Я выучу тебя, как песню – наизусть…

И сохнет юбка на ветру
Последнее, что ей осталось —
Одеть её и по утру,
Разгладив юбки алый парус,
Закрыть глаза и верить в то,
Что это ей не показалось.
2009
* * *

Лежишь… Не спишь. Обнажена.
Я наслаждаюсь наготою…
Лишь стыд из шелковых волос —
Прикрыт расслабленной рукою.

Я дорисовываю взглядом,
Ты – безмятежно отдаешься
Игре… Тебе сейчас не надо —
Прикосновений. Ты смеешься

Над тем, что с нами происходит —
Под музыку моих смущений.
И сотни голых отражений
Твоих – вокруг кровати бродят.

В миниатюрных зеркалах,
Изогнутая формой сложной:
В заколке, в запонке, в часах —
На миг ты стала невозможной,
Недостижимой для меня.

Так королева осторожно
Зовет на ласки короля,
Сокрыв от челяди рошкошность
Голубокровного огня…

    2009

«Твое тело мне просто необходимо…»

Твое тело мне просто необходимо,
Оно вязкая, теплая белая глина.
И, подобно Родену, я трогаю плоть,
И втираю в твой мрамор
прозрачную новь.
Отсекая – творю.
Вижу, как по губам
Пробегает язык,
Прибавляя им блеска,
И стекает волною волна по рукам,
Придавая значение жесту.

    2008

«Прости за всё меня, родная…»

Прости за всё меня, родная.
Я ухожу, нет, улетаю.
Не тот… Я знаю, что не тот…
Не мой, по-видимому, год…

Немой поэт красноречивей,
Чем тактом выверенный слог.
Он верен сердцу, а не стилям,
В нём всё – любовь, а значит – Бог.

То означает – верен слову,
Отвергнутый тобой пиит,
Пусть он презрен, гоним, но только
Твоей любовью не забыт.

Бегите женщины – поэтов,
Храните, женщины, стихи.
В них столько сладостных запретов,
В них столько горестных молитв…

    2009

«Я бужу тебя стихами…»

Я бужу тебя стихами,
Как царевну молодую,
Осторожно прикасаясь,
Поцелуем к поцелую.

Не дописываю строки —
Лишь намёки, лишь… намёки.
Шёлк атласных поцелуев:
Амбра, мускус и пачули.

Губы нежно приоткрыты…
Негой спелою ланиты
Отливают в час рассветный:
Ничего не нарушает
Тишины моей царевны.

Вздохи – утренне ленивы,
И незримые покои
Плачут горною росою,
Как цветы армянской сливы.