Паиньки тоже бунтуют

…Пока я добиралась до школы, где работала моя мачеха, вспоминала все те события, которые в свое время сильно меня подкосили. Да что там, мне теперь до самой смерти не забыть наглости «второй мамочки»!

Наконец я оказалась на месте. Зайдя внутрь, я тут же столкнулась с охранником, занимавшим пост в вестибюле за столом:

– Девушка, минутку, вы куда?

– Я к Вере Петровне. Савельевой. К завучу.

«А вдруг она уж не завуч, а директор? – запоздало спохватилась я. – Или вовсе ушла отсюда?! Или в очередной раз вышла замуж и сменила фамилию?»

Но, судя по всему, положение моей мачехи здесь, равно как и ее фамилия, остались неизменными.

– Да? – охранник придвинул к себе журнал. – А вам назначено?

По лестнице с противоположной стороны спустилась немолодая дама в строгом костюме, кивнула охраннику:

– Костя, всего доброго.

– До свидания! До завтра, Элина Викторовна! – отозвался охранник и вновь повернулся ко мне. – Так вам назначено?

– Нет, – вздохнула я. И решила пойти ва-банк: – Я дочь Веры Петровны.

– Дочь? – изумился охранник.

– Дочь? – обернулась пожилая дама, которая уже потянула входную дверь на себя.

– Не родная, конечно, приемная, – сказала я и достала свой паспорт из сумочки. – Вот, у нас одна с ней фамилия, по моему отцу…

– А, точно! – оживилась дама. – Я помню! Вера как-то говорила, что воспитывала дочь своего мужа, как ее звали… ах ты, у меня же профессиональная память… Лида?

– Да, Лидия, точно! – улыбнулся охранник, развернув мой паспорт и разглядывая страницы. – Лидия Александровна Савельева.

– Александровна, да. Саша – так Вериного второго мужа звали. Значит, есть еще память. Костя, пропусти девушку… Лидочка, Вера Петровна на втором этаже, в конце коридора, в кабинете биологии…

Дама покинула здание школы, а охранник протянул мой паспорт обратно и добродушно кивнул, пропуская.

Я поднялась по лестнице на второй этаж. «Какое глупое, бессмысленное вранье, зачем? Хотя почему же вранье? Я просто могла попросить вызвать Веру Петровну в вестибюль. Но тогда она спросила бы у охранника, кто ее ждет… А узнав, что я ищу ее, наверняка отказалась бы со мной встречаться! А может, и не отказалась бы, с нее все как с гуся вода… Интересно, ее милые коллеги по школе, другие учителя знают, как непедагогично когда-то их руководительница поступила с одной сиротой, с бедной девушкой, только что лишившейся отца?..»

Длинный широкий коридор, закрытые белые двери с одной стороны, с другой – прозрачные окна, за которыми в темно-фиолетовой дымке прятался город. Яркий свет ламп под потолком. Половицы у меня под ногами едва заметно пружинили. Наверное, и поскрипывали еще, но я, увы, этих негромких звуков слышать пока не могла.

Вера Петровна сидела в пустом классе, за учительским местом, перед ней на столе были веером разложены какие-то квитанции.

Она подняла голову от бумаг, быстро взглянула на меня. Это знакомое, «птичье» движение, от которого у меня вдруг перехватило дыхание…

Кажется, моя мачеха совершенно не изменилась. Время словно законсервировало ее.

Сухая, спортивная стать – прямая спина, широко развернутые плечи. Красивые, с узкими запястьями и длинными пальцами руки. Длинная открытая шея, что удивительно, абсолютно без морщин и провисшей кожи, гладкое овальное личико – минимум косметики, строгий и внимательный взгляд. Короткая изящная стрижка. Волосы, густые и темные, покрывали голову аккуратным блестящим шлемиком. Стильный пиджак из пестренькой буклированной ткани. Не Шанель ли? С Веры Петровны станется… Она сидела за столом без боковых деталей, так что я смогла разглядеть и плоский живот, и стройные ноги. Юбка до колен, изящные щиколотки, бежевые туфли-лодочки.

«Сколько сейчас этой женщине лет? – невольно подумала я. – Да, в общем, не так уж и много: лет пятьдесят, пятьдесят с небольшим, ведь она младше моего отца…»

Выходило, что Вера Петровна практически ровесница Тугиной. Но, боже мой, какая пропасть между двумя этими женщинами…

– Лида? – негромко, но отчетливо произнесла Вера Петровна. – Что ты здесь делаешь?

– Пришла поговорить.

– Садись, – концом ручки, которой писала, моя мачеха указала на первую парту перед собой. – Слушаю тебя, Лида.

– Мне сегодня звонили из банка…

– Так, а я при чем?

– Искали Руслана, – пояснила я. Крылья ее аккуратного носа дрогнули, Вера Петровна на миг опустила длинные черные ресницы (значит, была в курсе всего!), но потом все тем же бестрепетным и строгим взглядом снова уставилась на меня. Я продолжила с напором: – Буквально затерроризировали своими звонками!

– Так, а я при чем? – повторила она.

– При том, что вы его мать. Я пыталась дозвониться до Руслана, но его телефон не отвечает. Что мне делать, как еще его искать?

– Лида, мой сын взрослый человек, ему тридцать лет, решай все свои дела с ним, а не со мной, – сухо отчеканила Вера Петровна.

– Ну так дайте мне его действующий номер, дайте адрес проживания. Как я должна его найти?

– Не знаю, – легко, не задумываясь, ответила та.

Я уже едва могла себя сдерживать, гнев и отчаяние разрывали меня изнутри.

– Но это же неправда… – пробормотала я, чувствуя, что голос мой начинает предательски дрожать. Я опять была той, прежней – девочкой-второкурсницей, которой на голову рухнуло небо. – Все вы знаете!

– Лида, я была обязана все знать о моем сыне много лет назад, когда он еще находился под моей опекой. И тогда же я отвечала за все его поступки. Тогда ко мне могли прийти и спросить с меня – за него. Но с тех пор как мой сын стал совершеннолетним, с меня спроса нет!

– Что же мне делать…

– Лида, с чего ты взяла, что я обязана помогать тебе, тоже уже взрослой, самостоятельной молодой женщине? Ты должна сама, ты слышишь – сама! – решать свои проблемы.

Я молчала, чувствуя, что если скажу еще хоть слово, то просто разрыдаюсь, а мне так не хотелось раскисать перед Верой Петровной, показывать ей свою слабость.

– Я не специалист в юриспруденции, но все же в курсе новостей… Если ты считаешь, что банк неправомерно беспокоит тебя – пиши заявление… В банке обязаны рассмотреть его и принять решение. Если же они не примут мер и продолжат названивать, то ты можешь обратиться в суд, направить иск банку… Ну, кажется, именно так полагается действовать, насколько я знаю. В любом случае уточни.

– Так это я должна идти куда-то? Я, а не ваш сын?

– Тебе это нужно – ты и иди, – строго произнесла Вера Петровна.

Слезы потекли у меня из глаз.

– Лида, перестань, – холодно сказала моя мачеха. – Держи себя в руках. Что за драма… Это же ерунда, по сути. Ну да, беспокоят из банка… Но это ошибка, скоро они разберутся.

– Вы чудовище, Вера Петровна, – вытирая пальцами слезы, сказала я. – Бог вас накажет.

– За что?