Действительность. Том 1

Способность мыслить? Но мы знаем, что не всякому «живому организму» дана эта функция. Способность к регенерации и к само воспроизводству? Но это так же не является собственной способностью «живого», и абсолютной прерогативой «саморегулирующихся систем». «Чувственность»? А это, вообще абсолютная субъективность, и не имеет в себе ничего того, что можно было бы отнести к неоспоримым аффектам природы, так как в ней нет собственных критериев, как только относительных и сравнительных. Ведь даже определение цвета или запаха, всегда выдаётся нами, как нечто лишь сравнительное, и никогда само по себе. Реакция на раздражение? Аналогичные реакции происходят и в «неживой» природе, только в своих временных и своих структурных плоскостях. И так далее и тому подобное…

Наконец – произвол воли, дающий ощущение свободы, – Абсолютная иллюзия! И вот мы подошли к самому краю, и упёрлись в единственную прерогативу «живого» – в иллюзию, как единственно возможную отличительную особенность «живого». Круг замкнулся. Иллюзия, – единственная монада присущая только «живому». Она же определяет и положение «живого», как чего-то сверхсущного.

Все наши стремления, внутренняя воля, произвол, оценка и кажущаяся свобода действий, – всё суть усложнённая реакция. Где реакция, накладывается на реакцию, создавая многослойность, тем самым усложняя общий образ взаимодействий, порождающий иллюзию сверхсложного бытия. Бытия, в котором непререкаемой истинностью вырастает и самоутверждается личность, как неоспоримая вера в зерно собственного божественного проведения.

Столкновение разнополярных энергетических потоков, вызывает в нашем разуме всплески искр и волн, с целой радугой иллюзий. Которые в сути своей, являются продуктами «синтеза» и «распада» различного уровня форм внутренних «субстанций», как физического плана, так и метафизического. Субстанций, относительно грубых и относительно тонких форм материи. Как всякое столкновение во внешней природе вызывает либо «взрыв», либо «синтез» с целым букетом излияний, продуцированием целых рядов метаморфоз и экстраполяций, так и в нашем разуме, и в нашей душе, всякое столкновение вызывает взрыв разлетающихся флюидов, либо синтез и рождение метаморфоз тонкого мира сверх гибких и сверхагрессивных субстанций. Наш разум, словно Вселенная, – бескрайнее поле, для столкновения различных стихий. И при этих столкновениях внутренних стихий, а затем и столкновениях разлетающихся флюидов с внешними стихиями, происходит синтезирование чувств и впечатлений,мыслей и умозаключений, распространяющих свою «органистическую упорядоченность», на относительно инертный мир природы. Так рождается Действительность. – Внешний мир слаженного, упорядоченного целокупного гармонично выверенного мироздания.

И с метафизической точки зрения, каждый из нас, живёт как некий «взрыв, растянутый во времени», с вкраплениями в него, более мелких внутренних «взрывов». И как следствие этих «взрывов», в результате «синтезов» и «распадов», лишь как побочный аффект, возникают всякого рода стремления, и желания.

Наш организм является сложнейшим механизмом, настолько сложным и утончённым, что мы неосознанно его мистифицируем. Мы сами, в понимании себя, не ушли дальше, чем, к примеру, простой электрик третьего разряда, в понимании устройства и работы компьютера. Человек, знающий досконально, как работает компьютер, человек способный мысленно проследить становление этого компьютера, который в состоянии осмыслить каждый этап этого становления, разложить мысленно всю его работу и функционирование по деталям, скажет: – Это очень просто! Также и с нашим внутренним устройством. Если бы мы могли проследить от самого начала его становление, и по всем этапам его развития, полно осмыслить все причины его изменений и трансформаций в целостной форме, то, наверное, он стал бы для нас также прост. Но мы не в состоянии этого сделать, мы не можем проследить ни начало, ни последующие этапы его становления. Для нас, всё это – «тёмный лес»! Мы не помним и не знаем ничего, что относиться к нашему общему становлению. И тем загадочнее и волшебнее для нас предстаёт вся наша сущность. А вместе с тем, и вся окружающая нас природа. Ибо она есть лишь отражение в зеркале нашего существа.

Появление «белковых соединений» на нашей земле было такой же необходимостью, как появление, при определённых условиях, кристалла иприта, или иного кристалла, возникновение и рост которых, так близок нашему телу, при всей отдалённости камня вообще, от всего живого. Этого не могло не произойти, ибо воедино собрались все необходимые предпосылки. При сочетании ряда ингредиентов, наш «неживой мир», обречён был стать «живым». И главным ингредиентом в этом сочетании я считаю не воду, как это принято считать, но электромагнитное поле. Ибо именно электромагнитное поле земли, является средой разумности, колыбелью мысли. А что, как не мысль, что как не разумность является фундаментом нашего тела, и вообще фундаментом всего так называемого «живого». Так вот, наличие у нашей планеты электромагнитного поля во-первых, наличие воды во-вторых, и достаточное количество углерода и всевозможных иных форм грубого материального ресурса, предопределили появление так называемых «живых организмов». Но на самом деле надо говорить, что жизнь повсеместна, и не ограничивается нашей формой и близкими нам формами. Ибо её основа электромагнитное поле, способное выстраивать и упорядочивать все относительно инертные состояния материи, в определённые цепочки, с саморегулятивными свойствами.

Последующее повсеместное распространение этих «белковых соединений», их подчас невероятная усложняемость, обусловлены тем, что наравне с постоянно меняющимися средами пребывания, сохранялись необходимые для существования нашей формы жизни, общие глобальные внешние условия. Сохранялся общий тончайший баланс природных взаимодействий. (Макрокинез). Относительно благоприятный, ровный, без особых катаклизмов, общий «протяжённый штиль природы». Спокойствие природы, тонкий уравновешенный баланс всех стихий, сохраняющийся достаточно продолжительное время, позволил расцвести «цветку жизни» на нашей бушующей планете.

Наравне с этим, развитие отдельных видов «живого царства» обуславливалось не только внешней средой, но и внутренней реакцией, каждого отдельного соединения, в силу его внутреннего сложившегося содержания. «Утончающегося» внутреннего взаимодействия, сбалансированной пропорциональности «тонкого» уровня внутреннего метаболизма. Ибо в нашем представлении, на «грубом» уровне всякое содержание – одинаково и все процессы здесь – идентичны. С точки зрения «грубого» никаких различий ни между видами, ни между всеми субстанциями природы – не существует. Ибо для «грубого», самого по себе «тонкого» – не существует.

Итак, трансформация «неживой» материи в «живую» была предопределена сложившимися условиями. А «мистифицировали» мы это явление, уже апостериори, наделив это естественное для природы явление мистическими причинами, придав собственным свойствам архибожественную основательность, и обременив бытие собственными мифическими целями. Наградили сами себя отличными от всей остальной природы свойствами, «орденами особенности», и вывели свою суть за границы обыденной природы мироздания.

В сущности, говоря метафорически, всё природное разнообразие живого, – есть лишь «утончение природного камня», его вытягивание в тонкие нити, и формирование на поверхности инертной грубой материи, субстанций утончённого и гибкого мира. Под воздействием агрессивной формы электромагнитного поля, выстраивающего разнообразные фигурки, и наделяющего эти фигурки сознанием, возник новый небывалый мир. В котором, в результате эволюционирования и сверх утончённого упорядочивания, возникло своё собственное разумение, с его сверхагрессивной способностью упорядочивать на свой лад внешний мир, превращая его в целесообразную действительность. И всё относительно инертное и грубое приводить к своему порядку, создавать в своём разуме и классифицировать всякое явление окружающего мира. А главное, способностью к оценке и вердикту, как главному принципу «утончающегося разумения», на пути к завладению и доминированию, по всем фронтам собственного мировоззрения.

«Живое» и «неживое», лишь различные перспективы осмысления одной и той же субстанции, в оценочных и вердиктных областях нашего сознания, определяющих и классифицирующих мир в пределах собственных возможностей и особенностей, и наделяющих нейтральную целокупность природы, собственной дуалистической последовательностью, и порождающих парадоксальную Вселенную бытия.

Ткань инертной природы трансформировалась в нечто утончённое и упорядоченное, превратив хаос бытия в нечто слаженно действительное. Но возникает вопрос: Была ли эта трансформация, это волшебное превращение в «одухотворённую ткань», совершенно «бездушного материала»? И если так, откуда могла взяться эта одухотворённость, где она могла черпать критерии этой одухотворённости, кроме как не из нашего же воззрения, не из нашего разума, смотрящего на всё и оценивающего всё, глубоко субъективно и одухотворённо?

С одной стороны, всё это лишь отражение игр нашего разума. С другой, – воплощение этих игр в реальность ощущаемой действительности, и придание этому воплощению непоколебимой истинности, зиждущейся на вере в собственное воззрение.

Физика мышления

«Только стремление к тому, чего на самом деле не осознаёшь и не понимаешь, должно быть достойной целью и высшей ценностью для твоего творческого разума…»

Динамическая возможность

Теперь, после разбросанного, словно после взрыва рассуждения, я постараюсь несколько упорядочить своё повествование, придав ему хоть какую-то последовательность и более-менее приличную гармоничность. Человеческий разум, мысль, при всей своей невероятной мистичности, на самом деле имеет вполне осознаваемые нами причины, и достаточно осмысливаемые корни. Наша восторженность своими способностями и возможностями, своим как будто бы состоявшимся умом, наша вера в состоятельность собственного разумения, в его истинность и законченность, вполне обоснована и логична. Всё здесь положено на алтарь само собой разумеющейся константы, в которой сплетено и завязано в некий узел заинтересованность, убеждённость и соответствие, в оценках нашего разумения собственных лейтмотивов и паллиативов. Но если попытаться абстрагироваться от само собой разумеющихся фактов, и попробовать усомнится в искренности нашего разума в отношении самого себя, то рано или поздно откроется не замечаемая ранее долина, которую наш разум целенаправленно игнорировал, обходил стороной, боясь уличить себя же самого в преднамеренности, заинтересованности и даже в каком-то смысле в корысти по отношению к собственным серьёзным апперцепциям и дефинициям.

По большому счёту в нашей обыденной жизни мы заняты только тем, что любуемся и восторгаемся собой, гордимся собственными способностями и возможностями, воплощающимися в дела и поступки, в постройки и открытия, превращающие хаос архаического мира в нечто радующее наш глаз, в нечто близкое и родное, в нечто адекватное и соразмерное нашему внутреннему порядку, порядку нашего установившего свою волю, разумения. Во-первых, тем, что можно увидеть в простых зеркалах, отражающих поверхность наших чувствований и воззрений, перенесённых на внешние объекты. – Тем, что строит и выдаёт за внешнюю божественную гармонию наш рассудок, то, что обозначается как феноменальное мировоззрение. Во-вторых, тем, что, хотя так же переносится на внешние объекты созерцания, но не доступно нашему простому обыденному взору, ибо слишком тонко, и скрыто внутри нас, в нашей душе, на полях трансцендентального опыта, в областях идеального умопостижения душевного агрегата. То, что в силу своей латентности, может быть замечено нами и осмысленно, только будучи воплощённым в образы метафизических транскрипций созерцания. – То, что называют Идеальным миром, что в первую очередь воплощается в сакральную сущность всякого настоящего искусства.

Что, как не возможность любования своей душой, как не возможность удовлетворения собственной внутренней гармонией, перенесённой на внешние разноплановые полотна, и отражённой от этих внешних зеркал, заключено и является главенствующим мотивом нашего стремления к искусству? Наша внутренняя гармония, полифония нашего душевного агрегата олицетворяется во всевозможных произведениях искусства. И возможность слышать, созерцать и чувствовать недоступные простому взору монады собственного духа, является первопричинным мотивом для возникновения и становления всевозможных форм искусства. Построение искусственной гармонии, в виде продуцирования и воплощения вовне сакрального существа тонкой душевной структурности собственного органоида, есть самое простое основание и самая простая условность для существования искусства как такового. Ведь даже когда мы восторгаемся произведениями чужого искусства, (не говоря уже о своём собственном), мы, на самом деле восторгаемся собой, своей внутренней организацией, её тонкостью, гармоничностью и совершенством. Мы радуемся неким откликом тонких флюидов собственной воли душевного органоида, резонирующего и поющего в унисон с воплощённой вовне гармонией произведений искусства.

Словно кусок древесины, поддающийся ножу, камень, поддающийся алмазному зубилу, или кусок глины, слушающийся пальцев, – наша творческая воля выбирает вовне материал для своей реализации. Наша воля ищет в первую очередь такой материал, который способен наиболее легко и в унисон резонировать с переливами характерной волны нашей целокупной личности, с гармонией наших внутренних тонких диссонансов и консонансов, парабол и гипербол душевной волны, ускорений и затуханий душевного метаболизма. Она ищет вовне нечто предрасположенное, нечто сугубо близкое, нечто родное. И находя, вступает в связь и оплодотворяется. И оплодотворённая, и отражённая от внешних предметов созерцания, радуется своему собственному порядку, и совершенству рождённых от сношения с внешней природой «детей», и обоготворяет их доводящие до возвышенного экстаза форм сплетения и нравы.

В искусстве, в его сакральной мотивации латентно укрыта движущая сила всей архаической природы мира, и главная причина его возникновения, – это вездесущая цель воли самой природы, стремящейся всегда и во всём – к обладанию. Здесь воплощается та изначальная сакральная сущность всего живого, как наиболее организованного, гибкого и агрессивного состояния материи, в которой воля к власти является кровью и плотью.

Мы, не осмысливая того, продуцируем и телепортируем свою чувственность и свою осмысленность вовне, мы телепортируем свою волю вовне, воплощая её в формы внешнего мира, отражающие наиболее ясно произвол нашего творчества. Мы создаём вовне «парк развлечений» с разнообразными фигурами фантастических сказочных скульптур, с колесом обозрения и различными аттракционами для собственного удовлетворения нашего ноумена. Мы подчиняем себе хаос природы, мы выстраиваем порядки присущие нашему ноумену, мы образуем свою гармонию вовне и беззаветно радуемся, если получается нечто по-настоящему слаженное, нечто гениальное в своей форме.

Что есть с точки зрения физики простого, наш мозг, с его квинтэссенцией – трансцендентальным разумом? Как он появился и зачем? Этот вопрос требует к себе как рефлексивно-рационального, так и трансцендентно-метафизического подхода. А также недюжинной фантазии идеального. Для того чтобы хоть как-то разрешить по сути не разрешимую проблему, я прибегну к смешанному синтетическому анализу, критерии которого будут исходить как из рационализма химии, физики, биологии, так из метафизики тонкого трансцендентализма, экстраполированного в аллегории идеальных образов. Ибо иначе осмыслить хоть что-то, будет крайне затруднительно. Хотя и такой подход не гарантирует общего ясного понимания и скорее всего, мало добавит ясности тем головам, которые ещё не встали на поле моего образа мышления.

Нисколько не претендуя на правильность собственного воззрения, я всё же претендую на глубину и высоту. Ибо правильность, как таковая, мало заботит меня, так как не имеет в себе ничего по-настоящему объективного, как только привнесённый утверждающий авторитет, некоего устоявшегося мумифицированного мнения, затвердевшей статуи, превращённой в «идол истинности». Сама по себе «истинность», не имеет в себе никаких иных глубин и вершин, кроме вырытых и заполненных нашим воззрением, кроме тех архитектурных шедевров, что построены нашим созерцанием. Её основательность есть воплощение диапазона возможности умопостижения, между «котлованом воззрения» и «небом созерцания».

Вера в истинность, как я уже отмечал выше, зиждется на красоте. Она всегда пропорциональна либо гармонии соразмерных выложенных рядов понятий в музыкально законченную палитру слова, либо гармоничности слаженных образов, образующих некую функциональную слаженную систему воззрения, – начало-конечную парадигму целокупности, своего рода организацию, не оставляющую и тени сомнения в своём праве на существование, а значит и своей правоте. А достоверность, на самом деле является не столько неким воплощением «абсолютного континуума миропорядка», сколько лишь пропорциональной качественно-количественной мифологемой, приведённой своей внутренней гармонией и обоснованностью, сначала к рамкам научной концептуальной законосферы, и затем возведённой на пьедестал законченной истинности, путём утверждения и закрепления трансцендентальной ясности. Сказать проще, некоей рождённой гипотезы, приведённой в континуум коллегиально согласованных выверенных закономерностей, от наблюдателей и для наблюдателей, говорящих – «да», или «нет», и закреплённой в рамках созданной и выложенной системы воззрения. Системы, являющейся безоговорочным законодательным трибуном для всего, на что ступает её нога, и всего, что притягивается к её телу. Именно эта система возводит своим обоснованным вердиктом, либо на трон истинного, либо бросает в отвал ошибочного.

И так. Чем могла бы быть мысль, с точки зрения простой физики. То, что физически простая основа мысли в природе, – вездесуща, в этом нет сомнений. Ведь её основа есть электромагнитная динамика. Динамика, которой пронизано всё, что относится к материальному. Эта динамика повсеместна и присуща всякой телесности. Но в хаотической природе феномена, для нашего разумения она до поры до времени остаётся бесформенной и беспорядочной, так как не упорядочена и не синхронизирована с его агрегатной генетической системностью, с её индивидуальными внутренними порядковыми трансформациями. То есть, пока она не попала под власть воли нашего разума. И превращается в мысль, только когда синхронизируется с характерным метаболизмом волящей личности, воплощаясь в некую полифоническую форму соразмерных соотношений, взаимосвязанных сочетающихся течений, отражающих и олицетворяющих всю палитру его функциональных, биологических и трансцендентных особенностей.

Откуда берётся в нас эта функциональная особенность? Наш мир целиком и полностью построен на электромагнитной индукции относительно грубых форм материальности, которые продуцируют электромагнитное поле определённого порядка, и благодаря которому собственно, существует всё живое и неживое в этом мире. Своё начало и свою законченность это явление находит в относительно грубых областях функциональной динамики нашего тела. Которое в своей сакральной субстанциональности есть синтез «грубости» (инертности), и «тонкости» (агрессивности) сущностных монад бытия. И всё относительно грубое (простое) здесь, со временем поднимаясь и утончаясь, транслитируется в тонкие, умозрительные и умопостигательные флюиды разумения. Именно благодаря синтезу в нашем теле «грубой» (инертной) и «тонкой» (агрессивной) субстанциональностей, и последующим необходимым продуцированием через наш мозг вовне, (с обязательным при всяком синтезе выделением волновой энергии), этот продукт облачается в формы соразмерных сбалансированных электромагнитных цепей, воплощающихся в сложные алгоритмы противостоящих системных антагоний, и сбалансированных синтетических согласованных целокупностей. – (Мыслительную деятельность). Что, в конечном счёте, обеспечивает образование разумнойличности, как таковой. Личности, всякая цель которой, так или иначе, построена на регуляции и приведении к собственному порядку реальной действительности внешнего бытия.

Этот «сакральный мета процесс» можно упрощённо обрисовать следующим образом: Формируясь в некую цепь, в определённой точке пространственно-временного континуума, электромагнитное поле (заимствованное нами от планеты), упорядочиваясь в нашем разуме на определённый лад, тем самым превращается в мысль, в нечто формативное, нечто упорядоченно-слаженное, нечто органистически-телесное и законченное, – нечто продуктивное, дающее нашему существу ощущение собственной состоятельности, чувство собственной воли, чувство собственного бытия. А главное, даёт нашему разуму ощущение возможности «рождения собственных детей». (Да, мысли, это дети нашего разума, рождающиеся, живущие и умирающие в астральных сферах трансцендентного бытия нашего мира). Помимо прочего этот «сакральный мета процесс» даёт нашему разуму ощущение собственной власти над внешним миром реальности