Брачные узы

– Странно, как это не пришло в голову Наполеону, – раскатистым баском продолжил капитан Маккензи. – Увидев эту баррикаду из перьев мы, горцы, никогда не осмелились бы…

– Эти подушки здесь не для того, чтобы удержать вас, – сказала Мэдди. – Они тут для того, чтобы предотвратить какую-нибудь случайность.

– Вот как, – протянул он. – Ты не исключаешь случайных происшествий.

– Вот именно. Ночью я могу случайно перевернуться на другой бок, а я знаю, как вы не любите объятия. Мне бы не хотелось доставлять вам неприятности.

– Хитрая лиса. – Логан сел, взял подушку, что лежала между ними, и сбросил ее на пол. – Вот он – я: твой муж из плоти и крови. Будь я неладен, если уступлю место подушке.

Мэдди затаила дыхание. Какой будет его следующий ход?

– Я буду спать на полу, – сказал капитан Маккензи.

Завернувшись в покрывало, Маккензи устроился на полу перед камином.

Ей бы обрадоваться, но Мэдди не давала покоя мысль о том, что ему будет не слишком удобно спать на жестком полу. Умом Мэдди понимала, что должна сопротивляться подобным импульсам. Она не должна испытывать к нему никаких чувств: ни физического влечения, ни тем более человеческого участия.

– Мы ведь оба взрослые люди и все понимаем, – сказала Мэдди. – Я вас не прогоняю с кровати. Так и быть, никаких баррикад. Я буду спать на своей половине, вы – на своей.

– Я буду спать на полу. Мне так больше нравится.

– Вам больше нравится спать на полу, чем в кровати?

– В настоящий момент, сердце мое, я предпочитаю пол твоей компании. – Ты сказала, что хочешь подождать, – продолжил Логан. – Я бы предпочел думать, что моя честь создает более крепкий барьер, чем баррикада из подушек. Но именно этой ночью я не стал бы подвергать испытанию это убеждение.

Спустя минуту Мэдди сказала:

– Я понимаю.

– Мне все равно, на чем спать. Все первые десять лет своей жизни я спал на полу, и ничего.

– Десять лет вы спали на полу?

– На полу в сарае или на земле на пастбище. До того как викарий приютил меня, я, круглый сирота, был предоставлен самому себе. Вернее, я жил у людей, которые готовы были меня приютить и накормить. А кров и пищу мне давали те, кому нужен был помощник. Я ухаживал за овцами, пас их, был с ними круглые сутки. За это меня кормили овсянкой по утрам и хлебом по вечерам.

О, только не это! Чем больше они общались, тем сложнее было оставаться к нему равнодушной. Что называется, шаг вперед, два шага назад. Заявив, что ему лучше спать на полу, чем с ней, Логан нанес ей оскорбление, пусть и не очень сильное, что с точки зрения задачи, которую Мэдди перед собой поставила, было хорошо. Но то, что она узнала о его детстве, все разом перечеркнуло. Как могла она заставить себя презирать капитана Маккензи или даже остаться равнодушной к нему, когда воображение уже услужливо рисовало голодного худосочного мальчишку с неопрятной копной рыжевато-каштановых волос, зябко ежащегося от холода и лежавшего, свернувшись калачиком, на покрытой инеем земле?