Серьга Артемиды

Продюсер Александр Герман через пять, нет, через три минуты забудет о существовании сценариста Антонины Морозовой!

Тонечка придвинула к себе кофе и тарелочку с пирожными «картошка». Два пирожных!.. И предложила великодушно:

– Хотите?

– Хочу.

Они взяли по «картошке» и откусили.

– Саша, – начала Тонечка, наслаждаясь каждой секундой происходящего. – Всякий раз, когда пишу сценарий, я пытаюсь убедить заказчиков, что люди в кино должны быть похожи на людей, дети на детей, дома на дома, и так далее! И мне еще ни разу не удалось, представляете! А сценариев я написала… много.

– А… что мешает?

Тонечка засмеялась:

– Все в один голос говорят, что вы! Это не понравится Герману, Герман не подпишет такую заявку, под это Герман не даст эфирное время!..

– Ах, вот в чем дело.

– Ну, конечно! – Тут она воодушевилась. – Смотрите. Вот сериал, который на той неделе вышел. Я переписала сценарий двенадцать раз. Двенадцать, Саша, это не шутка!.. И каждый следующий вариант был хуже предыдущего! Я постепенно убрала оттуда все, что делает жизнь… жизнью. Сначала собаку – с ней много возни, ее неохота снимать. Ладно, хорошо, не будет собаки. Потом бабку. Бабка старая, некрасивая, никто не хочет смотреть на бабку, а все хотят на молодых. Не стало бабки, шут с ней! Потом осень пришлось переделать в лето, в сериале всегда должно быть лето, никто не хочет смотреть на осень!..

Александр Герман засмеялся.

– А что вы смеетесь? Я не выдумываю! Так и есть!.. Потом начались какие-то проблемы с режиссерами. Мне сто раз сказали, что мой сценарий настолько плох, что его никто не хочет снимать! Наконец-то нашли одного, вроде он согласился. И он переписал сценарий заново. Весь, от начала до конца!.. Он оставил только имена героев, а все остальное… переделал. Закажите мне еще кофе, Саша!

– Да, конечно.

– И все ссылаются на вас! Вы не дадите денег. Вы не дадите время. Вы не подпишете. Вы не разрешите.

– Плохо дело.

– Вот именно!

– Пирожное еще попросить?

– Да. Нет. Вообще-то я на диете.

– А!..

Из-за стены фикусов и пальмочек слышался буфетный гул и какие-то восклицания. Александр Герман раздвинул листья, выглянул и сказал озабоченно:

– Я сейчас вернусь. Только Василия домой снаряжу.

Пока он ходил, Тонечка допила пепси-колу, сыто вздохнула, отряхнула шоколадную пыль с пальцев и крошки с джинсов. В общем, приготовилась.

– Вот что, – сказал Герман, вернувшись. – У меня созрел план. Вы сейчас что собираетесь делать?..

Тонечка уставилась на него. Глаза у нее были круглые, темные. Ему казалось – веселые. Ему вообще казалось, что она какая-то веселая!..

– Я собираюсь поехать на работу и начать писать для вас заявку. Вот эту, про которую сегодня полдня совещались!..

– А вы быстро ее напишете?

– А когда нужно?

Тут он захохотал.

– Вообще-то как обычно – хорошо бы вчера.

– Тогда напишу быстро.

– Нет, не так. Заявку вы начнете писать завтра. А сегодня я вас прошу съездить со мной на «Мосфильм». Там кастинг в большой проект. Я вас прошу посидеть и послушать. Ну, просто послушать, как актеры произносят текст.

– Меня?! Я ничего не понимаю в актерах! И в кастингах!

– Зато в текстах понимаете, – сказал продюсер Герман так, что Тонечка поняла: его нельзя ослушаться или не выполнить указаний. Придется слушаться и выполнять, это как бы компенсация за то, что он с ней разговаривает и даже угощает кофе! – Вы на машине?

– Что вы, нет, конечно! Разве сейчас можно по Москве на машине?! Нигде не проедешь, и час стоянки пятьсот рублей!

– Отлично, поедем на моей. Да что это там Василий все бузит?!

Он оставил на столе деньги – довольно много, Тонечке так показалось, – подхватил свой рюкзак, вырулил из-за фикусов и пальмочек.

Тонечка поспешала за ним.

Режиссер Василий Филиппов вырывался из рук официанта и еще какого-то человека в костюме, которые пытались поднять и увести его. Вырывался он довольно ловко. Со всех сторон, из-за всех столиков на него смотрели, кто-то фотографировал.

Александр Герман подошел, твердо взял горюющего под локоть, рывком поднял и повел. Тот пошел.

– Где машина? – не оглядываясь, спросил он у человека в костюме, рысцой трусившего следом.

– Прямо у входа, Александр Наумович!..

– Нужно было сразу увести, – с досадой говорил на ходу продюсер. – Нет, довели до скандала!..

– Да как его уведешь, Александр Наумович, если он… не идет?

Режиссер Филиппов вдруг вырвал руку, схватил Германа за плечо и сильно притянул к себе.

– Она знала, понимаешь?! – почти крикнул он продюсеру прямо в лицо. – Она все знала! За это и убили! И меня убьют, вот увидишь!

Тонечка насторожила уши и вытянула шею. Даже что-то хрустнуло в позвоночнике, так она сильно вытянула!

– Тише, Вася, – Герман перехватил руку режиссера и опять повел его. – Не кричи.

– Мне нужно… улететь, – заговорил Вася, словно мигом протрезвев. – Куда-нибудь. Неважно. Виза. Не помню, не знаю. Куда можно без визы?

– По-моему, в Казахстан. Или во Вьетнам. Ты бы дома спать лег, Вася. – И человеку в костюме, через плечо: – Костя, проследи, чтоб он лег.