Мир Гаора. Коррант. 3 книга

– Номер к проверке, – скомандовал патрульный, автоматом приказывая Гаору выйти из машины.

Гаор покосился на хозяина и вышел. Обыскивать его не стали, только проверили и записали номер.

– Пошёл.

Впервые на рабской памяти Гаора этот приказ не подкрепили пинком. Хотя, всё правильно, хозяин рядом, и при нём его бить не будут. Он вернулся за руль, и патрульный дал им отмашку, разрешающую ехать дальше.

– Весь сон перебили, – пожаловался в пространство Ридург, когда они отъехали.

Гаор промолчал, хотя спящий хозяин его устраивал гораздо больше, и по многим причинам. Ридург усмехнулся и достал сигареты. На этот раз он, закурив, перебросил пачку и зажигалку рабу. Гаор еле успел поймать их на лету.

– Кури, Рыжий.

– Спасибо, хозяин, – ответил Гаор, одной рукой удерживая руль, а другой доставая сигарету и прикуривая.

– Оставь себе, – отмахнулся Ридург от его попытки протянуть пачку и зажигалку обратно.

В пачке было ещё не меньше десятка сигарет, а зажигалка едва начата, и на этот раз благодарность Гаора прозвучала гораздо искреннее.

– Что водил? – пыхнул дымом Ридург.

– Почти всё, хозяин, – ответил Гаор, почувствовав, что если не забывать положенное обращение, то можно позволить себе и более свойский тон. В конце концов, задираться и напрашиваться на порку глупо.

– А чего не водил? – спросил Ридург, с интересом ожидая ответа.

– Поезд, хозяин, – очень серьёзно ответил Гаор.

Ридург с удовольствием расхохотался.

– Чего так, Рыжий? – наконец выговорил он сквозь смех.

– Случая не было, хозяин, – вздохнул Гаор.

– А самолёт не пробовал? – всё ещё смеясь, спросил Ридург.

Гаор молча покачал головой.

К самолётам у него было сложное отношение. Он ненавидел их, належавшись под бомбами в канавах и окопах, но и не мог забыть, как их курсантами как-то вывезли на десантный полигон и дали им по три прыжка, не мог забыть чувства полёта. Высоты он никогда не боялся. В детстве облазил все дозволенные Сержантом деревья в Орртене, чистил снег на крышах в училище и том же Орртене, а там высота… ой-ой-ой, спокойно осваивал канатные переправы, прыгал в воду с любого обрыва и даже с плотины, но полёт… Всё-таки, отец Яржанга Юрденала, а значит, его дед, был генералом авиации, а все знают, что генералом в авиации и адмиралом на флоте можно стать, только летая и плавая. А Яонгайжанг Юрденал, брат Яржанга и его дядя – он на дембеле, покопавшись в газетных подшивках, нашёл – был одним из лучших, если не лучшим летчиком-испытателем – он запомнил фразу из некролога: «Летал на всём, что может летать, и на том, что принципиально летать не может» – и заслуженно носил высшую награду испытателей – Золотого Шмеля. Награду, которую даёт не государство, а Союз Испытателей. И самый младший из братьев и его дядьёв, Янгар, погибший вместе с Яонгайжангом, был лётчиком-спортсменом. Неужели Яржанга Юрденала всё-таки мучила совесть? И поэтому его не отдали в авиационное, чтобы не видеть голубой формы с золотыми крылышками на петлицах? Да, как бастард он вряд ли бы стал лётчиком, скорее всего, авиатехником, но ушёл бы в испытатели, а там техники участвуют в полётах, и вообще, смотрят не на кровь, а на самого… Он на дембеле даже подумывал записаться на подходящие курсы, но понял, увидев расценки за обучение, что небо останется недоступным. А теперь-то…

Ридург покосился на ставшее сумрачным лицо раба и усмехнулся. А выдержка парню изменяет, с самолётами у него, похоже, какие-то инциденты были. Интересно, но не нужно, наземный транспорт, безусловно, важнее, а с этим, похоже, проблем нет, что полезнее во всех отношениях.

– На фронте в автобате был?

– Нет, хозяин, в пехоте.

– Но водил, – не спросил, а предположил Ридург.

– По необходимости, хозяин, – ответил Гаор.

Ридург понимающе кивнул.

– Автомехаником работал?

– Да, хозяин, на дембеле.

– Увезли оттуда?

Гаор насторожился: не подбираются ли к его тайне о редакции, и потому ответил так, чтобы уйти от дальнейших расспросов.

– Нет, хозяин, я уже уволился.

– Или уволили, – хохотнул Ридург.

Гаор решил, что может ограничиться неопределённым хмыканьем. И сошло. Ни оплеухи, ни окрика он не получил.

Солнце клонилось к горизонту, и всё мучительнее хотелось есть. Забить голод можно куревом, но ему не сказали, на сколько дана эта пачка, может, на декаду, а может, и вообще больше выдачи не будет, так что придётся потерпеть.

– Сейчас налево.

– Да, хозяин.

Налево – это под красивую большую вывеску: «Заезжай – не пожалеешь», а за вывеской недлинный, но широкий въезд в гостеприимно распахнутые ворота большого комплекса из автозаправки, ресторанчика, гостиницы и прочих удовольствий. Охранник в стеклянной будочке у ворот даже головы в их сторону не повернул.

Просторный двор забит самыми разнообразными машинами и людьми.

– Загоняй на стоянку.

– Да, хозяин.

С хозяином всё понятно, а ему хоть что-нибудь отломится? Жрать-то хочется.

Отломилось. Выйдя из машины, хозяин – Гаор следил за ним, оставаясь за рулём, поскольку другого приказа не получил, – поговорил с мужчиной в полевой форме без знаков различия и петлиц, а, судя по нарукавной повязке, исполнявшим обязанности дежурного, и, обернувшись, призывно махнул рукой. Сочтя это приказом, Гаор вышел из машины и по-уставному подбежал к ним.

Мужчина окинул Гаора внимательным и необидно оценивающим взглядом.

– Твой?

– Да, купил в Аргате.

«Та-ак, – подумал Гаор, – что называется, представили». Интересно, кому, а ещё интереснее, зачем?

– Понял. Иди, отдыхай, капитан, я им займусь.

Хозяин дружески хлопнул дежурного по плечу и пошёл к двери под вывеской с надписью: «Ресторан».

Мужчина ещё раз оглядел стоящего перед ним раба, и Гаор понял, что его запомнили и не спутают, в каком бы виде он теперь здесь ни появился.

– Как прозываешься?