Академия не для драконов

– Интенсивное и продолжительное выкачивание энергии из стихий, сосредоточенных в конкретной местности, является мощнейшим ударом по природе вокруг, печальным следствием которого зачастую становится почти полное истребление одних видов с последующим замещением их новыми, гораздо более приспособленными, кровожадными и свирепыми. Мутациям после длительного контакта с «отработанной» энергией подвержена вся живая материя – и растения, и животные. За исключением людей, эльфов и нечисти. – Бехлер взмахнул рукой, стирая все записи с магической «доски». – Вернее, и люди, и эльфы, и нечисть магическим мутациям вполне подвержены, правда, для подобного рода экспериментов потребуются лаборатория, упорство и чрезвычайно раздутое эго. – Маг хмыкнул, но тут же стал крайне серьезен. – Официально опыты над разумными видами под строжайшим запретом. Кроме нечисти.

Магистр сложил руки на груди, выжидая, пока все мы закончим записывать его слова. После чего обвел каждого из нас взглядом пронзительно-черных глаз.

– По сей день не существует способа для нейтрализации магического воздействия на природные процессы. Впрочем, для того чтобы по-настоящему что-то испортить, понадобится довольно сильное и продолжительное воздействие…

– Профессор, – послышался голос где-то сзади. Я с замиранием сердца обернулась, увидев, как Лада вскинула руку. Это, видимо, в ее мире называется «не светиться». – Поэтому возле Гвинифэр такая концентрация волшебных существ?

Я вместе с остальными студентами обернулась обратно к Бехлеру, замечая, как кустистые брови магистра поползли вверх от удивления. Еще бы, мне тоже интересно, откуда у моей соседки такие вопросы.

– Мадонна…

– Монтоне, – подсказала Лада.

– Мадонна Монтоне, не буду спрашивать, откуда такая осведомленность о Высшей Академии, но вы правы лишь отчасти. Территория болот, на которой стоит Гвинифэр, изначально славилась плохой аурой. И, скажем так, магические семена упали на правильную почву.

Остаток лекции нам пришлось записывать уже более занудные постулаты «Теории замещения», каждая из которых сопровождалась теоретической выкладкой со схемами. Алдо не обманул, вскоре моей голове стало легче. Но зато мне казалось, что рука моя после такого активного записывания лекции с непривычки точно отвалится.

– Интересно, есть какое-нибудь заклинание, которое заставляет перо писать самому? – пожаловалась я, выходя из зала для лекций.

– Есть, но оно запрещено, – тут же отозвался Рэй рядом.

– Но хотя бы что-то, что позволит моему запястью не отвалиться?

Мы вчетвером двинулись к общему залу, чтобы подкрепить силы чем-то вроде обеда. И не только силы. После лекции настроение было отвратительным, с привкусом чего-то горького на языке. И, кажется, не у меня одной. Я покосилась на ребят. Лада с любопытством исследователя рассматривала проходящих мимо студентов, Рэй потирал переносицу, глядя себе куда-то под ноги, Алдо кусал губы. Так и не решившись заговорить, мы дошли до общего зала.

Алдо со своей неугомонной натурой заговорил первым, ерзая на стуле. По всей видимости, молчать у него больше сил не было.

– Получается, что церковники не такие уж и дураки. – Парень подтянул к себе тарелку, на которой дымилось дивного вида тушеное мясо. – Как только во мне открылся дар и я начал учиться магии, то все рассуждения Церкви о том, что магия – это проклятия, несущие лишь смерть и разрушение, принимались мной за бред сбрендивших стариков.

Я кивнула. Он был прав, я чувствовала то же самое. Несмотря на то что отец пытался воспитать меня в глубокой вере во Всеотца, ко всем тем проповедям, что касались магии, я относилась настороженно. Да и верили в них только совсем уж недалекие и обозленные на мир крестьяне. Для меня это всегда было странно, ведь именно маги помогали им с погодой, скотом, болезнями, в конце концов. В любом, даже самом захудалом доме деревни при входе будет воткнута булавка – слабенький магический артефакт, защита от сглаза. И зная это, слышать проповеди о магах-нечестивцах было втройне странно.

– Это и есть бред. – Лада передернула плечами и отобрала у Алдо тарелку с мясом. – Тебе хватит. – Она показала парню язык и принялась накладывать себе. – Магия – дар от драконов. А называть злом часть драконов само по себе ересь. Вы что, ребят?

– А как же последствия использования магии? – Я пристально посмотрела на невозмутимую соседку. – Это тоже добро?

– Это издержки. В любом деле есть часть материала, которую уже невозможно использовать и она идет на выброс. Или перерабатывается. Ты видела когда-нибудь, как делаются монеты?

– Нет конечно! Они же делаются в драконьем замке.

– Не в замке, а на монетном дворе. Он находится на территории замка. – Лада отодвинула тарелку и принялась активно жестикулировать. – Берется вот такая пластина, например серебра. – Она очертила в воздухе прямоугольную фигуру где-то с локоть длиной. – И из этой пластины с помощью двух прессов с рисунком, их называют штемпеля, выбивается кружочек монетки. Р-р-раз! – Лада стукнула кулаками друг о друга. – И выходит монета.

– Как готовить равиоли? – уточнила я.

– Откуда ты знаешь, как готовить равиоли? – Алдо удивленно выгнул бровь. Я стушевалась, отвела взгляд.

– Кухарка показывала однажды, – быстро нашлось оправдание. На деле нам с мамой однажды пришлось почти год готовить самим. Даже вспомнить страшно, что получалось в первое время. И как мама прятала слезы. Конечно, не о такой жизни она, наверное, мечтала, выходя замуж за рок Моро. – Надо раскатать тонко-тонко тесто, а из него вырезать формы.

– Точно! – Лада приободрилась. – Тогда ты представляешь, сколько потом остается теста? Так и с магией. Это просто излишки.

– Но тесто можно смять снова, как и серебро переплавить. Что ты будешь делать с мутирующий магией? – поинтересовался Алдо, который явно был на моей стороне.

– Как что? – Лада посмотрела на нас как на дураков. – Охотиться. Думаете, боевых магов просто так посадили на этих болотах? Они же косят местную нечисть толпами. Это у них что-то вроде разминки по утрам.

Только я хотела спросить, откуда Лада столько знает про закрытую в общем-то Академию для боевых магов, меня опередил Алдо:

– Рэй, а ты чего молчишь?

Мы все уставились на эльфа. Он во время нашей дискуссии чинно наслаждался обедом. И сейчас, прежде чем ответить на вопрос Алдо, сначала отложил приборы, потом промокнул рот салфеткой и после этого посмотрел на соседа.

– Что я должен сказать?

– Вы там в Озерном крае все еретики, поклоняетесь Матери, – заявил Алдо.

– Это не так, – мягко возразил Рэй. – У нас чтимы и Матерь, и Всеотец.

– И что же говорят у вас про магию? – оживилась Лада.

– То же самое, что и у вас. Жрицы Матери более терпимы к магии, но все равно призывают использовать ее только в случае крайней необходимости.

Кажется, Алдо хотел спросить что-то еще, но застыл в нерешительности. Он смотрел нам с Рэем за спину и явно не находил слов, чтобы выразить свое изумление. Мы с эльфом обернулись. Позади стоял профессор Бехлер с кружкой в руке.

– Это вам, мессере Мантегацца. – Кружка была вручена застывшему Алдо.

– Но она пуста, профессор. – Парень перевернул кружку, потряс ею, демонстрируя правоту своих слов. – Мы говорили о кружке эля. Могли бы налить хотя бы половину!

– Вы же сами сказали, что магия – способ добиться желаемого. Добивайтесь, мессере Мантегацца.

Глава 4

Тея

Чем ближе они подходили к высоким стенам, что ограждали столицу от остальной империи, тем неуютнее становилось Тее. Шум, скопление народа, высокие здания… Все это пугало девушку. А за полгода в лесу она, наверное, так одичала, что даже суета в храме показалась бы ей базарным днем.

Серые стены давили, заставляли ее сильнее сжиматься в глупой надежде, что жреческие одежды останутся незаметными для городской стражи, которая хоть и лениво, но все же осматривала въезжающих в город.

– Будь добра, перестань ерзать, – тихо попросил Тед, натягивая поводья и заставляя свою верную лошадку перейти на шаг. – Боишься?

Тея демонстративно фыркнула, показывая все свое пренебрежение. Мысли он ее читает, что ли?

– На нас с тобой им плевать, – ответил Тед, улыбнувшись. – Смотри.

Они как раз подъехали к воротам, попав в небольшую очередь, что образовалась благодаря торговцу, который пытался въехать в город. Его повозка была загружена так, что вол, тащивший все это богатство, тяжело отфыркивался.

– Тпррр! – Один из стражников остановил животное, потрепав по лохматому загривку. – Что везем? – Это уже, конечно, было не к волу, а к его хозяину. Такой же объемный, как его скотина, торговец слез с козел. Теперь вопрос был только в цене.

Тед двинул лошадь мимо разыгравшейся сцены, которая была стара как мир. Тея, как бы ей было ни любопытно посмотреть, чем кончится дело, постаралась побыстрее отвернуться, сделать вид, что ей ничуть не интересно.

– Извольте посмотреть, мессере, – суетился торговец. – Вот здесь кувшины, а тут тарелочки. Сами делаем…