– Сбегаю сейчас кой-куда наскоро, – и смущённо пояснил: – Забыл я совсем, ну, про галстук.
Эркин кивнул.
– Давай, конечно.
– И к себе за жилетом смотаюсь, чтоб, – Андрей лукаво усмехнулся, – не хуже жениха быть, а то невеста на такого дружку обидится.
– Дружку? – переспросил Эркин и, тут же вспомнил, что им как-то ещё в том году Калерия Витальевна про свадьбу по всем старым правилам рассказывала, и рассмеялся: – Валяй, конечно.
Андрей убежал, а он с Алисой без особой спешки, но и не мешкая, пошли в Старый город. Алиса шла рядом с Эркином, держась за его руку, припрыгивая на ходу и весело болтая сразу обо всём, и всё было хорошо, как вдруг:
– Эрик, а дедушка с нами теперь будет жить, да?
Эркин вздрогнул и резко ответил:
– Нет, – и чуть мягче: Алиса-то тут совсем не при чём. – Завтра он уедет.
– Ну, почему? – огорчилась Алиса. – У нас комнат много. Эрик, ну, пусть он с нами останется.
Эркин помолчал, обдумывая ответ, чтоб не врать – врать ему не хотелось – и не говорить правду, и, наконец, нашёл:
– У него работа в Царьграде.
– Тогда да, – солидно вздохнула Алиса. – Работу бросать нельзя.
Эркин улыбнулся её серьёзному тону.
Воскресное послеобеденное время, да ещё зимой, в Старом городе – глухое время, даже собаки не лают, а взбрехивают, не вылезая из будок. Начал сыпать мелкий снег, и Эркин остановился поднять и натянуть на голову Алисы капюшон шубки.
– Эрик, мне душно.
– Зато задувать не будет.
Эркин поправил ей шарфик, и они пошли дальше.
У Панфиловны их уже ждали уложенные в фольговый пакет, а поверх ещё укутанные мешковиной загорыши и пухлая высокая кулебяка под полотенцем. Её тоже укутали и завернули. Эркин выслушал подробные наставления, как разогревать, чтоб как из печи с пылу с жару были, и достал деньги. Сто рублей за кулебяку и загорыши, и десятка за обёртки и деревянные поддоны. Расплатился, поблагодарил, и они пошли обратно. Тоже не спеша и аккуратно, чтобы не раскачать ношу.
Когда Бурлаков очнулся, то не сразу понял, где он и сколько прошло времени. Тишина и спокойствие, белый свет за окном… Он посмотрел на часы и улыбнулся: меньше часа спал, а отдохнул… Бурлаков откинул одеяло и легко пружинисто встал, с наслаждением потянулся и подошёл к окну. Белое с чуть заметной голубизной зимнее небо, заснеженные деревья и площадь перед домом, редкие прохожие. Мужчина в полушубке и серой ушанке идёт, осторожно неся два узла, похоже, не тяжёлые, а хрупкие, а рядом бежит вприпрыжку девочка в шубке с капюшоном. Но это… А Серёжа где? Они же все вместе ушли! Он подался вперёд, и тут же стекло запотело от его дыхания. Выругавшись, он торопливо протёр его ладонью и увидел, как через площадь бежит ещё один мужчина, нет, парень, в лётчицкой куртке и мохнатой рыжей ушанке, да, все вместе, да, это они. Остановились и смотрят вверх, на него? Да, Алечка прыгает, размахивая руками. Он улыбнулся и помахал им, всё ещё не надеясь, что они смотрят именно на него, а не, скажем, на Женю в соседнем окне. Улыбается и машет рукой Серёжа, улыбается и кивает Эркин. Будем считать, что ему.
В дверь осторожно постучали.
– Игорь Александрович, – негромко позвала Женя. – Вы спите?
– Нет, Женечка, – оторвался он от окна. – Входите.
Женя заглянула.
– Они уже скоро придут, Игорь Александрович.
– Да, Женечка, спасибо, я их в окно видел.
– Да? – удивилась Женя. – Уже пришли?
Так… так она не видела, и всё это предназначалось действительно только ему?! Бурлаков даже задохнулся от этой мысли, но сказать ничего не успел. Потому что зазвенел звонок, хлопнула входная дверь, и голосок Алисы возвестил:
– Мама, дедушка, а мы пришли!
И сразу стало шумно, весело и суматошно.
Румяная, вкусно пахнущая снегом, Алиса носилась по квартире, всем помогая и попадаясь всем под ноги и под руки. Андрей и Эркин выдвинули и развернули стол, Женя достала новую большую скатерть.
– Ну вот, сейчас расставим что можно заранее и…
– Тебе надо отдохнуть, Женя.
– Нет, Эркин, я уже отдыхала, а вот вам с Андреем и Алиске…
– Я спать не хочу!
– А тебя не спрашивают.
– А ты не лезь. Эрик, а чего он встревает!
– Алиса, не ябедничай. Нет, Эркин, это в середину. Андрей, тарелку подвинь.
– Жень, не тесно будет?
– Да нет, как раз десять мест. Ага, и вот сюда.
– Куда десять? – искренне удивился Андрей. – Нас же пятеро, да их двое. Семь всего.
Женя как-то оторопело посмотрела на него, будто не понимая. Потом поставила на стол маленькую тарелочку и накинулась на Андрея с кулаками.
– Ты мне сколько сказал?! Я на десятерых всё готовила, а ты… ты…
После недолгой, но шумной погони Андрей заперся в уборной и из-за двери сказал:
– Женя, клянусь, лишнее я съем, честное слово!
Женя даже расплакалась, и Эркин увёл её в спальню успокоиться и отдохнуть.
Отсмеявшись, Бурлаков постучал в дверь уборной.
– Вылезай, балабол.
– А его прихватило, – немедленно влезла Алиса. – Медвежья болезнь называется.
Дверь уборной распахнулась, стукнув об стену. Алиса с визгом улепетнула к себе, и было слышно, как она изнутри припирает стулом дверь, а Бурлаков перехватил красного от ярости Андрея.