Вещие сестрички

Герцогиня вышла, чтобы найти себе новую жертву, и оставила лорда Флема мрачно смотреть в окно. Начался дождь.

Словно по сигналу раздался громовой стук в дверь замка. Это серьезно встревожило привратника, который как раз сидел на теплой кухне и резался в «дуркер» с поваром и шутом.

Привратник недовольно заворчал и встал.

– Кто-то стучит снаружи.

– Снаружи чего? – уточнил шут.

– Снаружи двери, идиот.

Шут обеспокоенно посмотрел на привратника.

– А зачем стучать не в саму дверь, а снаружи? – подозрительно переспросил он. – Это что-то из зена?

Пока привратник, ворча, поплелся в сторону ворот, повар добавил в банк еще фартинг и остро посмотрел поверх карт на шута.

– Что еще за зен?

Дурак как раз перебирал карты под звон своих колокольчиков и рассеянно ответил:

– Ой, это обосновавшееся в Клатче ответвление Сумтинской философской системы, известное своей простой аскезой и продвижением идей личного спокойствия и целостности, которые достигаются путем медитации и дыхательных техник; главный аспект заключается в том, чтобы задавать бессмысленные вопросы с целью расширить границы восприятия.

– Чего-чего? – подозрительно переспросил повар. Бедняга и так находился на грани. Пока он нес завтрак в Большой зал, ему то и дело казалось, будто что-то пытается вырвать поднос из рук. И словно бы этого было мало, новый герцог отправил его назад за… Повар поежился. Овсянкой! И яйцом всмятку! Повар был слишком стар для такого рода вещей. И привык трудиться по-своему. Он был поваром в лучших феодальных традициях. Если тебе нельзя сунуть в рот яблоко и запечь, ты недостоин того, чтобы подавать тебя на стол.

Шут замер с картой в руке, подавил панику и быстро нашелся с ответом.

– Ох, дяденька, – пискнул он, – да у тебя вопросов поболе, чем желудей на вернедубе.

Повар расслабился.

– Ну и ладно, – подытожил он, хотя и не совсем довольный. Заради спокойствия шут сдал ему следующие три кона.

Привратник же тем временем отпер задвижное окошко на воротах.

– Кто там снаружи барабанит? – проворчал он.

Вымокший до нитки перепуганный солдат замялся.

– Снаружи? Снаружи чего?

– Если тоже собираешься дурить, то и стой там до вечера, – спокойно предложил привратник.

– Нет! Мне срочно надо к герцогу! – крикнул солдат. – Там ведьмы!

Привратник уже хотел ляпнуть что-то вроде «в это время года?» или «вот бы и мне поразмяться», но осекся, разглядев лицо солдата. То было выражение человека, кому предстало нечто из мира духов. Взгляд того, кто узрел вещи, не предназначенные праведному мужу…

– Ведьмы? – переспросил лорд Флем.

– Ведьмы! – вскрикнула герцогиня.

– Ведьмы! – повторил с ноткой надежды голос столь же неуловимый, как ветерок в замочной скважине.

Те, кто может видеть призраков…

* * *

– Мы лезем не свое дело, – заявила матушка Ветровоск. – И ничего хорошего из этого не выйдет.

– Но это так романтично, – с придыханием протянула Маграт.

– Ути-пути, – загулила нянюшка Ягг.

– В любом случае ты убила того ужасного человека! – напомнила Маграт.

– Не убивала я его. Просто подтолкнула… ход событий. – Матушка нахмурилась. – Он все уважение растерял. А когда люди теряют уважение к другим, жди беды.

– Крибле-крабле-бумс!

– Возница доставил ребенка сюда, чтобы спасти! – крикнула Маграт. – Доверил малыша нам! Это же очевидно! Это судьба!

– А, очевидно, – повторила матушка. – Да уж, очевиднее некуда. Загвоздка в одном: очевидное не значит истинное.

Она взвесила корону в руках. Венец был очень внушительным, и не только в плане фунтов и унций.

– Да, но суть… – начала Маграт.

– Суть в том, – перебила матушка, – что сюда за ним явятся люди. Серьезные люди. С серьезными намерениями. Вроде того, чтобы обрушить стены и выжечь землю. И…

– А кто это у нас такой милый, а?

– И, Гита, я уверена, мы все станем намного счастливее, если ты прекратишь сюсюкать! – не выдержала матушка, чувствуя, как сдают нервы. Они всегда сдавали, когда госпожа Ветровоск в чем-то сомневалась. Вдобавок ведьмы успели вернуться в хижину Маграт, и декор изрядно раздражал матушку. Младшая ведьма верила в эльфов, мудрость Природы, целительные свойства красок, смену времен года и кучу других вещей, которыми госпожа Ветровоск даже голову себе забивать не желала.

– Не смей мне указывать, как обращаться с ребенком, – мягко упрекнула нянюшка Ягг. – Не то я со своими пятнадцатью не научилась?

– Я лишь говорю, что нам надо все хорошенько взвесить, – пояснила матушка.

Две другие ведьмы какое-то время молча на нее смотрели.

– И что? – наконец не выдержала Маграт.

Матушка побарабанила пальцами по краю короны и нахмурилась.

– Во-первых, заберем его отсюда. – Она вскинула руку. – Нет, Гита, я верю, твоя хижина идеальна и все такое, но здесь небезопасно. Ребенка нужно увезти, далеко-далеко, туда, где никто не знает, кто он. И еще остается это. – Она перебросила корону из руки в руку.

– О, ну с ней все просто, – заверила Маграт. – В смысле, просто спрячем ее под камнем или где-то еще. Пустяки. Вещь спрятать куда легче ребенка.

– Увы, – возразила матушка. – В стране полно младенцев, и все они примерно на одно лицо, а вот корона штука редкая. Вдобавок такие предметы достаточно несложно найти. Они вроде как взывают к умам людей. Сунь ее под камень – недели не пройдет, как кто-нибудь случайно на нее наткнется. Помяни мое слово.