Роковой подарок

– Я извиняюсь, можно с вами сфотографироваться?

Маня повернулась.

– Мы с дочкой! Можно?

Какая-то жизнерадостная тётка размахивала у неё перед носом телефоном.

– А я вас сразу узнала и говорю: Наташ, это точно Покровская, а она мне: быть такого не может, что ей у нас в Беловодске делать, а я: да точно она! Можно?

– Конечно, – разрешила Маня и нацепила на физиономию сияющую улыбку.

Как только тётка с дочкой отошли, подбежала пара. Он – лысенький, пузатенький, в подтяжках, она – худая, как рыба сиг, востренькая, в шляпке с незабудками.

– А нам можно?

Маня сфотографировалась и с ними тоже.

Потом народ пошёл косяком, справедливо рассудив, что слияние рек Белой и Которосли никуда не денется, а знаменитость в два счета улизнёт из-под носа.

Растерявшийся Роман наблюдал за происходящим с некоторым испуганным изумлением.

Маня фотографировалась со всеми, расписывалась на туристических буклетах и теплоходных билетах, улыбалась и делала Роману страшные глаза: уводи меня отсюда скорей!

Он её сигналов не понимал.

– А вы по телевидению за деньги выступаете или просто так?

– Просто так, гонораров за программы я не беру.

– Эх, ну и зря!..

– Как я рада видеть вас живой!

– И я рада, что жива, вы не поверите!

– А вот ещё с сыном сфоткайтесь! Сына, сына, иди сюда, сфоткайся с тётей!

– Ой, а вы такая молодая! И не такая толстая!

– Уж какая есть.

– Подпишите для моей бабушки, она в молодости очень любила ваши книжки.

– Нет, а где вы сюжеты берете? И вообще, как вы начали писать?…

– Роман! – вскричала Маня, кинулась и ухватила приятеля за рукав. – Мы же опаздываем! Нам давно пора идти! Да?!

– Вот ещё со мной сфотографируйтесь!

– И с нами, в первый раз плохо вышло!

– Пойдём быстро, – процедила Маня, не отпуская Романов рукав. – Очень быстро пойдём!

Они рысью перебежали брусчатку, самые активные граждане поспешали за ними с программками, буклетами, билетами и телефонами.

Прямо у подъезда особняка Маня почти наткнулась на высокого и лохматого человека, очень знакомого.

– Ба, – сказал человек весело, и Маня сообразила, что перед ней следователь Раневский, – Мария Алексеевна!.. А я думал, народное вече у нас возродилось!

– Возродилось, возродилось, – подтвердила Маня на ходу. – Давайте зайдём уже!

– Вот ещё здесь подпишите, ну, пожалуйста! На работе расскажу, никто не поверит!

– А мне для тёти! Она вас читает! Мне некогда, а ей делать нечего, она на пенсии уже!

– И селфи! Ну, пожалуйста!

Маня лихо расписалась ещё несколько раз, скроила несколько улыбок, забралась по пологим ступенькам и нырнула в глубь особняка.

– У-у-уф!..

Охранники стояли в дверях и смотрели на неё, вытаращив глаза.

– Вы и вправду знаменитость, Мария Алексеевна. Я как-то сразу не понял.

– Это потому, что вы книг не читаете, – огрызнулась Маня.

– Роман Андреевич, мы не знали, что делать, – виновато проговорил один из охранников, видимо старший. – Мы не ожидали.

– Да всё нормально.

– Вам нужно свисток носить, – сказал Раневский. – И свистеть в него, когда на вас люди бросаются. Чтоб охолонули.

Маня покивала.

– И часто так бывает?

Маня посмотрела на него и сказала неопределённо:

– Бывает.

– А вы зачем здесь?

Роман Сорокалетов быстро взял её под руку.

– Вдова Максима Андреевича очень просила с ней поговорить. Здесь, в офисе. Дома она находиться не может.

– Оно и понятно, – протянул следователь Раневский. – Выходит дело, все в сборе, вся компания! И вдова, и заместитель, вы ж заместитель, да? И вот… знаменитая писательница!.. Если вдове так нужно поговорить, поговорите, а я заодно ещё разок послушаю.