ему туда посоветовали переселиться. А потом и дверь не открыли, когда Петрович в город вернулся, в самые лютые морозы, тяжело в ветхом домишке, который почти развалился, жить-то…

Петровичу так горько, так обидно стало! Ведь они с женой чуть из кожи не лезли ради Коленьки, а он…

Петрович из родного города ухал, принялся по России скитаться, подобно перекати-полю. Аж до Москвы добрался. Тут и осел. Сначала подработками занимался – то ночным сторожем, то уборщиком, где работал, там и жил, а потом, когда совсем ослабел, нашел вот это койко-место в подвале.

Побираться Петровичу совесть не позволяла. Это ж последнее дело – милостыню просить бывшему рабочему человеку…

Поэтому, когда однажды ноябрьским утром увидел старик замерзающего котенка, то сердце его дрогнуло. Ведь он сам – как тот рыжий котенок, выброшенный хозяевами.

А что котенка выбросили, Петрович не сомневался. Звереныш домашний, ухоженный, красивый, шерстка лоснится. Ошейничек вон! Сбежать этот малыш не мог, слишком мелкий он для того, чтобы в опасные приключения пускаться. Точно, выбросили. Купили живую игрушку люди, а потом поняли, что не справляются, слишком хлопотно это.

Люди нынче эгоистичными стали, только о себе думают. Говорят, что в Бога верят. Неправда! Теперь каждый сам себе Бог. На других наплевать, лишь бы себе, любимому, хорошо было. Все себе позволяют, ничего не стесняются. Что ребенка, что котенка на улицу готовы вышвырнуть, если тот мешать стал.

Его, Петровича, старший сын из дома выгнал. Поэтому он, старик, и котенок этот рыжий – два сапога пара. Родные души.

…Звереныш за пазухой перестал дрожать, отогрелся, видно. Замурчал, заурчал, завел свою котячью песню.

Петрович улыбнулся, придерживая котенка у груди. Впервые за много лет мужчина вдруг почувствовал себя счастливым.

– А я тебя не брошу. Не бойся, малой. Со мной теперь жить будешь.

…Петрович не сомневался, что гастарбайтеры, приютившие его, не будут против нового жильца. Они тоже люди, и сердце у них есть!

Так оно и получилось. Работяги к появлению котенка отнеслись нормально, даже обрадовались – ведь рыжий звереныш выглядел настолько смешным и милым, что не мог оставить равнодушным никого.

Котенку сразу блюдце с молоком подсунули, гладить его принялись… Только старший в подвале, Рустам (собственно, ему Петрович и платил за койко-место свое), сказал строго:

– Если ты хозяин этой кошка, то следи за ним! Беспорядку нельзя!

– Не беспокойся, Рустам, у меня все под контролем будет! – обещал Петрович.

Так и зажил старик вместе со своим новым другом. Котенок оказался умным, сообразительным и веселым – его все полюбили, и даже мрачный подвал преобразился, словно стал теперь настоящим домом.

Целыми днями Марс (имя на ошейнике было выбито) играл, а ночами спал у старика на груди, уютно свернувшись в клубочек. Удивительное дело, но даже сердце у Петровича болеть меньше стало и силы откуда-то появились… Он просыпался по утрам почти счастливый, улыбаясь.

Наверное, это потому, что был теперь старик не один.

И все бы хорошо, если бы однажды, перед самым Новым годом, не случилась беда. Ну кто же знал, что жильцы в доме, которые этажами выше жили, принялись жалобы писать на своих незаконных соседей, поселившихся в подвале!

Во-первых, жильцы не хотели платить за электричество, которое воровали у них гастарбайтеры. А электричества уходило на сторону много – ведь готовили себе еду приезжие на электрических плитках. Во-вторых, все запахи от этих кулинарных изысков поднимались вверх и сильно беспокоили жильцов. В-третьих, кому ж понравится, что в доме живут чужие люди…

Случилось неизбежное.