Клуб

– Евгения, прошу вас, идите немедленно работать, – рявкнул он на неё и Женя стремительно вышла из кабинета. Спустившись на свой этаж, она забежала в свой отдел и села за компьютер. Осталось полчаса, а ей надо было его ещё к тому же напечатать. Поразмыслив, девушка вновь взяла свой отчёт в руки и решила, будь, что будет, она не будет его печатать, а прочитает прямо с этих, как он сказал несуразных листочков. За этот день она поняла второй раз, что в присутствии этого условного экзаменатора совсем не умеет работать и, сейчас придя с его кабинета, была даже не в состоянии читать, не то чтобы ещё печатать.

Пока Женя мучительно пыталась вникнуть в свой же текст, волнение нарастало, и теперь как бы она ни противилась своему внутреннему страху, заставляя себя успокоиться, всё больше стала походить на нервную и душевно больную женщину. Сидеть на одном месте в сложившейся ситуации для неё оказалось слишком сложно, поэтому с бумажками в руках она стала, как маятник раскачивать пространство внутри, расхаживать взад-вперед по кабинету. Ей казалось, что от перенапряжения голова сейчас лопнет, как воздушный шарик, и почему-то было ощущение, что ничего не получится. В это время зазвенел телефон, и ей передали, чтобы она шла в кабинет директора. Посмотрев на часы, Женя поняла, что её время истекло. Но почему он сам не спустился, сейчас отчитаться при всех ей казалось безопасней и намного проще, чем наедине с ним.

Зайдя в кабинет, как бы не старалась, но у неё дрожали губы, и она готова была уже разрыдаться.

– Садитесь, слушаю вас.

Почему он издевается над ней, промелькнуло у неё в голове. Ей казалось, что этот голодный и злой волк, проглотит её целиком и без остатка. Она решительно не видела, что у неё написано на листочках, глаза были полны слёз.

– Женя, начните уже. Через это молчание мы уже проходили.

Когда она подняла на него глаза, то даже не заметила, как по её щеке покатилась слеза. Мужчина вдруг встал, налил воды в стакан и принёс ей.

– Пейте, – Женя отхлебнула один глоток, а он сел перед ней на корточки и тяжело вздохнув забрал из её рук отчёт.

– Вы должны хорошо знать, чем занимались и без этих бумажек. Я посмотрел в вашем компьютере, пока вы обедали. Просто вспомните и попробуйте, обещаю, что я вас не съем.

Выпив ещё воды, Женя вдруг тихонько заговорила. Начала с текущих дел и плавно перешла к тому, что предшествовало этой работе. Она старалась не смотреть на него. Когда он встал, то взял её за руку и потянул, Женя встала тоже, получилось очень близко от него, он заговорил, и ей пришлось поднять голову.

– Хорошо, на сегодня достаточно, – он всё ещё держал её за руку и его прикосновения были такими ощутимыми. Она не понимала совсем мужчин, поэтому не знала, что это значит, быстро одёрнув руку, вновь смутилась.

– Я могу идти?

– Да, идите…, – и, попрощавшись, Женя вышла.

Давно она не испытывала уже таких эмоций. Сегодня её душевное равновесие было явно нарушено.

Кира.

Этот день Киры не задался с самого раннего утра. Когда она, проснувшись в обычное для неё время, сонно и томно потянулась, перевернулась на бок, то была крайне удивлена, не обнаружив рядом с собой на кровати Олега. Сквозь задёрнутые шторы проникал тусклый свет от фонаря, совсем чуть-чуть освещая спальню и почему-то машинально погладив рукой по простыне, то пустое место рядом с собой, женщина ощутила неприятный холод. Пока Кира садилась на край кровати, пытаясь понять, что могло поднять Олега в столь ранний час, прозвенел будильник. Босиком, она прошла сначала на кухню, чтобы поставить чайник и беспокойство с новой силой завладело всеми её мыслями. Ведь насколько она успела к этому времени узнать мужчину, он любил спать практически до последнего, растягивая это утреннее удовольствие как можно дольше, правда потом быстро собирался, всегда выглядел энергично и бодро.

Кругом было темно и обойдя всю свою квартиру, везде включая за собой свет, Кира так и не нашла его, а набрав номер, телефон старательно отвечал, что абонент занят. Чем был занят Олег в шесть утра, для Киры пока оставалось большой тайной. Нервно расхаживая по комнате, она внутренним чутьём догадывалась, предполагала, но отталкивала эту ужасную мысль прочь, пытаясь убедить себя в том, что это абсолютно невозможно. Неужели её опять бросили.

Быстро, включив свой внутренний автопилот, женщина приготовила завтрак, а потом, растерявшись окончательно, села и до последнего, ждала его чудесного прихода, но он так и не появился. Пока Кира, находясь в неведении и тревоге, то неожиданно вскакивала с места, принималась нервно расхаживать, то просто сидела в немом ступоре, уставившись в одну точку, время неумолимо шло вперёд. А она всё чего-то ждала, отрешённая и отстранённая от реальности, погрузившись, в себя бездействовала вплоть до того времени пока громко не зазвенел другой будильник, и только тогда к своему ужасу женщина поняла, что в довершении всего сильно опаздывает на работу.

Сейчас будильник сигналил ей о том, что пора было выходить на улицу, а она, находясь в полнейшем оцепенении, до сих пор не сходила в душ, не завтракала и даже не выпила давно накрытый и уже остывший чай. Напрасно прождав Олега всё утро, Кира не сделала для себя абсолютно ничего. Теперь бегая по квартире, создавая вокруг себя невероятный хаос и пытаясь наверстать упущенное время, женщина быстро собиралась, проявляя чудеса немыслимой расторопности и суеты одновременно. Нервничая как никогда, она наносила макияж и, снимала на ходу бигуди, одевалась и бросала в сумочку необходимые вещи, одним словом выполняя семь дел одновременно, понимая, что на всё это у неё было отпущено максимум десять минут. Последние месяцы до работы её всегда подвозил Олег, на той самой машине, которую она ему же и подарила, но сегодня скорей всего ей придётся воспользоваться общественным транспортом и метро. Выбежав на улицу в лицо дунул ледяной ветер, заставив поёжиться и Кира поняла, как человек быстро привыкает к хорошему, на глаза стали наворачиваться непрошенные слёзы, машины тоже нигде не было видно. И так угнетённое обстоятельствами настроение стремительно падало вниз.

Зайдя на станции в вагон, ей очень быстро уступили место и, устроившись удобней Кира, постепенно начала приходить в себя. Вдруг, оглядевшись по сторонам, она нечаянно поймала на себе крайне удивлённый взгляд мужчины, который красноречиво говорил, что-то было не так. Поэтому смутившись, женщина, осторожно вытащила из сумки маленькое зеркальце и украдкой издали посмотрела в него. К своему ужасу, она обнаружила, что правый глаз был накрашен, как положено, и тени и тушь, ресничка к ресничке, а левый почему-то остался так и не тронутым. Даже брови выглядели по-разному, хотя вроде сегодня она их совсем не трогала. Слишком маленькое зеркальце, нервно дрожащие руки, не давали полной картины всего лица, и когда Кира, наконец, решилась и посмотрела, как были накрашены её губы вблизи, то даже вздрогнула. Видимо перепутав баночку блеска для губ с тенями, её губы теперь производили впечатление старой, сильно помятой серой кофты из люрекса с обильными катышками, которые местами выглядели как неприятно блестящие язвочки или даже коросты.

Быстро облизав и вытирая почему-то губы об подкладку рукава куртки, а потом и перчатки, она густо покраснела, украдкой вновь взглянув на мужчину стоящего напротив ещё раз. Но он уже больше не обращал на неё никакого внимания и вышел на ближайшей же станции. Его место занял другой мужчина и он, пристально посмотрев, довольно широко и очень нагло улыбнулся. Какой странный тип, подумала Кира и стала разглядывать длинные ногти сидящей рядом с ней женщины. Но когда через какое-то время она вновь подняла глаза на мужчину стоящего практически напротив, ей показалось, что у него сильно задёргался правый глаз или это он ей так неуклюже подмигивал. В это самое время состав опять остановился, и женщина, сидевшая рядом, вышла, а подмигивающий мужчина торопливо сел на её место, прижавшись почти вплотную к Кире.

– Ну что, мать, поехали ко мне, накатим.

– Что? Вы кто такой?

– Вася, а ты давай не куксись, не ты первая, не ты последняя, видно, что всю ночь проработала, наверно устала. А я тебе и отдых, и хорошую компанию организую.

– Вы что, больной?

– Так невооружённым глазом видно, чем всю ночь занималась.

– Чем это интересно я таким занималась? – его намеки, и явные подмигивания надоели, к тому же от него сильно пахло перегаром, чем-то ещё непонятно кислым и Кира теперь мысленно молилась быстрей бы уже была её станция.

– Не стесняйся, это старинная и как все уже давно знают, почётная профессия, так что … – в это самое время поезд начал притормаживать, Кира, вдруг резко соскочив с места от обиды, стукнула мужчину по голове своей сумочкой и быстро выбежала из вагона совсем не на своей станции.

Опоздав и из-за этого недоразумения, в том числе на работу почти на час, Кира со всех ног бежала теперь по длинному коридору и, свернув за угол, сразу налетела на своего директора, при этом, чуть не сбив её с ног.

– Что вы себе позволяете? Немедленно за мной в кабинет! – директор внимательно посмотрела и закачала головой, – если честно, от вас я такого не ожидала.

Извинившись, запыхавшаяся Кира сникла окончательно и молча пошла вслед за «женщиноё-танком», так её за глаза называли в этом практически женском коллективе. Зайдя в свой кабинет, Алла Викторовна всё ещё всем своим внушительным видом показывала полное недовольство и возмущение.

– Кира Николаевна, вы, что с похмелья сегодня?

– Нет, почему вы так решили? Просто я опаздывала, торопилась, поэтому вас не заметила.

– Сколько вам лет?

– Тридцать девять…

– Почему в свои годы вы не научились быть пунктуальной, почему носитесь по коридору сломя голову, как девочка, а главное, почему выглядите так, словно вас всю ночь где-то таскали.

– Что? Почему вы меня оскорбляете?

– Посмотрите на себя в зеркало, – и Алла Викторовна открыла дверцу шкафа, где было расположено большое зеркало во весь человеческий рост.

Когда Кира с недоверием встала напротив зеркала она содрогнулась от того, что увидела. Свои глаза и рот она уже видела, а вот волосы, напоминающие рухнувшую пизанскую башню, вместе с торчащими ядовито-красными бигудями – нет. Забытые бигуди яркими полосками торчали в разные стороны, а те пряди, с которых они были сняты, на влажном воздухе распрямились и теперь свисали неопрятными сосульками. Она совсем забыла набрызгать их лаком. Но самое страшное, что надев подъюбник, женщина забыла надеть саму юбку. В довершение ко всему, облик заканчивала кофточка одетая почему-то наизнанку, швами наружу и всеми торчащими бирками. Сейчас видя своё отражение в зеркале, женщина действительно напоминала что-то несуразное и непонятное.

– Ну что скажете? Вот и я хочу понять, вы сегодня ложились спать или после ночной гулянки сразу пришли на работу, в чём были.

Тут Кира не выдержала и сначала громко рассмеялась, а потом, пройдя к дивану села и расплакалась. Утром от неё ушёл уже пятый по счёту мужчина, и она сразу же расклеилась, сразу сломалась. Сколько можно так жить, проносилось в её сознании, когда выворачиваешь всю душу перед ними наизнанку, а они в знак благодарности исподтишка тебе же пакостят. Слёзы душили её и текли градом, и никак не ожидая такой бурной реакции от своей подчинённой, директор села рядом, начиная по-матерински успокаивать.

– Успокойтесь, что у вас случилось?

– Извините меня. Просто сегодня от меня ушёл очередной мужчина, по-тихому, украдкой и очень подленько. Не веря в это, я всё утро пыталась убедить себя, что это не так, что он одумается и вернётся.

– Как ушёл? Куда?

– Вот так. Просыпаюсь, а его нигде нет.

– Вы проверили, всё ли у вас на месте?

– Нет, я верила в лучшее, даже сейчас верю…

– Может он вас обокрал?

– Да нет, что у меня можно украсть, только сердце. Два месяца назад я подарила ему автомобиль.

– Тогда понятно. У одной возьмёт квартиру, у другой – автомобиль. С миру по нитке и глядишь – состоятельный человек. А сколько вы с ним прожили вместе?