Мама, я принесу тебе радость

Когда мы уедем, уйдем, улетим,

Когда оседлаем мы наши машины -

Какими здесь станут пустыми пути,

Как будут без нас одиноки вершины!

Лежит мое сердце на трудном пути,

Где гребень высок, где багряные скалы,

Лежит мое сердце, не хочет уйти,

По маленькой рации шлет мне сигналы.

Когда мы уедем, уйдем, улетим,

Когда оседлаем мы наши машины

Какими здесь станут пустыми пути,

Как будут без нас одиноки вершины!

Я делаю вид, что прекрасно живу,

Пытаюсь на шутки друзей улыбнуться,

Но к сердцу покинутому моему

Мне в Фанские горы придется вернуться.

Когда мы уедем, уйдем, улетим,

Когда оседлаем мы наши машины -

Какими здесь станут пустыми пути,

Как будут без нас одиноки вершины!

28 июля 1976г.

Фанские горы

Наш маршрут проходил через перевал Тавасанг. Мы шли по нему  пять часов, в альпинистском снаряжении с пристегнутыми к страховочной веревке карабинами, потому что тропа на склоне была осыпной. В момент прохождения сложного участка нам по цепочке передавали по кусочку сахара, чтобы восстановить силы.

На седловине перевала еще оставался снег, хотя был жаркий месяц июль. Ребята тут же набросились на этот снег и начали обстреливать им друг друга. Потом мы катались по снегу: кто на животе, кто на попе – было весело. У нас произошла высотная акклиматизация, у некоторых распухли губы, это не больно, но смешно. Еще, мы любовались величественными пиками соседних вершин и словно ощущали их дыхание. А с другой стороны перевала открывался великолепный вид на долину Маргузорских озер, которые спускаются каскадом. Местные жители их называют «Семь красавиц». Издалека озера кажутся, огромными жемчужинами необычайной красоты, будто кто-то рассыпал их в горах. Вода в озерах хрустально чистая. На дне, сквозь толщу воды, видны камни, которые меняют свой цвет в зависимости от расположения солнца на небосклоне. Вода в озерах переливается всеми мыслимыми оттенками от нежно- голубого, синего, фиолетового, до ярко-зеленого, бирюзового, желтого и даже красного цвета. Днем мы купались в ледяной воде одного из озер. Удивительно, что никто не заболел. Это огромное наслаждение, купаться в прозрачной воде и видеть на дне красивые камни. Машина с продуктами задержалась в пути, а есть очень хотелось. Наш инструктор и проводники в горах наловили несколько крупных черепах и сварили из них черепаховый суп. Мальчишки тоже не растерялись: сделали рогатки и настреляли перепелов, потом их ощипали и зажарили на костре. Ужин был великолепный. Всем надоела тушенка. Наша ночёвка была на берегу озера, в палатках. Долго сидели у костра и рассматривали звезды. Звезды там так близко, величиной с кулак. Все это было незабываемо, красиво и трогательно. Смотря на эту красоту, понимаешь, что есть Кто-то больше тебя, есть автор этой красоты, есть художник мироздания.

Мое детство и отрочество прошли в Средней Азии, оставившей неизгладимый след в моей душе. Я помню эту волнующую красоту, эти великолепные пейзажи. Я люблю узбекские фрукты. Там они настоящие, сладкие и сочные. Особенно инжир, персики, черешня, дыня. Мне нравится вкус узбекской лепешки. И, конечно же, доброе, заботливое, гостеприимное отношение к людям я увезла с собой в Россию.

Закончилось мои школьные годы. В это время начался распад Советского Союза. Мы в семье решили, что учиться дальше я буду в России, хотя мама с отчимом переехали в Белоруссию.

Мама меня одну поступать не отпустила. Мы поехали в Пермь с ней вместе: поступать в Институт культуры. Я мечтала поступить на театральное отделение, мне хотелось стать актрисой, но мама меня отговорила. И я поступила на библиографическое отделение.

Экзамены я сдавала хорошо. А на последнем экзамене забыла экзаменационный лист. Это значило, что на экзамен меня не допустят. Мама стала кричать на меня на весь институт, о том, что я растяпа, разиня и капуста, чтобы я бежала скорее обратно за этим забытым листом. И я бежала по мраморной лестнице вниз, волновалось, но почему-то мамин крик согревал душу. На улице был сильный дождь. Трамвай подошел быстро, я успела, но была вся мокрая. А мама все продолжала кричать: «Попробуй не сдай на пятерку, я тебе устрою». Толи от страха, толи мне повезло, не помню, как сдавала, но «пять» я получила. Потом мы с мамой смеялись и обнимались, даже пошли фотографироваться в фотоателье, на память об этом удивительном дне.

По окончании института  мне предложили на выбор два места работы в Перми. Удивительно, что я, ничего не подозревая, выбрала работу рядом с  домом, где жил мой будущий муж Виталий с мамой и сестренкой.

ГЛАВА 2

СОТВОРИТЕ ЖЕ ДОСТОЙНЫЙ ПЛОД ПОКАЯНИЯ… (мф3:8)

О моём покаянии

Удивляюсь моему Спасителю, скольких людей Он задействовал, чтобы привести меня ко Кресту.

Господь пришел в мою жизнь неожиданно. Несколько раз Он стучал в мое сердце.

Когда я была в шестом классе, нам в поселок Зармитан, привезли фильм «Иисус». Иисус, произвел на меня неизгладимое впечатление. Я не понимала, зачем распяли Иисуса, ведь Он так много хорошего сделал: исцелял больных, одержимых, Он такой добрый и понимающий. Господь работал с моим сердцем. Удивительно, но только я, имею спасение из моих сверстников, живших там в то время. Я писала им об Иисусе, но никто не откликнулся.

Когда я училась в институте, моя подруга, Марина, рассказала, что женщина в платочке, дала ей пригласительный в церковь. Она испугалась, а мне хотелось туда сходить. Мне все это было интересно.

Еще был момент, уже когда мы встречались с Виталиком (моим будущим мужем, а тогда еще женихом),  на улице нам дали пригласительный, в котором были картинки из фильма «Иисус». Я сохранила пригласительный, ведь я уже была знакома с Ним.

Женщина на работе рассказала о том, что Бог может мне помогать и сейчас, Он живой. Мне было это важно.

Летом, Виталик сдавал диплом и ГОСЫ, а мы с Максимом, нашим сынишкой – первенцем уехали к маме в Белоруссию. Ее подруга, тетя Роза, тоже переехавшая из Средней Азии в Россию, год назад приняла спасение и прощение своих грехов от Иисуса. Этой радостной вестью она делилась со всеми. Роза и меня  познакомила с Иисусом и пригласила в церковь. Помню, слушая рассказ Розы, я плакала, и в моем сердце появилась вера. В тот вечер я поняла, что Иисус умер за меня и простил мне мои грехи. Бог может все, Если Его попросить, Он поможет. Я поверила, что Бог изменит моего отчима, и он станет другим человеком.

В воскресенье вместе с мамой и Розой, я пошла в церковь. И в церкви со мной произошли перемены. В церкви я почувствовала, как будто пришла домой, мир Божий наполнил мое сердце. Я все больше узнавала Того, о Ком так много слышала. Это удивительная встреча перевернула всю мою жизнь. Я хотела, чтобы перемены произошли с отчимом, а перемены настигли меня.

Отчим

Мы с отчимом никогда друзьями не были. Я всегда ревновала к нему маму. Он постоянно был во взвинченном состоянии и всегда нервничал. Мы не общались. Без Бога люди не могут любить друг друга, прощать, оказывать милость, как Христос. Отчим был очень хозяйственный, он всегда держал свиней, кроликов, кур. Отчим работал пожарником; сутки через двое дежурил. Когда он был на работе, за хозяйством нужно было следить мне. Утром надо было бросить пшено курам, нарезать клевер кроликам, я всегда боялась это делать, мне казалось, что сейчас на меня выползет змея, было так страшно. Нужно было сходить за отходами в общественную столовую и принести два ведра полные до краев жирными, вонючими, помоями. Я носила ведра окольными путями, чтобы никто из сверстников меня не заметил, мне было стыдно.

Отчим был рыболовом и охотником. Однажды на охоте он поймал молодого варана и привез домой. Отчим смастерил ему огромную клетку, так как варан был полутораметровый, и поставил эту клетку возле сарая, у калитки. Заходить в калитку было очень жутко и выходить из дома тоже. Я терпеть не могу ящериц, а эта – огромная, хищная, со страшным оскалом, и пряталась в клети так, что не найдешь. Она была серо-коричневой масти и сливалась с землей, становясь невидимой. В тайне я хотела, чтобы она укусила отчима, Слава Богу, этого не произошло. Однажды утром клетка оказалась открытой, а варан исчез. Я этому обрадовалась.

У отчима была дочь от первого брака – Ирина. Мама настояла на том, чтобы забрать ее из детского дома, и она жила с нами. Сначала я радовалась, а потом плакала. Теперь, если дома что-то не так, мне доставалось вдвойне. «Ты родная, ты поймешь, а чужих детей трогать нельзя», – говорила мама. В результате, Ирина всегда от всего отлынивала и притворялась больной. Она много врала и делала, что хотела. А еще ей купили новый дипломат, а я ходила в школу со старым портфелем, и чувствовала себя ущербно.

После окончания восьмого класса она сбежала с соседским мальчишкой в горы. Отчим ее нашел и вернул, а мама устроила мою сводную сестру учиться в техникум. На третьем курсе она вышла замуж. Потом родители переехали в Белоруссию, а Ирина с мужем и детьми осталась в Узбекистане. Больше мы с Ириной не виделись.

Летом, когда сыну Максиму было уже полгода, мы приехали в Белоруссию к маме и отчиму погостить. Он не очень обрадовался. А когда мы с мамой стали бывать в церкви, озлобился еще больше. Однажды мы приехали из церкви, он ругал и обзывал нас монашками, плюнул  маме и мне в лицо. Это было очень неприятно. Потом достал ружье и хотел в нас стрелять. Мы спрятались у соседей. А он ушел к другу, напился и брел по проезжей части дороги домой. Ехала патрульная полицейская машина, он голоснул, его заволокли в машину. Избили резиновыми дубинками и выкинули из машины. Он еле-еле доковылял домой и сказал, что это мы полицию подговорили. Это была смешная история для нас, а для него не очень. Он болел неделю, лежал, а мама за ним ухаживала. Когда он поправился, снова стал вредничать.

А тут еще одна наша корова неожиданно сдохла. Оказывается, она съела много травы сразу после росы, и у нее вздулся живот. Сделать прокол в животе и выпустить воздух ей не успели. Отчим узнал об этом, взял топор и зашел в дом. Я стояла у раковины, мыла посуду и слушала музыку, ничего не подозревая. Вдруг открывается дверь, заходит отчим, сбрасывает магнитофон со стола, замахнулся топором и идет на меня. Бежать мне некуда. Я стала молиться про себя, топор соскользнул с топорища и залетел под стол. Отчим кинул топорище, плюнул и ушел. Вот это да! Бог закалял и охранял меня. Перед отъездом домой я попросила у него прощения и рассказала об Иисусе. Больше я не желала ему зла. Любовь и сострадание пришли в мое сердце. Я хотела, чтобы отчим стал верующим человеком.

Я уже не я

Я вернулась в Пермь другим человеком. Виталий нас встречал на машине. Я радостно сообщила, что теперь мы не одни, с нами в машине едет Иисус, потому что Он жил в моем сердце. А Виталий меня не понял, кинул свой взгляд на заднее сидение и никого не увидел. Даже предложил мне проверится у психиатра: он когда-то читал, что у молодых мамаш бывает послеродовая депрессия.

Виталику было нелегко со мной. Он говорил, что я сильно изменилась, и он думал: «Надолго ли эти изменения или нет?!» Слава Богу, что эти изменения во мне произвел Бог, а значит они навсегда. Виталик за мной следил, я  же об этом не знала. Он засыпал позже меня и просыпался раньше меня. Когда я занималась с Максимом, он подглядывал за мной, переживал, чтобы я ничего плохого Максиму не сделала. Виталику было странно, что я другая, что из меня исходят мир и доброта, что у меня появились святые привычки: молиться, читать Библию, поститься. Каждый день я молилась и благодарила Бога за спасение, посвящала Максима Богу, просила, чтобы Господь, помог моему любимому мужу на работе. А в это время Виталик подслушивал, и его сердце сокрушалось от того, что я с такой любовью прошу Бога за своего мужа.