Глубина резкости

– Где твой ключ? – спросила Сью, когда мы вошли в лобби. Я пошарил по карманам пиджака, вынимая бумажник, жвачку и ключи. Помахал ими в воздухе. Связка соскользнула с пальцев и с громким звоном упала на гранитный пол. Эхо пронеслось в пустом пространстве.

– Доброй ночи, сэр! – Седой консьерж выглянул из-за своей стойки, кивая головой в приветствии. – Веселая ночка?

– Ага, такая веселая, что я надорвала животик от смеха, – фыркнула Сью.

Мужчина неловко улыбнулся и отвел взгляд, исчезая за стойкой.

– Ты злая. – Я закинул жвачку в рот, пока мы ждали лифт. Лимонный вкус взорвался на языке, прогоняя тяжелые пары алкоголя. – Льюис этого не заслуживает. – Протянул упаковку Сью, на что та прищурилась, отбив мою руку в сторону.

– О, да заткнись ты! Я тоже не заслуживаю терпеть твои нервные срывы, а потом получать звонки из бара, в которых меня просят утащить тебя подальше от бутылки.

– Спасибо, что приехала. – Вздохнул, почувствовав еще один укол вины. – Вообще-то спасибо, что всегда приезжаешь.

Сьюзан не ответила, лишь кивнула, опустив глаза в пол. Мы молча вошли в лифт, и я не с первого раза попал в кнопку верхнего этажа. Прикрыв глаза, облокотился спиной и затылком о стальную стену кабины. Затем снова открыл их, видя, как Сью задумчиво меня изучает. Я должен был сказать это вслух. Прочистив горло, вздохнул:

– Ты была права во всем, что сказала. Прости меня.

Она ухмыльнулась:

– Так сколько ты выпил?

– Серьезно, Сью. Я – трус. С той поездки в Чикаго все стало только хуже, и я никак не могу забыть…

– Знаю. Вижу, как ты месяцами топишь себя все глубже. Тебе нужно поехать туда и покончить с этим дерьмом. – Она снова вздохнула, делая паузу, как будто знала, что ее следующие слова нежеланны. – Билеты уже куплены, номера забронированы, я не дам тебе отступить, Райан. Если тебе нужно, чтобы я была там, черт с тобой. Но никто не сможет исправить все за тебя, ты же это понимаешь?

– Да, – просипел я, с трудом ворочая свинцовым языком. – Спасибо, Сью.

– Отправляйся спать, завтра свяжусь с организаторами Дэна и вышлю тебе детали поездки.

Лифт издал писк, освещая путь в темную квартиру. Я вышел не оглядываясь и, спотыкаясь, поплелся вперед, взмахнув рукой на прощание. Когда двери за моей спиной вновь погрузили пространство в темноту, я осел на пол в холле. В руках все еще покоился бумажник. Пару минут покрутив его в пальцах, пошарил в узком кармашке и достал маленький снимок. Сквозь темноту было не разглядеть практически ничего, кроме призрачных очертаний женского лица, но я не включил свет, чтобы не встретиться с улыбающимися зелеными глазами. На сегодня и этого было достаточно.

Глава 2. Элли

– Детка, просыпайся! – Мягкий, бархатный голос прорвался сквозь сон. Рука змеей поползла по моей спине, скользнув по волосам, и замерла на щеке. Пошевелив носом, я попыталась поймать знакомый аромат лимона. Мой рот непроизвольно растянулся в улыбке.

– Элли, ты опоздаешь!

– Пожалуйста, всего минуту, Рай!

– Эй! Кого ты, черт возьми, себе нафантазировала?!

Теплая ладонь исчезла, оставив после себя пустоту. Вслед за ней слетело одеяло. Мои глаза распахнулись… Опять. Неужели я настолько крепко спала, что разум закинул меня в самую глубину сознания. Туда, где хотелось быть меньше всего.

– Мокрый сон? – Скотт сидел на моей кровати, ехидно улыбаясь.

Я тоже села, заодно ущипнув его за предплечье.

– Больно вообще-то! – Он потер рукой больное место.

– Это тебе за одеяло.

– Плохая, плохая Элли. Ты скажешь мне спасибо, когда придешь вовремя в первый день учебного года.

– Который час?

– Без четверти восемь, как раз успеешь почистить перышки, пока я чищу свои. Потом заскочим за кофе. Бог свидетель, я пытался приготовить завтрак, но в твоем холодильнике после вчерашнего только размокшие тако и недопитое шампанское.

– Кто вообще придумал запивать мексиканскую еду этой шипучкой?

– Поверь мне, Элли, однажды какой-нибудь самородок-гурман создаст ресторан, в котором весь фастфуд будут подавать с шампанским. Но ты об этом узнаешь только с моих слов, потому что на порог тебя не пустят за богохульство, – говорил он, хотя и сам не был похож на праведника, стоя в моей спальне в одних трусах. – Если ты его так не любишь, зачем вообще было себя мучить?

Смеясь, я поднялась на ноги и, проходя мимо Скотта, снова ущипнула друга.

– Ауч! Ты злая. Поторопись, милая! Хочу занять лучшие места, чтобы вдоволь поглазеть на новеньких.

Закрыв за собой дверь ванной, улыбнулась, качая головой.

Скотт был моим лучшим другом с первого дня учебы в Чикагском институте искусств. Мы познакомились три года назад, на неделе первокурсников, и сразу поняли, что определенно были родственными душами.

Я со скрипом повернула кран, блаженно закрыв глаза, и расслабилась, стоя в тесной кабинке. Трубы загудели, сверху хлынул поток горячей воды, похмельный разум куда-то плыл, а беспокойные мысли кружились в облаке пара.

Вдруг передо мной возникло знакомое лицо. В горле образовался ком размером с Техас, все тело напряглось, пальцы на ногах онемели. Карие глаза самого темного оттенка прожигали меня изнутри. В панике я выкрутила холодную воду на полную, перебивая нервную дрожь промозглой сыростью, зубы застучали, а голова прояснилась. Видение сначала стало размытым, а потом и вовсе исчезло, после чего я уткнулась лбом в стену, выравнивая трепещущее дыхание, пока вода смывала его образ вместе с остатками сна.

Выйдя из душа, рвано вздохнула и провела дрожащей рукой по запотевшему зеркалу, откуда смотрела пара оливково-зеленых глаз. У мамы были точно такие же, в остальном я была точной копией отца: каштановые вьющиеся волосы, полные губы и маленький вздернутый нос. Уперев руки в края раковины, я нахмурилась.

Нужно будет взять побольше учебных часов в этом семестре, организовать кучу фотосессий, завалить себя по уши, чтобы не было свободного времени на пустые мысли о прошлом и людях, которые в нем остались.

– Милая, если не выйдешь через пять минут, услышишь все песни Джастина Бибера в алфавитном порядке!

– Ты не посмеешь! – крикнула я, цепляя непослушными пальцами зубную щетку.

– Хочешь проверить?

– Нет, черт возьми! Дай мне минуту, ты, заноза в заднице! – отозвалась, надевая на лицо безмятежное выражение и уверяя себя в том, что день будет чудесным.

Выйдя из ванной, я споткнулась на ровном месте, заработав смешок Скотта.

– Это твоя вина, я совсем не выспалась.

– А кто пересмотрел с тобой три сезона «Милых обманщиц»? Потом ты кричала, что вышвырнешь меня на улицу посреди ночи, если не продолжу пить с тобой и смотреть четвертый. Еще я тащился за тако черт знает куда, держал твои волосы над унитазом и пел тебе колыбельную. Если кто из нас и не выспался, то это я. Спасибо, Скотт! Ты самый лучший, Скотт! Люблю тебя, Скотт!

Широко улыбнувшись, я бросилась ему на шею, крепко обняв. Затем отстранилась, глядя прямо в глаза, и сказала:

– Спасибо! Ты самый лучший! И я правда очень люблю тебя, Скотт!

Парень застыл и скривился.

– Фу, оденься! Я как будто с сестрой обнимаюсь.