Где прячется счастье? Сборник рассказов на душевные темы

На улице тоскливо покрапывает дождь, отбивая по желтым листьям осеннюю капель. Его слезы падают на стекло и поспешно стекают тонкими струйками, растворяясь и немного искажая спешащие за окном силуэты с зонтом. Сквозь водяные полосы и растянутые серые тучи, ближе к горизонту солнечные лучи настырно прорезают небо, будто пытаясь прервать эту осеннюю процессию. Холодно и зябко.

Завернувшись поуютнее в плед, я пью чай, изредка с досадой поглядывая в чашку. Обидно. Это утро началось не с ароматного зеленого чая с лимоном… А с химического состава, залитого кипятком, с едким запахом и витамином С. А все потому, что я заболела. И не чем-то там, а именно этим злосчастным вирусом, которого панически боится весь мир.

«К чему трястись из-за того, что больше раздуто из пальца?» – всего пару недель назад беззаботно говорила я.

А сегодня – температура под 38, дикая слабость … страх… навязчивая мысль: а если я умру? Но ответ уже давно и прочно засел в моей голове: «А почему это я должна умирать?»

И вообще, мне нельзя умирать! В офисе отчет закончить надо! Кто его сделает: Ленка «дырявая голова» или Олька криворучка? А еще дочь слезно просила на именины торт испечь. Да и родителям нужно продукты завезти. Не, некогда умирать.

Если я умру, то как же без меня все мои? Они ведь не справятся!

Вот муж, к примеру. Разве найдет с утра свои распрекрасные спортивные носки? А домашку с ребенком подготовит? Да у него же нервов не хватит! Ему и так на работе достается… А мне? Разве мне легко? Нет, конечно. Но я к этому отношусь проще. Игнорирую и все. Кто мне здоровье возместит, и нервы восстановит? Да что уж там! Даже вылечить заразный вирус не дают – требуют завтра быть на рабочем месте.

Все мы привыкли видеть в своей болезни немощь, уныние, слабость. А ведь есть в ней столько смысла… Глубокого и жизненно-важного.

Вот, к примеру, когда ты болеешь, то понимаешь, что до этого момента всё было не так уж и плохо. И нечего было ныть на повседневные мелочи. И не надо было жаловаться на однообразие и рутину. Можно было обойтись и без ропота на всегдашнюю домашнюю работу, ведь, когда валяешься часами на диване, так хочется быть здоровым и что-то делать, только бы поскорее стать на ноги.

Естественно, когда ты болеешь, имеешь возможность отдохнуть. Незначительную… потому что, скорее всего, нормально поболеть тебе не дадут. Но все же, ты освободишь себя от части обязанностей из-за физического состояния «нестояния». И выяснится, некоторые дела не такие уж и срочные, можно пока обойтись без половины того, что ты тянешь ежедневно, как ломовая лошадь.

А еще, когда болеешь, то начинаешь реально понимать, что ты не вечен и те планы, которые строил вчера, на самом деле, имеют минимальный смысл, или не имеют его вовсе. Потому что, если ты умрешь, умрут и твои планы. А то есть, они временные, еще более непостоянные, чем ты сам. А значит, среди всех планов, должно быть первое и главное – обнять родных и признаться им в бесконечной любви.

А еще, быть может, до болезни ты сильно спешил жить, много суетился и делал напраслины, и теперь есть возможность остановиться и посмотреть вокруг себя. А когда ты останавливаешься, наблюдаешь и думаешь о важном, выясняется, что в жизни столько лишнего и пустого!

Когда болеешь, то понимаешь, что своим родным ты нужен полным сил и здоровья, ибо на тебя столько надежд!

А еще во время болезни часто вспоминаются те, кому ты, будучи здравым, отказал в помощи. Наверное, потому что сейчас ты и сам не против чьей-то заботы. Да и кто знает, может, Бог не зря давал тебе возможность быть для кого-то полезным – у тебя имелись силы для этого. Ведь не зря говорят, если Он дает, надо брать… Вдруг это доброе дело зачтется в Небесных кулуарах, и тебя беда обойдет стороной.

Или нет… бывает, когда заболеешь, ты понимаешь, что жил ради других на износ. Как же тогда добрые дела? Наверное, они нужны, но не в ущерб себе. Ибо, как показывает практика, от твоего «износа» страдают и близкие. Нужно расставлять приоритеты и оставлять силы на «черный» день.

А еще, когда ты болеешь, то чувствуешь себя немощным и никаким не особенным, а бессильным. Ты понимаешь, что на самом деле, сила не в тебе, а в Том, Кто дал тебе жизнь. Он-то даёт и болезни, и исцеления. Для науки и укрепления. И как понятно это становится потом, когда выздоравливаешь.

А еще хочется простить всех, кто насолил. Если подумать, чужую злость лучше проигнорировать, ведь, чаще всего, в ней нет никакого смысла. Зло – это пустота, которой мы придаём слишком много значения. Это становится понятно, когда тебе плохо и твои надежды только на Бога. А Бог приветствует прощение и любовь. Все прочее – человеческое и, чаще всего, напрасное. Одни напрасно желают кому-то зла, другие напрасно его принимают, злясь в ответ.

А еще, во время болезни у тебя меняется мнение о врачах, то в одну, то в другую сторону. И все чаще приходится понять, что врач – человек подневольный, и он тоже ходит под Богом. А значит, молись Богу, и Он тебе пошлёт хорошего врача.

А еще, когда ты болеешь, хочется отключить телефон… Чтобы отлежаться, выспаться, никого не слышать. Но он настырно вибрирует, трезвонит, пиликает. А вот мамочке нельзя не ответить в любом состоянии, ибо через час после игнорирования звонка тебя подадут в международный розыск.

– Алло, мамуль. Как дела?… – едва слышно говорю я (горло болит невыносимо). Но мамин голос… и объяснения… и новости… – Как заболела?.. Чем?.. Температура?.. Мамочка, ты что?!

Так хочется плакать навзрыд: я переживу, пройду, справлюсь, но только не близкие!

– Сейчас нельзя болеть, родная моя! – Надрывисто кричу в трубку я. – Так, ничего не делай! Никуда не ходи! Я сейчас примчу! Забегу в аптеку и куплю все лекарства. Да, приготовлю вам кушать. Ничего, маску надену, не обниму тебя… Не переживай, и Ваську вашего покормлю. Я? Я уже нормально. Выздоровела. Все. Целую. Скоро буду.

Эх, когда тут умирать? Тут и поболеть у тебя времени нету. Нужно мчаться спасать мир… заботиться… кормить… делать отчеты… ну и избы тушить, вдруг чего…

История 3. На самом деле

Менеджер всегда должен быть ниже клиента. И обязан помнить, что он – обслуживает, а кто-то – принимает услуги. Наверное, в нашей стране люди этого никогда не поймут и будут выпендриваться даже, если это противоречит нормальной логике: «Хочешь продать – умей предложить». Ладно, это уже маркетинговые приемы, на которых, кстати, интересным образом замешана наша жизнь.

Но так я активно развивала мысль о чужом высокомерии, пока со злостью на затянувшийся процесс ожидала продления своего договора с банком. Напротив меня восседал, будто на троне, банковский сотрудник с надменным, как мне казалось, выражением лица.

«Ну вы посмотрите на нее… Совершенно работать не хочет!» – мысленно негодовала я.

Телефон ее судорожно вибрирует. Возьми трубку! Наверняка звонят по делу, возможно, за консультацией. А она будто не видит, продолжая с недовольной физиономией нести какую-то, триста лет мне ненужную, ересь. Да не по тому я вопросу! Забыла? Зачем мне эта ерунда?

Честно сказать, я не вникала в монотонно проговариваемую информацию, поскольку она была мне навязана вопреки моему комментарию «Спасибо, не интересует». Я спешила! И потому еще больше раздражалась.

– Девушка, по факту можно? Я ви-ай-пи-клиент, – высоким тоном произнесла я, сделав ударение на последних словах. – Перезаключаем договор и ухожу. Нет времени слушать… При необходимости я сама проявила бы интерес к тому, о чем говорите.

Думаете, подействовало? Девушка с красным галстуком, повязанным вокруг шеи, как у пионера, продолжала делать вид, что не слышит меня, впялившись в монитор неестественно белым лицом. Такое впечатление, что туго соображает. И этот непрестанно вибрирующий телефон!.. Я нервно выдохнула, всем видом демонстрируя свое недовольство и надеясь на то, что она поторопится изменить ситуацию. Или хотя бы извинится.

Что там исправлять, в этом договоре? Просто продлить: обыкновенная формальность на пять минут работы… Но девушка в прострации растянула это мгновение на полчаса.

Дабы успокоить свой нарастающий гнев, прихожу к мысли, что сердиться на нее – это не совсем правильно. Каждого клиент-менеджера (или как их там величают в банковских учреждениях) обязывают предоставлять рекламную информацию параллельно с обсуждением основного вопроса. Но порой эти сведения совершенно не уместны, потому я посчитала своим долгом поторопить девушку.

Ладно, еще признаюсь: мое настроение желало лучшего. При воспоминании об этом я начинала злиться еще больше, томно закатывая глаза и сжимая ручку от сумки.

Ну что? Пожаловаться на нее, что ли? Пойти к начальнику? Почему это я, клиент банка, должна сидеть и три часа ждать, пока кто-то мозги в кучу соберет? Если в течение пяти минут она меня не отпустит, пойду к администрации. Вроде не новенькая, но тупит, будто впервые.

Мое мысленное негодование прервала вторая сотрудница, раскланявшаяся передо мной в извинениях и тихо обратившаяся к коллеге:

– Мне дозвонилась твоя мама, тебе не смогла.

Та с побелевшим лицом в ожидании уставилась на коллегу, затем с опаской – на меня. Я снисходительно закатила глаза: да беседуйте, может, процесс ускорится! И хотя они старались говорить тихо, все слова оказались мной услышанными.

– С малым все хорошо. Зашивать не стали. Обработали, перевязали, домой отпустили. Не переживай.

– Слава Богу, – тихо выдохнула та. – Я сама не своя.

– Давай я тебя подменю?

– Нет-нет, теперь все нормально.

«Ну ты и стерва!» – на секунду опешив, подумала я о себе. Такую демагогию в своих мозгах развела… Из-за чего?  Меня, императрицу, не так обслуживают! А у человека на самом деле несчастный случай с ребенком… А с работы, небось, не отпустили, как принято у многих наших работодателей… Или отпрашиваться не решилась. Представляю, каково человеку.

– Девочки, не беспокойтесь, – тихо сказала я. – Лучше завтра приду. И простите меня.

Да, нашла в себе силы честно признаться и сказать это вслух. Так и есть, что там говорить? Хотя порой не так просто переступить через свое царское «я».

Сильно ли я спешила? Оказывается, нет. Обыкновенные домашние хлопоты. Всегда нужно оставаться человеком и всегда нужно понимать – у каждого из нас есть свои причины на какие-то ошибки или на то, что кого-то может не устроить.

Ситуация стала пищей для ума на оставшуюся дорогу домой. Продолжая мысленно ругать себя за бесчувственность и прочие проявления гордыни, еду в маршрутном такси, умостившись у окошка на теплом пассажирском сидении, когда вдруг почти у самого уха приятный мужской тембр:

– Девушка, вы так очаровательны…

Непроизвольно обернулась, разумеется, с мыслью отшить этого мурлыкающего кота. А он, на самом деле, обращался не ко мне. Юноша лет двадцати открыто флиртовал с женщиной возрастом под тридцать. Отвернуться я не смогла, вопреки очередному проявлению невоспитанности. Даже немного позавидовала.

Да, она лепетала об отсутствии привычки знакомиться с молодыми людьми в общественном месте, о полной занятости и прочих преградах, но ее неуверенность и горящие глаза слишком очевидно подчеркивали желание продолжить флирт.