Не проси моей любви

– …я упал и разбил колено. Сильно разбил. И от боли даже перестал понимать, где мы находимся. Тогда ты подставил плечо и сказал: «Давай, брат, держись за меня. Смелее, смелее! Я не такой дохляк, каким выгляжу. Теперь нам налево и вверх… Уверен, да. Я никогда не теряю направление». И действительно, минут через двадцать я начал узнавать места, где мы шли, точнее, ковыляли, а еще через пять или семь минут впереди забрезжил свет.

– Я не теряю направление. – Герман пожал плечами. – Никогда.

Аркадий не спускал с него глаз.

Он глубоко вздохнул.

– Кажется, я догадываюсь, с какой целью ты мне об этом напомнил. Теперь я должен расчувствоваться и ответить тебе согласием. Но, Аркадий, как я могу это сделать, если не знаю, что с нами будет завтра? Со всеми нами.

– Мне важно знать, что принципиальных возражений ты не имеешь.

– Принципиальных не имею.

Уже в Новой Сосновке, не доезжая до ворот фермы, доктор остановил машину еще раз. Опять повернулся к Герману, из последних сил сохраняющему невозмутимый вид, и, протянув руку, согнутым указательным пальцем погладил его по щеке.

– Но мне будет трудно не предложить тебе стать моим сексуальным партнером.

– А мне будет трудно тебе отказать, – не шелохнувшись, произнес Герман. – Если ты все-таки предложишь. Но я откажу.

Аркадий кивнул.

– Этого не должно быть между нами, – добавил Герман, глядя в его невыносимо честные серые глаза.

– Скажи хотя бы почему.

– Ты сам знаешь, док.

– Потому что сынок миллионера убьет меня?

– Да.

К тому времени, когда он покончил и с жареной сельдью, и с картофельным пюре, и с повествованием, в обеденном зале осталось человек шесть или семь. Всего же на ферме сейчас проживало чуть больше сорока «гостей». Часть из них после ужина разместилась в холле перед телевизором, часть предпочла менее цивилизованные развлечения под Старым Дубом в саду за корпусом.

В конце своего рабочего дня, когда почти все тарелки и сковородки были перемыты, а столы протерты, Зинаида и ее молодые помощницы из числа обитателей фермы боролись с курением уже не так активно, как в течение дня, поэтому Герман безбоязненно вытянул из пачки сигарету. Щелкнул зажигалкой. Откинулся на спинку стула.

– Почему ты так уверен, что на Анзере Леонид будет в безопасности? – спросила Нора, обдумав его рассказ.

– В большей безопасности, чем здесь или на материке. – Он глубоко затянулся и выдохнул три колечка дыма, одно за другим. – Есть два пути на Анзер: законный и незаконный. Полагаю, люди Андрея Кольцова все же выберут незаконный. Если вообще рискнут сунуться туда. Пребывающие на Анзер в качестве трудников, или паломников, или экскурсантов, неизбежно оставляют следы: имена, фамилии, паспортные данные… А эти парни наверняка предпочтут сохранить инкогнито.

– Какие есть незаконные пути? Дай подумать… Можно заплатить капитану рыболовного катера, как сделали вы с Ленькой, когда вам надо было перебраться с материка на остров.

– Можно. Но это значит поставить в известность о своих перемещениях как минимум двух посторонних людей, капитана и его помощника. Нас этот момент очень беспокоил. При том, что направлялись мы не на закрытый Анзерский, а на открытый Большой Соловецкий. И выглядели как пара менеджеров среднего звена, которые решили во время своего двухнедельного отпуска поиграть в искателей приключений, а не как банда громил из низкобюджетного боевика. Опять же не забывай про случайных свидетелей. Причал на Долгой губе – не то место, где несколько мужчин могут незаметно взойти на борт катера. Народу там, как правило, немного, но совсем пусто не бывает никогда, по крайней мере в сезон судоходства. На причале Рабочеостровска, где грузились мы с Ленькой, в это время года легко смешаться с толпой.

– Как еще? На вертолете?

– Можно. Но в этом случае прибытие незванных гостей уж точно не останется незамеченным.

– Подойти со стороны мыса Колгуев и там, на северо-востоке, высадить с лодки отряд диверсантов.

Герман прищурился от сдерживаемого смеха.

– Шикарный план! Если не забывать о том, что навигация в здешних водах – дело весьма непростое, требующее знания, опыта и мужества. Без опыта и знания, даже при наличии сверхчеловеческого мужества, идти от материка до Анзера значит не желать себе добра. Далее. Все трудники находятся под охраной и защитой Голгофо-Распятского скита…

– Постой! – перебила Нора. – Что если один или два человека из числа наемников Кольцова-старшего приедут на Анзер под видом трудников, а потом, осмотревшись и освоившись, свяжутся со своими сообщниками и организуют похищение Леонида?

– Набор трудников закончен. Леонид попал в последнюю группу.

– Ого!

– Да. Похоже, местные святые на его стороне. – Герман выглядел усталым, но даже это было ему к лицу, придавало загадочности и утонченности. – Как я уже сказал, все трудники находятся под защитой постоянных, пусть и немногочисленных, обитателей скита. Не думай, что анзерские монахи и послушники – такие безобидные создания, которые только и умеют, что бормотать молитвы да четки перебирать. Там суровые мужики, чьи будни состоят из молитв и ежедневного физического труда на свежем воздухе. Огнестрельное оружие у них вряд ли имеется, но они и без огнестрела найдут чем встретить лихих людей. Как и трудники, кстати. Лопата тоже может быть оружием, не говоря про топор. Главное чтобы сам Леонид вел себя более-менее разумно.

Ей это тоже казалось важным, но не главным.

– В любом случае, Герман, первым делом они попытаются выяснить, где Леонид. И в связи с этим у меня возникает тот же вопрос, что у Аркадия. Как ты собираешься ходить на работу?

– Ответ тот же. Как раньше. – Герман пожал плечами. – От всего не застрахуешься, дорогая. Что помешает этим охотникам за скальпами, если их трое или четверо… мы ведь не знаем, сколько их, правда?.. что помешает им, к примеру, проникнуть на территорию фермы в отсутствие Аркадия, перестрелять собак, зайти в Белый дом через оранжерею, привязать тебя и Леру к обеденному столу и начать загонять вам иголки под ногти.

– Им помешает здравый смысл, – фыркнула Нора, сообразив, что он валяет дурака. – Гораздо проще отловить тебя по дороге с работы или на работу, привязать к ближайшей сосне и начать загонять иголки под ногти. – Она передернулась. Слишком уж яркой и красочной была представшая перед ней картина. – Герман, кроме шуток. Тебе угрожает опасность. Серьезная. Реальная. Причем, если эти… охотники за скальпами, как ты их называешь, действительно выследят тебя и заставят сказать, где скрывается Леонид, ты даже не сможешь предупредить его, потому что на Анзере нет сети.

Он глубоко вздохнул.

– Незачем его предупреждать. Он обещал все время быть настороже. И мы договорились: если Шаталов и компания доберутся до меня и вытрясут информацию о его местонахождении, то я или доктор при первой же возможности отплывем на Анзер, предварительно поставив в известность докторского приятеля из Архангельска, того самого сотрудника УМВД.

Сердце у нее стукнуло.

– Герман! – Подавшись вперед, Нора коснулась его подбородка. Просительно заглянула в глаза. Он был мрачен. – Прошу тебя, если до этого дойдет, возьми меня с собой. – И, видя, что он качает головой, с жаром продолжила: – Я тоже отнюдь не безобидное создание и умею не только вязать на спицах и стоять у плиты.

В зеленых глазах Германа мелькнул тот ироничный огонек, за который Норе частенько хотелось его придушить.

– Да? Что же еще?

– Я умею драться.

– Надо бы при случае оценить твое умение.

– Да без проблем! – Она вызывающе тряхнула головой. – Когда и где?

– Ну, где обычно делаются такие дела. – Теперь он скалил зубы, наслаждаясь ее реакцией. – На полянке за складом. Только ужин переварим, ага?

Ужин он переваривал, рассматривая рисунки Мышки, которые она по мановению его указательного пальца с готовностью выложила на свободный участок стола. Фантазийные рисунки. На них бились насмерть благородные рыцари, пешие и конные… звенели мечи, каждый из которых носил особое имя, нареченное колдуном… дарили любовь победителям прекрасные девы, одетые как воины, с кинжалами за поясом и драгоценными украшениями в длинных вьющихся волосах… опускались мосты, чтобы выпустить из крепости на вершине горы отряд вооруженных всадников, всходили на престол и умирали великие короли, разрушались и строились города… творилась история.

– Ну? – волновалась Мышка, нетерпеливо заглядывая ему в лицо. – Что скажешь?

– М-м… у тебя карандаш с собой?

Молча она выхватила из кармана джинсовой куртки и подала ему простой карандаш.

Шуршание грифеля, быстрые уверенные движения тонкой мускулистой руки над альбомным листом – и лица героев рисованного сериала обрели выражения. Разные, но совершенно определенные. Здесь были и ярость, и страх, и презрение, и подобострастие… На полуобнаженных телах мужчин заиграли мускулы – Мышка была явно не сильна в анатомии, и Герману пришлось восполнить этот пробел.