Тайна ковена Сиваны

Доктор Рейндир дымил сигаретой на крыльце, пуская клубы дыма колечками в прохладный осенний воздух. Он улыбнулся мне, затушил сигарету, и мы пошли через приютский садик, в котором копошились малыши и дети постарше, убирая пожухлую осеннюю листву. Они, то ли играли, то ли были заняты делом. Когда мы с доктором проходили мимо детей, они поприветствовали его, радостно кивая и крича «доброе утро, доктор». На меня они не обратили внимания.

Псы бежали впереди без поводков. Это были пятнистые фокстерьеры, умные собачки и очень ласковые. Позже мы станем хорошими друзьями, и я буду частенько выгуливать их сама, но об этом потом.

-Сивана, помнишь это место? Здесь я нашел тебя – спросил доктор, когда мы были на тропинке.

Место казалось мне совершенно незнакомым, но я ответила, что помню. Я искала способ сбежать и решила не вызывать подозрений.

–Ты помнишь откуда у тебя эти раны на руке? – задал следующий вопрос, мужчина.

–Да. Волк напал на меня. Я защищала себя и Сэма, -ответила я.

– Здесь не было волка. И никого не было рядом с тобой, когда я нашел тебя. Кто такой Сэм? – продолжил он.

– Сэм… И волк был тут, я говорю правду, -заявила я уверенно.

– Сивана, я тебе верю, – положив руку на мое плечо, ответил доктор Рэйндир.

– Но это не похоже на то место, где волк напал на нас, – сказала я.

– Ты смелая девочка. Ты говоришь, что думаешь. Не боишься взрослых. Я заметил в тебе силу бойца…Но, если ты хочешь выжить здесь, тебе придется прятать свои знания. Тебе придется не выделяться. Ты не из этих мест, это ясно?-спросил он

–Да? – удивилась я

– Каким-бы невообразимым не казалось то, что я сейчас скажу, но ты должна мне поверить и доверять, – произнес он.

–Объясните, доктор Рэйндир, о чем вы говорите? – заволновалась я.

– Когда я тебя нашел в этом самом месте, здесь не было ни мальчика, ни волка. По твоим описаниям я понял, что ты говоришь о другом мире…Твоя кровь…очень странно…ты не бойся. Я помогу тебе…в свое время. Сейчас тебе нужно просто слиться с толпой. Подружись с ребятами. Будь как все. Пока я не пойму, как тебе…помочь. Хорошо? – предложил доктор Рейндир.

– Хорошо, – я почему-то прониклась симпатией к нему, чувствовала поддержку и искренность его слов, и я решила повременить с побегом. Тем более я не знала куда бежать, к кому.

– Джо, Тинки, ко мне ребята! –похлопывая по ноге, окликнул он собак, которые задорно резвились в ворохе опавших сосновых иголок.

Мы вернулись в приют к обеду.

На следующее утро были назначены лечебные процедура, точнее так это называлось. Меня не позвали. Всех детей увели в круглый холл на первом этаже и выдали таблетки. Все дети их съели. Позже я узнала, что это были новые препараты, которые тестировали на детях в нашем приюте. Спонсировал эксперимент некий Дюплесси. Действительно, когда ты ребенок, причем никому не нужный ребенок, когда некому за тебя заступиться, ты можешь стать не по своей воле инструментом эксперимента.

Уже во взрослом возрасте я узнала, что сеть аптек Дюплесси заключила с директором приюта договор на тестирование новейших препаратов по лечению всевозможных болезней. Приют стал некой лабораторией, только вместо мышей опыты ставились на детях.

Поэтому у приюта было большое кладбище, дети здесь часто умирали. И никому не было до этого дела, только до результатов побочных эффектов от лекарств. Им велся строжайший учет. А детей просто хоронили, даже не ставя надгробий.

Доктор Рейндир не был в группе химиков-испытателей, называвших себя лекарями. Он был единственным настоящим врачом в обязанности которого входило лечение детей от побочных эффектов после тестирования препаратов. Он многое видел, но помочь мог только тем, что облегчал боль детей и добрым словом. Один лишь доктор Рейндир пытался противостоять совету приюта, но это было сложно.

Хотя он не внес мое пребывание в приюте в реестр. Мое пребывание здесь, как и пребывание еще одной девочки было тайной. О том, что я и Мери находимся в приюте знали только доктор Рейндир и сестра Паулина. Для этого была причина.

Мери, бледная девочка со светлыми волосами одного со мной возраста, была дочерью Паулины, рожденной вне брака. Кто ее отец, Паулина сама не знала. Семь лет назад жизнь Паулины была трудна: она была проституткой, спала с мужчинами за еду, так как страдала булимией. Когда родилась Мери, врачом, принимавшим роды, был доктор Рейндир. Он пожалел юную Паулину. Ее будущее, останься она в городе одна с ребенком на руках и с ее прошлым, показалось ему неприемлемым. Доктор предложил ей место в приюте Сент Хоуп в качестве помощницы, в который его самого только что приняли штатным доктором. Паулина не раздумывая согласилась ради лучшего будущего дочери. Со временем юная женщина выучилась на медсестру, помогала в приюте и научилась глушить свой аппетит таблетками, которые в этом самом приюте легко было достать. Жизнь Паулины по ее меркам наладилась. Предусмотрительно пребывание девочки Мери в приюте фиксировать не стали, так как она была дочерью служащей, а не подопечной приюта. Именно это и спасло девочку от гибели.

Мое же пребывание в приюте Сент Хоуп доктор не стал фиксировать по другой причине. Когда сестра Паулина в первый день моего пребывания в приюте проверяла анализ моей крови, она обнаружила некоторую странность. Сестра Паулина сообщила о ней доктору Рейндиру. И он тоже пришел в замешательство.

Состав моей крови только отчасти был похож на состав крови человека. Но все процессы скорости оседания эритроцитов шли быстрее, и сама структура кровяных телец отличалась от привычной человеческой структуры крови. Состав крови доктора Рейндира был похож на мою кровь. Это стало причиной, по которой доктор скрывал мое пребывание в приюте долгие годы. Так я стала его исследовательской музой. Он был полон решимости разгадать тайну моей крови. Разгадать нашу общую тайну.

Глава 4. Розмарин в дар

В один из теплых осенних дней, когда солнце играет в янтарных ветках опадающей с деревьев разноцветной листвы Доктор Рейндир и сестра Паулина, скрывая от всех мою тайну и свои отношения поженились в местной церквушке. Спустя три года как я появилась в их жизни мы стали семьей официально. Я никогда прежде не видела Паулину такой счастливой и Доктора Рейндира таким спокойным. Как же шел розовощекой толстушке Паулине ее свадебный наряд цвета слоновой кости…

Из приглашенных были только я и ее дочь Мери. Я больше не порывалась сбежать, да и бежать было некуда, это стало очевидным, когда я поняла, что нахожусь в другом мире. Здесь другая природа, другие запахи, дома и люди одеты иначе. Этой же осенью доктор Рейндир выправил документы по удочерению. Мы с Мери радовались такой возможности стать сестрами. Теперь нас официально было четверо, и мы по документам и реально стали семьей. Меня теперь звали Сивана Рейндир. Мы переехали из приюта Святой Надежды в дом, выделенный семье доктора советом приюта.

Наш новый дом, как я узнала многим позже, стал своего рода платой доктору Рейндиру за молчание о том, что творилось в приюте и чего нельзя было изменить.

В каждом человеке есть и темная, и светлая стороны. И они постоянно в движении. Они борются друг с другом, стараясь занять большее значение в сознании человека. А когда ты решаешь не бороться с силами внутри себя, эти стороны приходят в равновесие, начинают существовать гармонично. Таким стал наш дом – оплотом гармонии, где не борются свет и тьма, приняв существование вещей такими какие они есть и не пытаясь больше сопротивляться настоящему.

Мы жили в домике за оврагом на южной стороне, в местечке, именуемом Розмари Виллидж. Это была небольшая деревня для персонала приюта. Приют Сент Хоуп был впереди, а за ним густой сосновый бор. И вот пройдя по тропинке через этот бор, можно было очутится у скалистого оврага. Вдоль него раскинулись высокие ароматные заросли розмарина. Каждый раз возвращаясь из приютской школы, я наслаждалась сладким бодрящим ароматом розмарина и лесной хвои.

Чтоб попасть в дом, где мы жили, нужно было перейти через ветхий мостик перекинутый через овраг. Сухим летом это было легко. А слякотной осенью и зимой, когда темнота подступала очень рано, мне было страшно возвращаться одной. Мы с Мери пообещали друг другу всегда возвращаться вместе из школы, хотя получалось это не каждый раз.

С Мери у нас было мало общего. Она светловолосая упитанная девочка, молчаливая, но внимательная к деталям и всему вокруг. Своими голубыми глазами через тонкие светлые ресницы смотрит так внимательно на все и подмечает малейший шорох, нестыковки, не прикладывая лишних движений, бесшумно. Мне очень нравится в Мэри ее немногословность и цепкий взгляд, умение сопоставить, подметить важные и малейшие нюансы. Из нее получился отличный следопыт или библиотекарь как мы выяснили позже. Я же наоборот более активная исследовательница пространства, мне нравится находить новые тропы, изучать растения, заваливать вопросами доктора Рейндира о природе человека, Паулину о секретах готовки, а Мери о всем том, что она замечает. У меня всегда много вопросов и движения. От непоседливости мои каштановые кудри часто выбиваются из кос, за что Паулина меня бранит, что я не аккуратна как Мери. Но и любит меня причесывать по утрам большим гребнем, напевая при этом веселую песенку с их свадьбы с доктором, заплетая эти самые косы перевязывая их желтой лентой. Я благодарна Паулине за то, что она пыталась заменить мне мать. Ведь когда-то эти желтые ленты заплетала мне мама…

Память ко мне не вернулась, и мне начало казаться, что я все выдумала про волка и мальчика. Я стала обычным ребенком. Мери училась лучше меня почти по всем предметам, мне же больше давались исследования и помощь доктору в его лаборатории.

Маму Мери Паулину я называла по имени, особо не чувствуя теплого расположения к ней вначале. Но вот доктора Рейнира, чью фамилию я теперь носила как его дочь, мне легко удавалось называть папой. Я часто задерживалась после уроков, чтоб побыть в лаборатории и посмотреть в микроскоп, почитать толстые книги о науке и биологии в кабинете доктора. Мне было спокойно рядом с ним.

Генри Рейндир изучал побочные эффекты от лекарств, что давали детям в приюте и состав моей крови. В своих исследованиях по лекарствам он нашел способ как обезопасить детей, и это стало прорывом.

По крайней мере, детская смертность за прошедший год уменьшилась и Дюплесси на время забыл о приюте. Еще бы, теперь опробованные лекарства приносили ему огромный доход от продаж богатеям страны. Поэтому он не спешил вводить новые вакцины и таблетки для испытаний. Это радовало доктора Рейндира.

Но было и то, что его огорчало. В исследованиях моей крови он не продвинулся далеко, точнее совсем не продвинулся.

–Что-то я упускаю каждый раз? –часто говорил он, поправляя манжеты рубашки, когда истина ускользала от него. Этот жест выдавал его разочарование в своей компетентности. Горы книг, что он изучил и множественные пробы не дали ему понимания, что и кто я такое по крови.

Мне нравилось жить в Розмари Виллидж, в спокойном месте, окруженном зарослями розмарина и сосняком. И с соседями нам повезло. Наш дом стоял рядом с домом учителя литературы. Он и его жена, которая тоже преподавала в приюте музыку, часто заходили к нам на чай. А потом мы все вместе шли гулять, выгуливать наших собак. Это было счастливое время для меня.

И вот однажды доктор Генри Рейндир получил приглашение для всей семьи. Он был приглашен своим наставником на ежегодный осенний обед университетского выпуска. Это было как раз на мой одиннадцатый день рождения. Мы решили отмечать день моего рождения 31 октября в день, когда я появилась в приюте Сент Хоуп.

–Какая удача, дорогой, я смогу купить девочкам и себе новые платья и одежду на зиму! – расцеловав доктора, обрадовалась Паулина. Она за время, что прошло с момента нашей первой встречи изменилась, стала более легкой и душевной. Любовь доктора облагородила ее, и Генри, было заметно, счастлив с ней.

Мери восприняла новость о путешествии спокойно, она вообще была флегматичной девочкой, сторонящейся людей. Меня же предстоящее путешествие воодушевило. Возможно, в Лондоне я узнаю тайну своего появления здесь, ну или хотя бы намек на это.

–Это отличный шанс, спросить совета в моем исследовании. Профессор Николай Эвилбист, наверняка, направит меня, увидит, что я упускаю, -успокаивая себя открывающимися возможностями, сказал Генри, обращаясь ко мне.

Решено было отправиться в пятницу тридцатого октября. Но этого не случилось.

Рано утром, как всегда осенью в этих краях, лил дождь. Я вышла выгулять Тинки и Джо, накинув дождевик. Но не смогла спуститься с крыльца. Удивительным образом весь наш двор завалило за ночь ветками розмарина. Они валялись повсюду, их было так много, словно все заросли кто-то скосил. Я побежала на кухню, где Паулина уже готовила завтрак, а Генри читал газету.

–Папа, Паулина, выходите на улицу скорей! Там что-то странное! –встревоженно позвала я их.

–Вот уж действительно, Розмариновая деревня, –рассмеялся доктор, увидев завалы веток.

–Ночью наверно был сильный ветер и их просто поломало, ничего необычного, -погладив меня по голове, успокоила Паулина.