Там, за Вороножскими лесами

– Так он никогда первым не начинает, – весело отозвался Александр, гордо задирая нос.

Пришедшего в себя Буяна под руки увели в княжеский терем. Демьян неспешно с достоинством одевался, наслаждаясь минутной славой.

– Что ж сразу не ударил? – подмигнул ему воевода.

– Народ позабавить хотел.

– Кто научил-то так?

– Отец.

Демьян искал глазами в толпе Агашу.

– Не ищи, домой я ее отослал, – сразу понял все Федор. – Забывай, легче будет, и кулаки об дураков чесать не придется.

– Это уж я сам решу – забывать али нет.

– Как знаешь, – пожал плечами воевода.

– Робша, пойдем, – ревниво встал промеж них Александр.

Ольговские отправились в свою сторону, липовецкие – в свою. И только местные остались, громко обсуждать поединок.

Проня потихоньку сунул Демьяну в руку что-то мягкое:

– Твоя передала, кровь остановить.

Беленькую, вышитую мелкими цветочками ширинку[54 - Ширинка – здесь носовой платок.] Олексич бережно спрятал за пазуху, привычно утерев кровь рукавом. «Опять подарок, а я даже и отдариться не могу!»

– Пронька, а кто у нас гребни резать может? Для Зарянки моей кто гребень смастерил?

– Кажись, Митяй…Поспрошаю.

– Поспрошай.

– Воровать-то будем?

– Будем, – уверенно махнул головой Демьян. – Я свою бабу никому отдавать не собираюсь.

И хотя Агафья была вовсе и не бабой, и уж тем более не его, возбужденному дракой, парню все казалось теперь простым и достижимым. Над головой простиралось по-весеннему синее небо, под ногами мялся не такой уж и грязный снег, а грудь грел расшитый платочек.

2

По левому берегу Вороножа с западной стороны, еще очень далеко, так, что и зоркому вою едва хватало сил рассмотреть, от окаема отделилась россыпь дрожащих точек. Выстроившись в цепь вдоль реки, они медленно приближались к заставе. Но опытные вороножские дозорные сразу приметили чужаков, засуетились, послали к воеводе. И вот уже сам Федор Евсеевич вглядывается в степь. Да это десяток всадников, и они едут к заставе! Городецкие дружинники заняли положенные места, готовясь к бою. Где десять, там может быть и целое войско. Воронож привык ждать беды с левого края. Куряне тоже залезли на заборол.

– Кто ж такие? – Святослав Липовецкий, нахмурив брови, встал рядом с воеводой.

– Поглядим, – спокойно ответил Федор, оправляя наручи.

При приближении всадников оказалось всего пятеро, у каждого по две лошади – та, на которой ехали, и на смену. Незнакомые люди легкой рысцой объезжали степной кустарник и одиночные деревья, ненадолго исчезали в оврагах и снова появлялись. Уже можно было различить сверкавшие на зимнем солнышке шишаки. «Русичи!» – понеслось вдоль прясла.

– Наши! – закричал один из липовецких воев. – Степка Карась ведет!

– Наконец-то! – Святослав, хлопнув себя кулаком в грудь, весело подмигнул стоявшему позади Александру.

Ольговский князь в отличие от брата не спешил выражать бурную радость.

Всадники подъехали к краю берега. Тот, в котором признали Степку, спрыгнул с коня и пошел проверять прочность льда, простукивая перед собой каблуком.

– Эй, Карась! – зашумели с городни. – Не бойся, рыбы не тонут!

Вой не услышал шутку, время от времени озираясь на сруб, он продолжал осторожно двигаться вперед. Перейдя реку, Степан дал спутникам добро и побрел назад за своими лошадьми. Остальные, спешившись, под уздцы повели коней на лед.

Воевода махнул, чтобы отворяли ворота.

– Мы из Липовца, князь наш у вас? – приблизившись к городне, крикнул Карась.

– Здесь я! – сам отозвался Святослав. – Въезжайте!

Он почти бегом бросился спускаться.

Только вблизи стало заметно, как измучены гонцы: осунувшиеся серые лица, синева под глазами.

– Ну, что там? – Святослав нетерпеливо тряхнул худощавого Степана за плечи. – Ушли поганые?

– Ушли, – махнул головой гонец, – все ушли.

– Грады целы? Липовец, Ольгов? – князь замер.

– Целы, Бог сохранил, – выпалил Степан.

Святослав облегченно выдохнул.

– Села пожгли, все вкруг пусто стоворили, а в грады не полезли. Да и в селах полон невелик взяли, народ уж ушлый, разбежался.

– Хорошо! – ликовал Липовецкий правитель.

– Только вот…, – Карась замялся.

– Что не ладно? – сразу понял князь.

– Ахмат приказал в назидание тринадцать бояр казнить… Восемь рыльских и наших пятеро. Кого в степи нагнали… это тех, что за вами вслед пробирались, кого из градов с семьями потребовали выдать.

– Кого? – хрипло спросил Святослав.

– Якова Тюрю, Фому Третьяка, Пашеню и тысяцких двух.

– Каких тысяцких? – подлетел Александр. – Моего тоже?!