Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

– Так что вы надеетесь на прибыль, – закончил он за Бредли.

– Надежда умирает последней, – рассмеялся Бредли и продолжал уже серьёзно: – Конечно, сейчас это только расходы. Чтобы наладить дело, вложить туда надо много, очень много. Но я не надеюсь, я рассчитываю вернуть свои деньги и получить прибыль. Парни взялись очень серьёзно. И квалификация у них высокая. И работать они умеют. И Юри о них очень хорошо отзывается.

Он не сразу понял, что Бредли говорит об Аристове.

– Я вижу, вы с ним подружились.

– А почему бы и нет? С таким хорошим человеком, – Бредли подмигнул, – и классным специалистом не подружиться просто глупо.

– А глупость невыгодна, – подхватил он, смеясь.

– Своя – да, всегда, а чужая… надо посчитать, но тоже чаще невыгодна. Так что, капитан, я стараюсь не глупить. И я к вам по делу. Помните наш разговор о кладе?

– Да, – кивнул он. – А что, возникли проблемы?

– И да, и нет. Я на досуге рассмотрел его внимательнее, и кое-какие вещи у меня вызывают сомнения. Вдруг они, – Бредли замялся, подбирая слова, – скажем так, русского происхождения. Я бы не хотел иметь конфликты с властями. Вот и подумал. Может, вы приедете и посмотрите. И если там окажется… что-то лишнее, сразу оформим документы добровольной выдачи.

– Хорошо, – согласился он, не задумываясь.

– И ещё одна проблема, – продолжал Бредли. – Но её, я думаю, лучше решить на месте.

– Раз вы так считаете, – пожал он плечами. – Ваша проблема вам виднее.

– Отлично. Итак, когда вас ждать?

Он быстро прикинул. Откладывать нельзя, но и подготовиться надо.

– Через два дня. Вас устроит?

– Хорошо, – кивнул Бредли. – Вы на машине?

– Да. Думаю, буду у вас около полудня. До обеда управимся?

– Разумеется. Спасибо заранее.

Бредли распрощался самым сердечным образом и ушёл. Ну, ковбой и ковбой. Решительность, натиск, обаяние…

…Старцев посмотрел на карту. Да, уже скоро. Однако, припекло Бредли, если так опасается возможного конфликта. Ну что ж, посмотрим на его клад. И заодно на всё имение. Что рассказывают бывавшие у него с комиссией, так это весьма интересно. Весьма и весьма. И что же это за вторая проблема, которую можно решить только на месте? Интересно и тоже весьма. Золотарёв бы сразу сказал, что заманивают, что похоже на засаду. Конечно, похоже. И на засаду, и на подставу. Но… но тут встаёт один простенький вопрос. Зачем? Убить? Взять в плен? В заложники? Одно глупей другого. И тоже зачем? Воспользоваться его оружием? Так у них своего навалом. Юра говорил, что Трейси без оружия не ходит. Кольт на виду, когда ковбоем, и в кобуре под мышкой, когда столичным хлыщом. Надо думать, у Бредли так же. Документы и форма? Тоже им ни к чему. Не то время и не та ситуация. Так что эту глупость побоку. А вот вариант не засады, а подставы… Скомпрометировать для дальнейшего шантажа или вербовки? Это вероятнее. Но Юре они понравились. Хорошо они тогда в компании с Гольцевым посидели и поговорили…

…– Видел я твоих протеже, Гена. И даже осмотрел, – Аристов говорит серьёзно, и только глаза за стёклами очков смеются.

– Всех? – подыгрывает он.

– Только Бредли упустил. А вот Фредди, – Аристов не выдерживает и открыто хохочет. – Ковбоя вашего я уложил.

– По-нят-но, – раздельно говорит Гольцев. – И много у него дырок?

– Хватает. Но… – Аристов указующе вздымает палец, – Все пулевые и два или три ножевых. Раз.

– На фронте не был, – понимающе кивает Гольцев.

– Все были обработаны очень квалифицированно, два. Все шрамы минимум трёхлетней давности, три.

– Совсем интересно, – хмыкает Гольцев.

– По-настоящему серьёзно только одно. Пулевое под левую лопатку. Выходного я не нашёл. Сам он утверждает, что пулю достали. Засунуть его под рентген было слишком сложно.

– Юра, как тебе вообще это удалось?

– Я взял его на слабо, – смеётся Аристов. – Он самолюбив и импульсивен. Темперамент там… бешеный. Но не холерик. И выдержка… снайперская. Двое суток неподвижности для одного выстрела.

– И три месяца подготовки, – задумчиво кивает Гольцев. – А Бредли?

– Джонатан?

– Ого, вы уже так запросто?

– А что такого, Саша? Кстати, неформальные отношения с пациентом способствуют процессу лечения. Так вот, Джонатан… не скажу, что умнее, но намного хитрее. Быстрее соображает. Любое слово, любую ситуацию поворачивает в свою пользу. И, знаете… хотя у Фредди проскакивает этакое… мм-м… покровительство, но ведущий в этой паре – Бредли. Во всяком случае, сейчас.

– Юра, – Гольцев спрашивает небрежно, будто думает о другом. – Трейси был с оружием?

– Да, наплечная портупея. У Бредли, кажется, тоже. Причём это не особо скрывается, хотя и не афишируется. Как… как нижнее бельё. Его наличие не демонстрируется, но отсутствие не предполагается. Но интереснейшие мужики. Оба.

– Вот тут я согласен на сто процентов, – Гольцев гасит окурок и тут же закуривает следующую. – Ты молодец, Юра. А про парней, ну, их пастухов, что-либо узнал?

– Мне это было не нужно, – пожимает плечами Аристов. – Индеец действительно спальник. Но это я узнал от Слайдеров. Вот тут есть кое-что. Слайдеры утверждают, что парень перегорел чуть ли не пять лет назад и что сейчас ему полных двадцать пять. От этой информации всё общежитие встало на уши. Для них – это крушение мировоззрения. Причём жизнетворное крушение. Слайдерам устроили перекрёстный допрос в моём присутствии. И от меня потребовали вынести вердикт. Первое. Врут ли они? И второе. Если нет, то как такое могло быть?

– Ну, и что ты им сказал?

– Что заочно диагноза не ставят. Посмотрю, побеседую, сделаю анализы, полностью обследую, подключу психолога и других специалистов и вот тогда… Но кое-какой результат уже заметен. Слайдеры уехали открывать своё дело, а мои подопечные, – улыбается Аристов, – впервые заговорили о зимней одежде, постоянных документах и о том, как жить дальше. Понимаете, они поверили, что будут жить. Хотя бы ещё пять лет. Как этот индеец.

– А про второго, Юра? Про белого мальчишку?

– О нём вообще ни слова, – пожимает плечами Аристов.

– Покрывают?

– Да нет, он им попросту неинтересен. У них своя боль. И что этой боли не касается, то им и не нужно. Они очень заняты собой, предпочитают жить в своём мире. Это не наша интеллигенция, которой на свою боль плевать, лишь бы другим было хорошо. Совсем другие установки. Но это вы с Ваней, психологом нашим, поговорите. А что? Чем он-то вас заинтересовал?

– Есть косвенные данные, Юра, что он бывший лагерник.

– Исключено, – резко бросает Аристов.

– Почему? – столь же быстро спрашивает Гольцев.

– Лагерник и спальник?! Больших врагов трудно представить. Невозможно. Даже не антиподы, а… ну, не знаю, с чем сравнить. Вы бы слышали, как парни говорят о лагерниках. К надзирателям нет такой ненависти. И страха. Да, и сейчас боятся. Больше, чем врачей. И ненавидят. Нет. Или индеец – не спальник, или этот пацан – не лагерник. Но индеец – спальник. Слайдерам не верить в этом нельзя. И ещё… если даже допустить невероятное, невозможное… то один вопрос.

– Как парень спасся?