Мир Гаора. 5 книга. Ургайя

– Разумеется. – Нурган улыбнулся с радушием опытного торговца, уверенного в неотразимости своего товара. – Машину можно осмотреть сейчас, а потом поедем смотреть раба.

– Согласен, – кивнул Коррант.

Что ж, спорить с тихушником незачем, похоже, тот заинтересован в продаже больше покупателя, а значит, цена не должна быть обременительной. Есть такое предчувствие.

Что хозяин ждёт гостей, Тихоня догадался сразу, только увидев большую коробку с радужной наклейкой на боку. Сторрам – фирма известная. Прежние его хозяева тоже изредка баловали себя или своих гостей всякими вкусностями, и всегда деликатесы и прочее было в таких коробках. И потому распоряжения вскрыть, разложить, убрать и вообще, чтоб всё на уровне – не удивили и не обеспокоили. Всё у него зажило, нигде ничего не болит, так что кто бы и зачем бы ни пришёл, он ко всему готов. Конечно, он всё сделал. Судя по набору, готовился небольшой – на двух-трёх от силы – мужской междусобойчик. Не страшно. Квартира и так в порядке. Когда не грязнят, да еще каждый день убирают, то всё блестит и сверкает.

И когда щёлкнул дверной замок, он вышел в прихожую встретить хозяина и его гостей, как и положено домашнему рабу.

Гость был один. Немолодой, немного старше хозяина, с обветренным загорелым лицом и военной выправкой, в штатском дорогом, но заметно не новом костюме. Провинциал, отставной военный. Таких зовут не для совместных развлечений, а… А не его это дело!

– Подай вина, – бросил ему хозяин, жестом приглашая гостя в комнату.

– Да, хозяин, – поклонился он и бросился на кухню за всем необходимым.

Хорошо, что у него всё готово. Только составить на поднос и внести.

Гость и хозяин сидели на диване, и Тихоня сразу от двери натолкнулся на внимательный, оценивающий взгляд гостя. Он с улыбчивым полупоклоном поставил поднос на столик, и хозяин кивком велел ему остаться.

Прислуживать за столом, развлекать хозяина и его гостя пением, танцами, стихами, – всё это он знает и умеет давным-давно. И хозяину не будет стыдно за своего раба – неумёху или невежу. И приказ раздеться не удивил и не обеспокоил. Всё зажило, ни синяков, ни ссадин, а что волосы на теле полезли, так это ж так, пушок, сильно приглядываться или гладить надо, чтобы заметить.

Разглядывая изгибающееся в танце юное, практически мальчишеское тело, Коррант быстро обдумывал ситуацию. Разумеется, спорить с тихушником он не будет и купит мальчишку. Разумеется, это не совсем то, что нужно, но вышколенный домашний раб – тоже ценность и всегда себя оправдает, если не перепродажей, так арендой, так что главный вопрос в цене. Чего и сколько с него слупят за такой комплект – экспериментальный грузовик и домашний раб. Но и другого варианта нет. Он повернулся к Нургану и кивнул. Поймав его кивок, Нурган коротким повелительным жестом остановил раба.

– Всё, хватит. Одевайся и иди на кухню.

– Да, хозяин, слушаюсь, хозяин, – немного растерянно ответил Тихоня, выполняя приказание.

На кухне он поставил на плиту уже наполненную рукру, но зажигать огонь не стал: настоящий кофе хорош только свежесваренным. В комнате шёл негромкий разговор, да ещё музыка так и осталась включённой. Но он прислушивался. На всякий случай.

– Итак?

– И какова цена?

– По официальному минимуму.

– А дополнительные условия?

Нурган кивнул.

– По грузовику никаких, – и твёрдо глядя в глаза Корранту, продолжил по-айгрински. – Я должен быть уверен, что в любой момент смогу забрать его.

Коррант усмехнулся.

– Тогда это аренда, – ответил он так же по-айгрински.

– Нет, – энергично мотнул головой Нурган. – Он ваш, вы – хозяин. Я только прошу не продавать его. Никому. Кроме меня. И когда я приеду за ним, вы называете свою цену. Я её удваиваю. И мы совершаем сделку.

Коррант задумчиво кивнул.

– Вы настолько заинтересованы в нём.

Он не спрашивал, а констатировал, но Нурган ответил, как на вопрос.

– Да.

– И продаёте.

Нурган пожал плечами.

– Так складываются обстоятельства.

«Что ж, – Коррант усмехнулся своим мыслям, – обстоятельства бывают разными».

Он заметил сходство раба, и хозяина, и в свете новых законов и возможных перспектив дальнейшего развития событий… Разумеется, обстоятельства бывают разными. Сейчас клеймёный родич не нужен, но в будущем обстоятельства могут и перемениться. Любая цена в удвоении. Через год мальчишка пойдёт по полной первой категории, а обученный Рыжим на механика, будет стоить очень дорого. Цены на рабов растут, всегда росли, а сейчас, если болтовня об ограничениях в виде упорядочения окажется реальностью… не самый плохой вариант. И машина. Ясно, что без мальчишки машины не видать…

Но все эти соображения и размышления заняли несколько мгновений, пока Коррант пил вино, и, допив свой бокал, он кивнул ещё раз.

– Я согласен.

Нурган невольно облегчённо вздохнул. Коррант вежливо ничего не заметил.

Сугубо деловой разговор об оформлении бумаг и передаче платы и товара они продолжили уже на родном языке. Выпили ещё по бокалу, скрепляя сделку, и Нурган велел рабу подать кофе. И когда улыбающийся мальчишка внёс поднос с дымящейся рукрой, чашками и стаканами воды, Коррант следил за его действиями уже по-хозяйски.

Они выпили кофе и ушли. Оставшись один, Тихоня убрал со стола, доел надкусанное и допил кофе. Они говорили по-айгрински, чтобы он не понял. Тихоня невольно усмехнулся, расставляя на сушке крохотные кофейные чашки. Что один из его прошлых хозяев – второй или даже ещё самый первый – учил его айгринскому, никто не знал. А тот хозяин, удивляясь и восхищаясь его способностями к языкам, тоже… так и не догадался, что учить-то его начали ещё до всего, до Амрокса, и он сначала не учил, а вспоминал и ещё удивлялся, почему воспоминания не болят, а потом втянулся. Что ж, не хотят, чтобы он знал, значит, и не покажем знания. И что всё понял. Его продали этому бывшему военному, он-то думал, что хозяин работать будет, ну, там вербовка или прокачка, а это, значит, так. Ну что ж, лучше не будет, а хуже – всегда. У хозяина свои игры, а у него… а ему всё равно.

Дамхар

Белое холодное солнце на бледном до белизны небе, белые холодно искрящиеся холмы по сторонам, белая заиндевевшая дорога в белых после недавней метели застругах, белые заиндевевшие и заснеженные деревья… А ему почему-то легко и хорошо. И глаза не болят, и белизна… живая, ничего похожего на то «белое безмолвие», что перед Новым годом.

Гаор вёл машину легко и уверенно. На складах он загрузился под завязку, в заведении сытно пообедал в дружной свойской компании, даже с девками по старой памяти побалагурил, маршрут выверен и никаких неожиданностей не предвидится. И с чего это ему так похорошело? И сам себе мысленно ответил: а с того, что пока хозяин из Аргата не вернётся, никуда его не продадут. Если только эта сволочуга сама не припрётся. И задохнулся от мгновенно окатившего его страха. А ведь и впрямь, если что… и сам себя оборвал. Не скули. Насчёт Фрегора ты уже всё решил. Будет – так будет, а до расстрела не помирай.

Впереди на сияющей искрящейся от солнца дороге показалась стремительно растущая чёрная… фигура? Да, пешеход, похоже, женщина, в тёмной, а против солнца чёрной одежде. Судя по платку, нашенская, ургорки так не ходят. Гаор плавно сбавил ход и принял чуть правее: дорога из-за снежных валов на обочинах стала заметно уже, как бы не задеть. Женщина, услышав гул мотора, остановилась и обернулась. И Гаор не смог не остановиться. Даже не успев удивиться ни низко опущенному на лоб и закрывающему шею платку, так что не видно ни клейма, ни ошейника, ни старому в морщинах лицу, он приоткрыл дверцу и предложил:

– Подвезти?

Светлые, но не выцветшие, а просто светлые, как зимнее небо, ясные глаза блеснули, уколов его острыми искрами.

– А знаешь куда?

– А ты и укажешь, – весело ответил Гаор.

– И хозяина не побоишься?

Гаор молча мотнул головой.

– Ишь ты смелый и удалый какой,– рассмеялась она совсем не старческим смехом. – И где ж тут залезать?

Гаор легко вышел из машины, распахнул перед ней дверцу и подсадил под локоток. Вернулся на своё место и положил руки на руль, всем видом демонстрируя готовность выполнить любой приказ.