Вещие сестрички

А ведь не должен меняться так сильно. Это ставит в тупик.

Матушка поспешно двинулась сквозь тьму четким шагом человека, уверенного, что в такую влажную и ветреную ночь в лесу точно кроется нечто странное и пугающее.

– Пусть он станет тем, кем захочет, – пожелала она. – Самая заветная мечта любого человека в этом мире.

Как и большинство людей, ведьмы не сфокусированы на времени. Разница лишь в том, что они смутно сознают это и используют в своих целях. Ведьмы дорожат прошлым, ибо отчасти все еще живут в нем, а еще могут видеть тени, которые отбрасывает перед ними будущее.

Матушка как раз видела тень такого будущего, и оно таило в себе звон клинков.

* * *

Все началось на следующее утро, в пять часов. Четверо людей въехали в лес неподалеку от хижины матушки, спешились за пределами слышимости и очень осторожно пошли сквозь туман.

Их сержант с опаской отнесся к приказу. Он сам был уроженцем Овцепиков и не особо представлял, как арестовывать ведьму. Уж явно она такому повороту не обрадуется. А тогда и ему станет нерадостно.

Прочие солдаты также были местными. Они по пятам следовали за командиром, готовые спрятаться за ним при первом же появлении чего-то более неожиданного, чем обычное дерево.

Хижина госпожи Ветровоск торчала в клубах тумана, точно огромный гриб. Непослушный садик шевелился даже при полном штиле. Там росли травы, которых больше в горах нигде не встретишь; их корни и семена, прежде чем оказаться здесь, преодолели пять тысяч миль по землям Плоского мира, и сержант мог поклясться, что пара цветов обернулась при его появлении. Бедняга поежился.

– Что теперь, сержант?

– Мы… мы рассредоточимся. Да. Рассредоточимся. Именно.

Они осторожно двинулись через папоротник. Сержант скрючился за удобным бревном и сказал:

– Так. Очень хорошо. Общий принцип вы уловили. А теперь снова рассредоточимся, только уже каждый поодиночке.

Солдаты немного поворчали, но послушно исчезли в тумане. Сержант дал им пару минут занять позиции.

– Так. Теперь мы… – громко начал он и осекся.

Стоит ли так кричать? Пожалуй, не стоит.

Сержант встал, снял шлем в знак уважения, бочком подошел по мокрой траве к задней двери и тихонько постучал.

Выждав пару секунд, нахлобучил шлем обратно и со словами «какая жалость, никого нет дома» пошел прочь.

Дверь открылась. Очень медленно и со всем возможным скрипом. Простая запущенность не смогла бы сотворить подобный эффект – нет, тут требовалась долгая и вдумчивая работа, а также горячая вода. Сержант остановился и медленно обернулся, стараясь задействовать в процессе как можно меньше мышц.

Проем зиял пустотой, что вызвало у сержанта смешанные чувства. По его опыту, двери не отворялись сами по себе.

Он нервно прочистил горло.

– Какой у тебя кашель нехороший, – произнес ему прямо на ухо голос матушки Ветровоск. – Правильно сделал, что пришел ко мне.

Сержант глянул на нее с выражением полубезумной благодарности и булькнул:

– Ага.

* * *

– Что она сделала? – переспросил герцог.

Сержант старательно пялился куда-то правее трона.

– Дала мне чашку чая, сир.

– А твои люди?

– Их тоже угостила.

Герцог поднялся и обнял закрытые ржавой кольчугой плечи сержанта. У правителя было плохое настроение. Половину ночи он намывал руки. Ему все чудилось, будто кто-то шепчет ему на ухо. Овсяная каша на завтрак оказалась слишком соленой и почему-то запеченной с яблоком, а у повара на кухне случилась истерика. В общем, герцог пребывал в чрезвычайно дурном расположении духа, однако сохранял внешнюю учтивость. Флем был из тех людей, что, выходя из себя, становятся все милее и милее, пока не достигнут точки, когда фразой «большое вам спасибо» могут сразить не хуже гильотины.

– Сержант, – начал он, медленно ведя слугу по залу.

– Да, сир?

– Я подозреваю, что не слишком ясно выразился, отдавая тебе приказ, – сказал герцог вкрадчивым тоном.

– Сир?

– Вероятно, я ввел тебя в заблуждение. Хотел сказать «приведите мне ведьму, если понадобится – то в кандалах», а на самом деле почему-то поручил сходить попить с ней чаю. В этом загвоздка?

Сержант наморщил лоб. До сих пор сарказм ни разу не посещал его жизнь. Все прежние эпизоды, когда сержант чем-то раздражал людей, обычно заканчивались банальными криками и погромами.

– Нет, сир.

– Тогда позволь узнать, почему же ты не сделал, как я приказал?

– Сир?

– Так понимаю, она тебя зачаровала? Я кое-что выяснил об этих ведьмах, – сказал герцог, который всю прошлую ночь, пока забинтованные руки не начали трястись, штудировал самые примечательные труды по означенному вопросу[3 - Написанные волшебниками, что хранили целибат, и которых ближе к четырем часам утра посещали довольно забавные идеи.]. – Полагаю, она сбила тебя с толку обещаниями неземного наслаждения? Показала, – герцог содрогнулся, – запретные прелести и соблазны, о коих смертным и помыслить негоже, открыла демонические тайны, что унесли тебя к самым потаенным глубинам человеческих желаний?

Герцог рухнул на скамью у окна и принялся обмахиваться платком.

– Сир, вы в порядке? – осведомился сержант.

– Что? Да, совершенно.

– Просто вы так покраснели.

– Не меняй тему, слуга, – рявкнул герцог, немного придя в себя. – Признай – она предложила тебе гедонистические и безнравственные наслаждения, известные лишь тем, кто поднаторел в плотских искусствах?

Сержант встал по стойке «смирно».

– Нет, сир, – заверил он от всего сердца. – Она предложила мне булочку.

– Булочку?