Империя Тигвердов. Танго в пустоте

Я развернулась к ним. Пускать их в дом решительно не хотелось. Но… Уйдут они вряд ли.

– Миледи Вероника! – сунулся ко мне Милфорд.

– Как же я не хочу вас всех видеть… И, кстати, можете передать его величеству – моя имперская эпопея закончилась. Оставьте меня в покое!

– Вы позволите войти?

– Пойдемте.

Исключительно из вредности повела их в уличную беседку – хотя уже и сама продрогла. Все-таки их плащи, пусть даже и подбитые мехом, ни в какое сравнение не идут с нашими пуховиками.

Отвинтила пробку, сделала жадный глоток. Порадовалась изумленным взглядам имперцев. Закурила.

– Говорите, что вам надо, и уходите.

– Вероника, пожалуйста, успокойтесь. Я уверен, после того, что я вам расскажу, вы измените свое видение ситуации.

– Уверены? – Сигарета закончилась. Прикурила другую.

– Почти… Когда вы исчезли. Кстати, а как вы это сделали?

Я затянулась и зло зыркнула на Милфорда. Это означало: «Понятия не имею!» До имперца вроде дошло…

– Хорошо, неважно. Ричард сначала стоял столбом, потом вызвал Гилмора.

Падающие хлопья снега намочили сигарету. Потухла. Черт!

– Он его допрашивал! Нашего друга!!! Я слышал. Вероника, Ричард понял, что вы не виновны! По-настоящему в этом убедился! Вы понимаете?

– А что я должна понимать? – Я выкинула сигарету, посмотрела Милфорду в глаза. – Что, по-вашему, я должна понимать?

– Ричард все осознал. Он понял, что его околдовали. Понял, что напрасно обвинил вас! Я специально привел Адерли. Натан, конюх, рассказал ему в подробностях, что произошло.

– Да какая мне разница, что произошло! Какая мне разница, что понял и что не понял принц Тигверд. Просто оставьте меня в покое!

– Но, миледи… Милорд страдает… – вмешался Джон.

– А вы знаете, – улыбнулась я, – меня это радует. Больше скажу – по заслугам и награда!

– Пойдемте в дом, вы замерзли.

– Я пойду в дом, – кивнула. – После того, как провожу вас.

– Миледи, когда вы исчезли – хозяин обезумел! Он скинул Натана, сам вскочил на козлы! Экипаж вместе с лошадьми взмыл в воздух! Стекла дворца выбило… Хвала стихиям, никто не пострадал! Но принц Тигверд… исчез – взрыв, черное марево – и карета пропала! Внизу разгорелся пожар – хорошо, маги воды подоспели. Хорошо, что все целы – но милорд Верд! Император Фредерик сначала решил, что сын погиб, что это покушение.

– И именно в тот момент, когда Рэ резвился в небе Роттервика, император провожал посольство Османского ханства, – печально добавил начальник контрразведки.

Меня это насмешило.

– Это просто чудо, миледи Вероника, что милорд жив! Император Тигверд в этом уверен! Но повелитель не знает, где он, и никто не знает…

– Какая неприятность… Господа, а при чем тут я?

Милфорд смотрел на меня осуждающе. Мне даже стало любопытно, честное слово!

– Но вы должны его разыскать. Успокоить. И…

– И я не собираюсь этого делать.

Милфорд задумчиво смотрел на меня. Долго смотрел. Долго молчал. Наконец произнес:

– Разве вам не приятно, что мужчина обезумел только потому, что осознал, как сильно он вас обидел? Разве это не извиняет его? Не доказывает его любовь и безграничную преданность вам?

Теперь я смотрела на Милфорда. Долго. Грустно.

Я вдруг осознала, что сказочный мир оказался слишком опасным. Жестоким. Нежный, ласковый убийца! Платья, магия, свежий воздух, сладкая лимарра и красивые, сильные, страстные мужчины – это только одна сторона медали. В этом мире были свои законы, был свой… менталитет… Как-то дико звучит это слово в данной ситуации, и тем не менее. Мужчины империи. Прекрасные принцы – огромные, длинноволосые. Они владеют шпагой. Они сверкают черными очами. И искренне считают, что женщина должна быть польщена тем, что они способны испытывать сильные эмоции относительно нее…

Люблю ли я Ричарда? Да. Смогу я смириться с этим? Нет. Виноват ли он в этом? Нет… наверное. Вот и все. Все.

И я ушла. Не отвечая. И не оглядываясь. Пить не стала – запал как-то прошел. Да и на работу после литра коньяка вставать тяжко, всяко я на рюмочке не остановлюсь в таком состоянии. Поэтому я разрезала шнуровку на платье – порезалась. Кровь капала, а у меня даже не было сил что-нибудь приложить к ранке. Ни сил, ни желания. Рубиновые капельки аккуратно вывели на белоснежной простыне вензель «Р».

Пить надо меньше, наверное… Надела пижаму и легла спать.

…И всю ночь носилась под облаками на летающей карете. Я знала, что в нее запряжена четверка горячих вороных коней. Рядом со мной – принц Тигверд, его глаза полны нежности, он пытается меня обнять. Я ласково улыбаюсь ему в ответ, распахиваю дверцу кареты и выталкиваю вон!

Проснулась я бодрая и веселая. Я радостно пошла на работу. Потом радостно занималась с учениками – их набралось как-то быстро и много. Дьявольщина, я даже по пробкам в городе и за его пределами ездила радостно. Изо всех сил радостно! Я в своей жизни столько не улыбалась. Это отметили даже мои студенты, которые вдруг утихомирились, старательно учили историю родной страны и старались со мной лишний раз не связываться.

Лекция закончилась. Я была довольна: меня слушали, записывали тезисно, старались не терять со мной визуального контакта, поднимали глаза от тетрадок. Это хороший знак. Были местами сосредоточенны, местами, где в тему, – улыбались. Я приучила себя анализировать внутренним взором прошедшие уроки. Вспоминала, прислушивалась к себе.

Уже собиралась уходить, когда взгляд упал на парту. Тетрадка – кто-то забыл. Пыталась вспомнить, кто – девушка, не с моего потока. Какой-то был у нее отсутствующий вид, и она что-то писала в тетрадке, особо не слушая. Я внимания не обращала – на лекцию могли прийти все учащиеся, если есть время и желание. Надо будет отнести в деканат.

В этот вечер я решила съездить к своим за город. Как-то соскучилась. Паша со мной ехать отказался. Он вообще в последнее время был в своих планах… Села в «пыжик», кинула сумку рядом на сиденье – из сумки выпала тетрадка, раскрылась… Вот ведь, забыла в деканат отдать. Надо отнести хотя бы на вахту. Взгляд зацепился за строчки. Надо же… Стихи:

Когда много крови,
Появляется чувство,
Как будто ты зверь,
Что-то вроде мангуста…
Ты видишь, слышишь
Острей в десятки,
А гибкое тело
Готово к схватке.
И где-то справа,
Не видя, чуешь —
Спиралью яда
Шуршат чешуйки.
Смерть шепчет, шепчет,
Почти ласкает, Почти целует,
Не отпускает…
Без соли жидкость