Пять/три

– А я узнаю, – оживился Коля, – это же наш городок-то, росли мы тут. Вот, прямо пойдём – и на площадь, и правее там через пару домов школа наша.

Демьян слушал его вполуха. Нет у них времени на ностальгию, слишком уж всё в таких пространствах сумбурно. Он, конечно, как проводник понимал, что к чему. Но в мире смерти никогда нельзя быть ни в чём уверенным.

И правда – стоило им пройти дальше, к площади, как дома стали выше и как будто зашумел город. Они действительно вышли на площадь, только столичную. Здесь уже гудели и тарахтели старые машины, люди ходили по улицам. Какая-никакая, а жизнь. Странно, но запахов не было, ни одного, отчего весь город казался иллюзией. Как просто лишить веры в реальность, забрав всего одно чувство.

– Ух ты! – Коля вовсю вертел головой. – А как это нас сюда принесло? Во те на! Автомобили тоже… Те самые, прежние, как в молодости! А кто это, что за люди?

– Просто люди, – Демьян пожал плечами, – мозг запоминает каждое лицо, даже случайного прохожего. Считай, это массовка. Создают видимость реальности.

Они прошли по кромке площади, и длинный дом по правую руку как будто растворился – на его месте появилось поле. Бескрайнее поле, и всё в пушистых фиолетовых «ёжичках». Чертополох!

– Ого! – Коля аж присвистнул. – А ты говоришь, не помнит она меня. Ещё как помнит!

И он поспешил к полю, радостный, практически занырнул в него и стал срывать цветки. Демьян не возражал и ждал, пока в руках у Коли не оказалась целая охапка чертополохов.

– Я знаю, куда идти, знаю! К автомату с газировкой! Бежим!

Вот это прыть. Ладно. Прежде чем последовать за Николаем Яковлевичем (за Колей же!), Демьян сорвал один из цветков и принюхался – ничего. А чертополох вообще пахнет?

Замелькал вокруг город. Они вернулись к площади, прошли через несколько кварталов – обычные дома, обычные прохожие, обычный летний день. После очередного проулка перед ними открылась ещё одна площадь, поменьше. По центру высился обелиск, вокруг него отдыхали, болтали и смеялись люди. Здесь же топтались и курлыкали голуби. Скучно.

На той стороне площади стояло большое здание, похожее на музей или театр, с колоннами и фронтоном с какими-то статуями. У подножия его широкой лестницы женщина с тележкой продавала мороженое, а рядом стояли автоматы с газировкой. Нашли.

Коля рассеянно пригладил волосы, выдохнул, ухватился за букет чертополоха обеими руками и зашагал к автомату так, будто был немного роботом – волновался. Демьян закатил глаза – вот же люди. Волосы он приглаживает. Полчаса назад лысым был!

И вот они у большого красного автомата, такого, у которого раньше пили все из одного стакана. Только стакана почему-то не было.

Прошло минут двадцать. Вокруг так же сновали люди, Коля переминался с ноги на ногу:

– Ничего, подождём, придёт, – заверил он. Демьян лишь пожал плечами, сунул руки в карманы и стал рассматривать прохожих, чтобы хоть как-то себя развлечь. Течёт человеческая река, а ведь это даже не судьбы и не люди – просто воспоминания. Голограммы. Но бегут, деловые, как будто важные. Как будто живут. Люди…

А она всё-таки пришла.

– Коля! Неужели ты?

К автомату подошла девушка, та самая, которую Демьян видел на чёрно-белом фото в серванте: платье в горошек, длинные русые волосы, улыбается. Светлая какая-то, как будто ещё одно солнце, если бы вам не хватало того, что в небе.

– Лида, привет! – Николай Яковлевич просиял, заволновался ещё больше и торжественно вручил букет. Он смотрел на неё с такой вопрошающей надеждой, как будто любое её движение сейчас решало судьбу.

– Что это, чертополох? Вот ты странный! – засмеялась она, но букет приняла. – Погоди, а ты не должен быть в армии? Ты же ушёл служить. Стой-ка, – она нахмурилась. – Ты сбежал?

– Нет-нет, что ты, Лидочка. Я уже вернулся. Послушай, давай прогуляемся? Мне очень нужно, чтобы мы с тобой кое-куда прошли, а потом сели в поезд.

Он попытался взять её за руку, но девушка отстранилась и недоверчиво стала смотреть на своего суженого.

– Это ещё зачем? Нет, Коля, так не пойдёт. Не хочу я ни на каком поезде кататься, что за ерунда? Пойдём лучше ко мне, там мама как раз щи сварила. Расскажешь всё, она будет рада тебя повидать.

Коля вмиг погрустнел. Кажется, надежда была напрасной – чертополохового чуда не случилось.

– Лида, ты меня совсем не помнишь?

Она засмеялась – и звонкая рябь прошлась по ушам. Приятно даже.

– Как не помнить? Ты Колька, мой друг Колька. Портфель мне носил в школе. Я же сама к тебе подошла, ты чего?

– А это… всё? Школа, портфель, и всё? И про чертополох не помнишь? Мы тогда в кино пошли, а у меня денег не оказалось, и…

– Да что с тобой такое? Ты заболел, может?

– Да мы с тобой женаты! Пойдём к поезду, пожалуйста, просто поверь! – Коля подошёл слишком близко к Лиде и попытался взять её за плечи.

Ну всё, сейчас всё дело загубит. Демьян, до того наблюдавший их разговор в сторонке, ухватил парня за локоть: «А ну, прекрати, отпугнёшь», – тихо прорычал он ему в самое ухо.

– Послушай, Коля, никуда я с тобой не пойду. И знаешь, что: на обед к нам тоже не иди, пожалуйста. Не понимаю, что с тобой творится, но ведёшь ты себя безобразно. Мне пора.

И она ушла прочь, не оборачиваясь, на ходу выбросив подаренный букет. Распростёршиеся на брусчатке цветки сейчас больше всего напоминали кучку прополотых сорняков. Коля было дёрнулся вперёд, но Демьян по-прежнему крепко держал его за локоть.

– Да стой ты! Не нужно так давить.

Парень со злой обидой вырвался из рук проводника: пусти, не побегу уж.

– Не понимаю я. Всё, что она помнит, – до моей армии. А «потом» как будто и нету. А там целая жизнь, Демьян! Целая жизнь!

Колю пришлось почти силой увести с площади и усадить на лавочку в ближайшем дворе. Он беспомощно уронил голову на руки. Вокруг никого не было, только голуби курлыкали, спрашивая друг друга о какой-нибудь голубиной ерунде.

– Я говорил, она может тебя не помнить.

– А чего тогда поле с чертополохами здесь было? Это же её память!

– Это пространство живёт своей жизнью. Мы здесь гости, но ты можешь немного влиять на происходящее. Представь, что мы в пластилиновом мире. Всё здесь – модель её жизни, но что-то простое ты можешь слепить и сам. Ты думал про чертополох – увидел поле. Она может вообще про него не знать.

– Это всё слишком уж сложно.

Демьян поморщился и стал оглядываться. Ну да, сложно, а чего он ждал? «Пришёл, увидел, победил» здесь не работает. Надо бы что-то придумать.

– Засада, – помолчав, Коля решительно хлопнул себя по коленке. – Ну не помнит она нашей жизни, ладно. Плавали, знаем, не родились же мы женатыми, в самом деле. Приглашу её в кино! Она ведь как-то меня полюбила тогда. И сейчас полюбит.

– Нет. Долго.

– А мы торопимся?

– Сердце завоёвывать нам точно некогда. Когда у времени нет сроков, как здесь, ему остаются только две формы на выбор: «сейчас» или «вечность». Вот вечности у нас нет.

Коля фыркнул и помотал головой, отчего стал похож на взбрыкнувшего коня. Он поднялся, стал оглядываться, прикидывая что-то в уме – озарило, что ли? Перешёл дорогу, потоптался, выбирая направление. Демьян продолжал сидеть на лавочке, вальяжно развалившись и наблюдая за его метаниями. Туда-сюда, туда-сюда. Давай уже, папаша, соображай. Наконец, тот сориентировался и уверенно пошагал куда-то – пришлось догонять.

Оказалось, Коля искал хозяйственный магазин. Он остановился под невзрачной вывеской и стал разглядывать витрину и всякую ерунду за ней: лампочки, инструменты, мотки верёвок. Они зашли – дверь громко проскрипела. Внутри было мало света и много хлама – на полках лежало столько добра, и всё сплошь ненужное, как в дедовском сарае. За прилавком никого не было.

– Нам нужен продавец?