За шаг до встречи

– Хм…

– Что-то ты темнишь, братец. Влюбился?

– Пока только заинтересовался.

Люська делает музыку потише.

– Я хочу знать об этом всё!

Но рассказать ВСЁ невозможно, поэтому он прощается, несмотря на возмущённые вопли в эфире, и некоторое время лежит без движения, закрыв глаза.

К тому моменту, когда под рукой опять начинает тренькать смартфон, в голове Александра полностью оформляется мысль, что с этим пора кончать. Вся эта история с Настей чересчур затянулась. Не то чтобы он совсем не хотел жениться, но не хотел жениться на данной конкретной особе, а она, судя по всему, твёрдо решила добиться своего. Он предупреждал: ничего не будет, никаких штампов в паспорте. Говорил открытым текстом. Но ей хотелось думать, что все женщины, которые были с ним раньше, просто плохо старались. Или не знали, как взяться за дело. А она – она ведь умная, она особенная. У нее получится.

С третьей попытки ей удалось остаться у него с вечера не до утра, а до следующего утра. Через неделю после этого она провела с ним ночь и, собираясь на работу, «забыла» в его квартире свои таблетки от мигрени, шерстяную кофту и щётку для волос. Ещё через неделю она завалилась на выходные с целой сумкой барахла под предлогом того, что они с Александром вместе приглашены на вечеринку (это было правдой) к общим знакомым, и ей надо иметь во что переодеться. Надо ли говорить, что в понедельник, уехав на работу, она оставила вещи у него?

Он на работу не спешил. Медленно обошёл квартиру, собрал всё ее имущество, аккуратно сложил в ту же сумку, в которой они прибыли, и доставил по месту жительства хозяйки. Передал ее матери, неработающей пенсионерке, со словами: «Настя оставила у меня свои вещи, а я уезжаю и не могу сказать точно, когда вернусь» и свалил на три дня в Зеленоград, где проживал его отец.

Случай этот они не обсуждали, но дамочка сделала выводы. Больше не пыталась освоиться на его территории, раскладывая повсюду свои домашние тапки, вместо этого начала проводить с ним беседы на тему «Секреты счастливой семейной жизни». Хотя проводить беседы – это не совсем точно. Говорила, в основном, она и, в основном, в постели. После секса. Поэтому Александр быстро засыпал.

Между тем смартфон продолжает тренькать. Неужели она? А как же «спокойной ночи»? Быстро же у нее закончилась эта ночь.

– Хочу сказать тебе, что с меня хватит! – ринулась она с места в карьер, по своему обыкновению накручивая себя всё больше и больше. – Не знаю, как ты представляешь себе нормальную семейную жизнь, но то, что происходит между нами, это… это унизительно! Прежде всего для меня. Для тебя, конечно, тоже, потому что мужчина должен нести ответственность за отношения на равных с женщиной, но это ты вряд ли поймёшь.

Лёжа с закрытыми глазами, он терпеливо слушает. Чем быстрее она выскажется, тем раньше можно будет налить себе пару дринков коньяка, немного почитать при свете настенного бра и спокойно отойти ко сну.

– Мне надоело быть девочкой по вызову. Тратить свои лучшие годы на то, чтобы ублажать нарцисса. Когда у тебя появится для меня более интересное предложение, дай знать.

– Хорошо, – отвечает он, решив, что затянувшаяся пауза свидетельствует о том, что красноречие ее иссякло.

Похоже, она не верит своим ушам. Молчит еще несколько секунд, после чего с подозрением спрашивает:

– Что это значит?

– В смысле?

– Ты сказал «хорошо». По-твоему, это хорошо? Тебя всё происходящее радует?

– Я сказал «хорошо» в знак согласия. Когда у меня появится более интересное предложение, я дам тебе знать. Хорошо. Договорились.

Еще одна пауза.

– Ты вообще любил меня когда-нибудь?

– Послушай. – Он говорит ровным голосом, без тени раздражения. – Тебе не кажется, что выяснять отношения во втором часу ночи – это не самая хорошая идея?

– Какая же ты скотина! – Теперь она почти рыдает. – Мог бы сказать, что любил.

– Я не уверен, что под любовью мы подразумеваем одно и то же.

– А что подразумеваешь ты?

– О нет, только не сейчас! Я хочу спать. Честное слово. И ведь ты сама пожелала мне спокойной ночи.

Упс! Она оборвала разговор, на этот раз безо всяких пожеланий.

Не веря своему счастью, Александр поспешно отключает смартфон и, глубоко вздохнув, вытягивается на диване. Мысли его возвращаются к девушке, пахнущей замшей и персиковым соком. И гарденией. И ванилью. И жасмином. Девушке, которая сначала чуть не метнула ему в голову мраморную Венеру, а потом согласилась встречаться с ним в тёмной гостиной чужого загородного дома.

Что ее подтолкнуло? Он не рассчитывал на успех. Всё это было чистейшей импровизацией. И вдруг сработало.

– И тогда я подумала: почему я должна оправдывать ожидания других людей? Пусть даже не совсем чужих. Или совсем не чужих. Ну там, родителей, друзей, соседей, коллег… Никто никому ничего не должен. И я в том числе. Ты с этим не согласен?

Белая блузка, облегающие джинсы, туфли на каблуках – да, она все-таки нарядилась. И перед выходом из дома сделала два пшика из флакончика той же самой парфюмерной воды.

«Хватит себя обманывать, – эти слова были адресованы ее отражению в зеркале. – Ты хочешь ему понравиться. Ну что же теперь…» Там, в своей жизни, о которой Даша ничего не знала, он мог быть злым, коварным, завистливым, лживым, жадным, трусливым… да каким угодно! Но здесь, в сумраке просторной, со вкусом обставленной гостиной Генриетты, она хотела нравиться ему.

– Согласен с некоторыми оговорками. Мы никому ничего не должны ровно до того момента, когда сами, сознательно и добровольно, берём на себя некие обязательства. Подписываем договор или произносим клятву в присутствии свидетелей. Ну а когда нам говорят, что мы должны одно, другое, третье, пятое, десятое – все, что выгодно говорящим, но совершенно не выгодно и не приятно нам, – это просто шум, который можно и должно игнорировать.

На сегодняшний сеанс Дэмиен принес бутылку белого вина. Поставил на полчаса в холодильник, нашёл в буфете две большие рюмки, распечатал пачку сигарет.

«Мы будем пить, не закусывая?» – растерянно спросила Даша.

«Такое вино закусывать грех! – провозгласил Дэмиен. – Знаешь, что это? Chablis Premier Cru от La Chablisienne. Я хочу поразить твое воображение».

Ему это удалось. Вино было фантастически ароматным, с лёгким и необычным стальным привкусом – Дэмиен пояснил, что это фирменный привкус шабли, – оно не пьянило, а погружало в неописуемое состояние счастья.

«Теперь я знаю, что такое вкус экстаза», – призналась Даша после первой рюмки. И увидела, точнее, угадала, что он улыбнулся в темноте – блеснули белые зубы.

– Мы ведём себя так, потому что ты – мужчина, а я – женщина. Я стараюсь тебя соблазнить, хотя толком не вижу, красиво одеваюсь, хотя и ты не видишь меня, поливаю себя духами, гадаю что ты там обо мне думаешь. А ты стараешься меня завоевать, рассказываешь о своих подвигах, приносишь дорогое вино… Интересно, как бы ты себя вёл, если бы твоим невидимым собеседником был мужчина. О чем бы вы говорили?

– Скорее всего, о политике и спорте, о женщинах и машинах. – Дэмиен чуть усмехнулся. Крутанул за ножку свою рюмку, сделал небольшой глоток. – В любом случае это не было бы так захватывающе, как с тобой.

– Но я же не рассказываю ничего особенного.

– Это тебе так кажется. Ты рассказываешь о своём привычном мире. А для меня твой мир – непривычный, незнакомый, нелогичный, полный того, что не укладывается в голове.

– Для меня твой мир тоже незнакомый, – подумав, сказала Даша. – И мне интересно, как проживается внутри то, что я наблюдаю со стороны. Проживается тобой и такими, как ты. Такими же существами. Мужчинами.

– Что же тебя интересует?

– Ну… – Она прикусила губу. – Влюбленность, первый секс, ревность, ссоры, драки, всякие мальчишеские забавы вроде гонок на мотоциклах, прыжков с парашютом, проникновений в заброшенные дома и закрытые зоны – вот это всё.

– Я не прыгал с парашютом. Мотоцикл у меня есть. И права на его вождение тоже есть. Заброшенные дома? Да, могу рассказать одну историю.

Он умолк, припоминая. Даша терпеливо ждала.

– Когда я был подростком, мы жили в одном из старых районов Москвы, не буду уточнять, где именно. Наш восьмиэтажный кирпичный дом – такие дома часто называют сталинскими – стоял на оживлённой улице, но двор был тихим и зелёным. Мы допоздна гуляли в этом дворе. По другую сторону дороги сохранилось несколько деревянных домов, предназначенных под снос. Люди из них уже выехали. Надо ли говорить, что эти дома, темнеющие среди буйной зелени покинутых дворов, манили всех любителей жанра хоррор. И вот однажды мы с приятелем тоже не устояли. Наш выбор пал на дом, самый дальний от проезжей части и самый ближний к парку. Большой двухэтажный дом с мансардой, мрачный и зловещий. Настолько зловещий, что никто не посмел разбить оконные стекла, все они были целёхонькие, в отличие от стёкол соседних домов. Мы с Лёшкой отправились туда ближе к вечеру, пока еще не стемнело, прихватив электрические фонари. Первый этаж обошли довольно быстро, пожалуй, с излишней поспешностью. Воздух во всех помещениях был затхлый и стылый, с таким специфическим, едва уловимым душком, какой появляется в местах, где совершались преступления или пошаливали призраки.

– Что? – не сдержалась Даша. – Какие еще призраки?