Избранное

Он на раненых нас поглядит из-под медленных век.
Вниз укажет отставленным пальцем.
А может быть, вверх.

Спящий

1

Торс обнаженный, стекающий блик
С ребер; заброшен за голову локоть:
Древний источник, священный родник —
Страшно взглянуть. Невозможно потрогать.

Горизонтальное, точно ручей,
Тело, каскад простыни на изгибе
Твердых колен в перекрестье лучей.
Взглянешь – озноб. А пригубишь – погибель.

Спящий: вернувшийся вновь в берега,
Словно забывший недавнюю бурю,
Стоны и всплески; по лбу облака
Тихо проходят, и в зеркале бурый

Вечер клубится. Пригубишь – опять
Жажда зажжется. Вот так, обмирая,
Прячась в ветвях, приходили гадать,
Темным ответам пугаясь у края

Темной воды. Повинуясь лучу,
Профиль закинутый светится нежно,
Гаснет бедро. Прижимаюсь к плечу
Вымокшей насквозь травою прибрежной.

2

Вдруг занимается сон —
Бризом, чистейшим из таинств.
Так отплывает Язон,
Парусом в точку истаяв.

Кровь – солонее морей,
Чьи не начерчены карты.
Тих за рукою моей
Профиль – волною покатой:

Спишь. Не уплыть за тобой
Вслед заходящему солнцу.
Дробный колышет прибой
Влажную грудь, не коснется

Сомкнутых век или губ.
Каверзно море густое.
Как и тогда, стерегут
Нынче руно золотое.

Не отличить корабля
От моря, бездны – от белой
Отмели; вкось – без руля,
Вдоль опустевшего тела,

В страхе зажмурясь, рекой,
К устью пришедшей, без звука,
Слепо впадаю рукой
Сонной – в раскрытую руку.

«Бог – это первый снег. Он – лист, комар…»

Бог – это первый снег. Он – лист, комар.
Он – жгучий Бенедикт, Он – скользкий Aбеляр.
Он – пестрый камень в озере на дне.
Он – пар над молоком. Он прячется во мне.
Но не в ушах же, ловящих соблазн,
Не в глубине впитавших скверну глаз,
Не в черепа глухом и твердом гробе,
Не в скачущем птенце – в гнезде из ребер —
«Любви! Любви!» – кричащем.
Не в крови
Ныряет Он и плещется: «Лови!»
Он для меня – во мне – неуловим.
Наверное, под силу лишь двоим
Накрыть Его, как журавля, волшебной
И тонкой сетью недомолвок и движений.
Тогда Он здесь – не то чтобы везде —
Но в пальцев кончиках и в кончиках грудей,
Которыми едва тебя касаюсь,
Когда стою на цыпочках, босая!
Поскольку этот миг так обожжен и чист,
Как глиняный кувшин, как узкий вербный лист,
В нем дышит Бог, Он – холод меж лопаток,
Блик на плече и слова отпечаток
Несказанного – на сухих губах:
След ангела. След солнца на камнях.

Танцующий ветер

Нарумяненных солнцем стволов и морщинистых веток
Торжество ритуальное: ветер, как вызванный предок,
Извиваясь, ныряет меж облаком, тенью и светом.
То сосну пошатнет, то невидимым звякнет браслетом.
И прозрачных одежд его кружатся долгие полы,