Мое последнее желание

Сестра встала и, забрав полотенце, пошла в дом. Напоследок она предложила выпить можжевелового сока, но я отказалась.

А через несколько часов с небольшим опозданием вернулся папа. К нашему счастью, с ним все было в порядке. Он выглядел уставшим, но у него горели глаза, а в сумке для нас было припрятано немало подарков. Мальчишки не получили долгожданного настоящего оружия, зато им вручили деревянных лошадок, у которых сгибались ноги. Таких нет ни у кого во всей стране. Папа купил их в порту незадолго до отъезда.

Оливии отец подарил духи. У них был очень приятный аромат – можжевельник и сирень – но для меня они были чересчур пахучие. Маме папа привез дорогущие краски, а Натали фарфоровую куклу и долгожданный шоколад. А мне отец привез заколку для волос. Она была украшена драгоценными камнями и напоминала букет сирени, увитый лозой. Подарок восхитил меня. Заколка была такая нарядная и яркая, что я поспешила украсить ею волосы и похвастаться родителям.

До глубокой ночи папа рассказывал нам о своем путешествии. Он описал столицу с ее шумными толпами, дворец невероятной красоты и балы, на которых отец был важной персоной. С ним хотело познакомиться столько влиятельных людей, что он до сих пор не мог припомнить всех имен.

А еще он обедал с самим королем!

Отец рассказывал это с таким восторгом в глазах, что я невольно позавидовала. Правитель оказался, по словам папы, на редкость интересным собеседником и внимательным слушателем. Они говорили о музыке, искусстве, немного даже о политике. Король вскользь упомянул, что собирался менять отношение к магии в стране. Даже намеревался вынести этот вопрос на собрании с советниками и покровителем Затмения через пару месяцев, так как считал меры Инквизитора излишне бесконтрольными и жестокими.

Когда отец заканчивал свой рассказ, у всех уже слипались глаза. Никто не признавался, что хочет спать, и старательно прятал зевки.

В конце концов, мама прервала историю и отправила всех спать, а наутро выяснилось, что у папы ночью начался жар.

* * *

Я сидела за обеденным столом и наблюдала, как мама размешивает отцу отвар. Ничего особенного, просто микстура, снижающая жар. Тем не менее новость о состоянии папы меня взволновала. Несмотря на то, что пока это всего лишь небольшая лихорадка, вчерашний разговор с сестрой никак не выходил у меня из головы.

– Папа болеет? – спросила я у матери, когда та убрала лекарство настаиваться.

– Нет, скорее всего, перегрелся в дороге. Такое бывает.

Мама всегда старалась зря себя не накручивать, поэтому была спокойна. Она растит пятерых детей и отлично знает, что делать.

Услышав шаги, я повернулась и увидела в дверях Оливию. Сестра была сама не своя, и переводила растерянный взгляд с меня на маму.

Потом она пристально посмотрела мне в глаза, будто намекая на разговор о таинственном маге. Я повернулась к маме, стараясь не думать о дурном раньше времени, но плохие мысли не желали покидать голову.

– Вы зря тревожитесь, девочки, – заметила мама наше состояние. – Скорее всего, это просто солнце напекло папе голову.

– А если нет? – спросила я.

– А что, по-твоему, еще может случиться с ним по дороге?

– Эпидемия, – подхватила сестра.

– Народ склонен преувеличивать, – покачала мама головой. – И, между прочим, люди умирают каждый день и без болезней.

– А если это правда? А если папа сильно заболеет? – не унималась Оливия. – Или погибнет?!

Её осадил острый как бритва взгляд матери. Так она смотрела, только когда не желала затевать тот или иной разговор.

– Держите себя в руках, – строго сказала она. – Не надо паниковать раньше времени. С горячей головой можно наделать много глупостей.

На мгновение мне показалось, что мама прекрасно знала о ходе наших мыслей. Выяснила это каким-то неведомым образом и намекала не принимать поспешных решений. Карие глаза стали темными, как грозовые тучи.

– Ты поняла меня, Оливия?

Сестра посмотрела на меня, ища поддержки.

– Мам, надо сводить папу к лекарю, – встала я на сторону сестры.

Мать взяла в руки отвар.

– Сходим, если станет хуже, – глухим голосом ответила она и подошла к лестнице, что вела к спальням. – Но уверена – через пару часов ему полегчает, а вы еще будете краснеть за то, что подняли панику.

Оливия некоторое время мялась в проходе, но все же села рядом со мной и взяла за руку. От нее исходил жар, а глаза как-то нездорово блестели.

– Я боюсь, – призналась она мне.

– И я.

В это время на кухню вбежали мальчишки и громко изображая стук копыт, стали играть во всадников. Наша пятилетняя сестра пришла проверить, что за шум, но в итоге решила перекусить и попросила Оливию приготовить ей бутерброд.

Сестра с неохотой двинулась к шкафчику, где хранилась еда. Лицо девушки выражало озабоченность, все у неё падало из рук. Но в конце концов, бутерброд был сделан и отдан, а Оливия снова подошла ко мне.

– Может, сходим к… тому человеку, Ри?

Внутри меня все перевернулось. На самом деле мне не хотелось идти к магу, ведь их всех считают преступниками, мошенниками и вообще опасными людьми. Доверять жизнь отца малознакомому человеку, которого наверняка неспроста считают опасным – очень сомнительная инициатива.

Я приблизилась к сестре и тихо произнесла:

– Может, правда пока не стоит? Вдруг мама права и у отца просто жар из-за солнцепёка?

– А что, если ему резко станет хуже? – на глазах Оливии навернулись слезы, она быстро поморгала, чтобы скрыть их. – А так мы хотя бы узнаем, действительно ли он сможет приготовить лекарство.

И все же я была не уверена.

– Я слышала, что один ТАКОЙ держал в рабстве девушку. Вроде как он опаивал ее каким-то отваром, из-за которого она была от него без ума.

Зрачки сестры сузились и стали напоминать две булавочные головки.

– А вдруг это просто сплетни? – неуверенно промямлила она. – Ты же знаешь, какой у нас народ.

– Я еще слышала, что одна магичка отравила царя из соседней страны. И сделала яд таким, что он действовал, только если коснется губ определенного человека. И отравила его на свадьбе, когда тот должен был жениться на дочери влиятельного герцога.

Оливия резко выдохнула, отпрянула назад и принялась размышлять. Было видно, мои слова возымели нужный эффект, но я также отлично знала сестру, поэтому понимала, что ее так просто не напугать и она не сдастся. Но если у нас и был характер мамы, то у Оли в отличие от меня не было понимания, когда нужно остановиться.

– Мы будем крайне осторожными, – выдала она решение. – Откажемся от еды и воды, если предложит. И будем держаться на расстоянии.

Послышались шаги на лестнице. Оливия отвернулась к младшей сестре, которая уже закончила есть бутерброд и требовала к себе внимания.

Мама зашла в комнату и первым делом оценивающе посмотрела на нас с Оливией. И что-то в ее глазах промелькнуло, то ли догадка, то ли подозрение, но лишь произнесла:

– Я дала папе лекарство.

– И как?