Гробовое молчание

Она ушла с крыши в лестничный колодец, радуясь, что оставила позади яркий солнечный свет и взгляды сотрудников Бостонского УП. Однако, спустившись на первый этаж, Маура снова оказалась лицом к лицу с детективом Танем.

– Много там крови, правда? – спросил он.

– Больше, чем обычно.

– И когда же вскрытие?

– Я проведу его завтра утром.

– Можно мне присутствовать?

– Добро пожаловать, если сдюжите это зрелище.

– Во время учебы в академии я присутствовал на нескольких вскрытиях. Вроде бы в обморок не падал.

Маура внимательно посмотрела на детектива. Заглянула в серьезные темные глаза, отметила решимость на красивом лице, но враждебности не увидела. В это утро, когда все сотрудники Бостонского УП считали ее за врага, детектив Джонни Тань был единственным, кто, похоже, вовсе не осуждал ее.

– В восемь утра, – проговорила она. – Увидимся на вскрытии.

6

Она плохо спала в ту ночь. После плотного ужина, состоявшего из лазаньи и трех бокалов вина, обессилевшая Маура наконец улеглась в постель. А через несколько часов снова проснулась, с болью осознавая, что рядом пусто. Вытянув руку, она дотронулась до холодной простыни и задумалась – как делала это много-много раз за последние четыре месяца, – а вдруг Дэниел Брофи тоже лежит сейчас без сна и чувствует себя одиноким? Вдруг и ему тоже безумно хочется схватить телефонную трубку и прервать молчание, установившееся между ними? Или все-таки Дэниел крепко спит, ни о чем не сожалея, с чувством облегчения оттого, что их роман наконец завершился? Сейчас Маура снова принадлежала самой себе, однако свобода давалась ей непросто. Пустая постель, бессонные ночи и вопрос, на который не было ответа: «Как мне все-таки лучше – с ним или без него?»

На следующее утро, приехав на работу, Маура ощущала слабость от недосыпа и тошноту – из-за того, что, пытаясь взбодриться, выпила слишком много кофе. Стоя в предсекционной и надевая маску, одноразовую хирургическую шапочку и бахилы, Маура взглянула в смотровое окно и увидела, что Джейн уже ждет ее у стола. Вчера они не слишком ласково простились, и Мауре до сих пор было больно вспоминать саркастическую реплику Джейн: «Для тебя ведь только факты имеют значение, верно?» Да, для доктора Айлз были важны факты. Они непреложны, их невозможно отрицать даже в том случае, если они представляют угрозу для дружбы. Судебные разбирательства по делу Граффа, словно пропасть, пролегли между ней и Джейн, и Маура вспомнила о том, какой неперспективной была эта дружба с самого начала. Надевая хирургический халат, она страшилась встречи с Джейн куда больше, чем предстоящей работы с телом.

Сделав глубокий вдох, Маура толкнула дверь и вошла в секционную.

Ее помощник Йошима уже перенес мешок с телом на стол. Рядом с ним в лотке лежала отрезанная рука, накрытая хирургической салфеткой. Прекрасно понимая, что Йошима слышит их разговор, Маура деловито кивнула Джейн и спросила:

– Разве Фрост не будет присутствовать?

– Ему придется пропустить сегодняшнее вскрытие, а вот Джонни Тань сейчас приедет. Кажется, он действительно мечтает увидеть, как ты будешь резать.

– Похоже, детективу Таню очень хочется показать, на что он способен.

– По-моему, он стремится попасть в отдел убийств. Если судить по тому, что я уже видела, у него это может получиться. – Джейн бросила взгляд в сторону двери. – А вот, кстати, и он.

Заглянув в смотровое окно, Маура увидела, что Тань прибыл и надевает хирургический халат. Свои черные как смоль волосы он уже спрятал под шапочкой. Спустя мгновение детектив вошел в зал, приблизился к столу и направил спокойный бесстрастный взгляд на упакованное тело.

– Прежде чем начать, Тань, – проговорила Джейн, – хочу обратить твое внимание на раковину, куда можно блевать, – она вон там.

Детектив пожал плечами:

– Она мне не понадобится.

– Это ты сейчас так думаешь.

– Начнем с самого простого, – объявила Маура, обнажая лоток с ампутированной рукой.

На вид кисть казалась пластиковой. Неудивительно, что участники экскурсии по Китайскому кварталу приняли ее за бутафорию для Хеллоуина, испачканную красной краской. С нее уже сняли мазки и получили положительный результат по следам пороха. На рукоятке «хеклера и коха» обнаружили отпечатки именно этих пальцев, и теперь не оставалось сомнений в том, что именно убитая произвела выстрелы, разбросав по крыше пять гильз. Поднеся к руке увеличительное стекло, Маура внимательно осмотрела отрубленное запястье.

– Его рассекли в аккурат между дистальным отделом лучевой кости и полулунной костью, – заключила она. – Однако вот здесь виден изрядный остаток трехгранной кости.

– И что это означает? – осведомилась Джейн.

– Орудие, которым нанесли этот удар, рассекло одну из костей запястья. А они очень плотные.

– Значит, лезвие было острым.

– Настолько острым, что ампутацию произвели одним движением. – Маура подняла взор. – Я не вижу следов от вторичных порезов.

– Главное, подтверди, что эту руку отрубили именно от этого тела.

Маура повернулась к столу и расстегнула мешок. Пластиковый покров разлепился, испустив тошнотворный запах мороженого мяса и застарелой крови. Лежавший в мешке труп был по-прежнему в одежде, голова откинулась назад, так что зияющая рана на шее была прекрасно видна. Йошима принялся фотографировать, а Маура никак не могла отвести глаз от темно-рыжих волос убитой, на которых запеклась кровь. Красивые волосы, думала она, да и женщина красивая. Вооруженная особа, которая стреляла в кого-то на крыше.

– Доктор Айлз, у нас тут на самом виду улики – волосы и волокна, – заметил Йошима.

Он склонился над покойницей, одетой в черную фуфайку, и внимательно посмотрел на светлую прядь, которая пристала к рукаву.

Маура пинцетом подняла волосы и осмотрела их на свету. Слегка изогнутая прядка длиной около пяти сантиметров была серебристо-серой. Доктор Айлз бросила взгляд на убитую.

– Это явно не ее волосы.

– Смотрите-ка, вот еще одна, – сказала Джейн, указывая на другую прядь, прицепившуюся к черным легинсам.

– Возможно, это шерсть какого-то животного, – предположил Йошима. – Например, золотистого ретривера.

– А может быть, ее прикончил седовласый дедок.

Маура поместила пряди в разные конвертики для вещдоков и отложила их в сторону.

– Что ж, давайте разденем ее.

Сначала они сняли с левого запястья убитой черные часы швейцарской фирмы «Ханова» – единственный аксессуар на теле женщины. Затем пришла очередь обуви – черных кроссовок «Рибок», а за ними последовали фуфайка с капюшоном, футболка с длинным рукавом, легинсы, хлопчатобумажные трусики и спортивный лифчик. Под одеждой оказалось натренированное тело – стройное, мускулистое. Как-то раз Маура услышала от одного профессора патологической анатомии: он много лет проводил вскрытия и ни разу не столкнулся с привлекательным мертвецом. Погибшая женщина доказывала, что у этого правила бывают исключения. Несмотря на зияющую рану и обусловленное ею пятнистое поражение кожи на спине и ягодицах, несмотря на остекленевшие глаза, покойница по-прежнему оставалась потрясающе красивой женщиной.

Полностью освободив тело от одежды, Маура и два детектива вышли из помещения, чтобы Йошима мог сделать рентгеновские снимки. Из предсекционной они в смотровое окно наблюдали за тем, как помощник Мауры надевает защитный свинцовый фартук и размещает кассеты с пленкой.

– Такую женщину обязательно станут искать, – проговорила Маура.

– Ты говоришь так, потому что она красива? – осведомилась Джейн.

– Я говорю так, потому что она держала себя в форме, следила за зубами, а еще на ней легинсы от Донны Каран.

– Вы позволите несведущему мужчине задать один вопрос? – вмешался Тань. – Это означает, что легинсы дорогие?

– Готова поспорить, – отозвалась Джейн, – что доктор Айлз может сообщить их точную розничную цену.

– Суть в том, – продолжила Маура, – что она не какая-нибудь нищая бродяжка. У нее с собой было немало наличных, а также пистолет производства «Хеклер и Кох» – насколько я понимаю, вовсе не то оружие, каким обычно пользуются уличные бандиты.