Невинные

– Именно. – Я машу рукой, затем улыбаюсь Ханне. – Пока.

Девочка энергично машет рукой из открытой машины.

– Пока, – тихо говорит Стайлз, затем закрывает заднюю дверь и садится на водительское место.

Мы с Айком начинаем очередную пробежку до дома. Хотя пробежкой это не назовешь, он меня буквально тащит. Я едва успеваю, и, удерживая поводок, умудряюсь задуматься.

Да, я конечно, удивлена. Я вчера была в таком состоянии, но сегодня… Он ничего не сделал такого, от чего теряют сознания девчонки, при виде таких парней. Стайлз – обычный парень. Я не перестаю удивляться, как мы не нашли общий язык раньше? Ведь очевидно: он у нас есть. Я прокручиваю от начала до конца нашу встречу, и меня не покидает мысль о Ханне. Почему она не говорит? Я только сейчас это поняла. Она не немая, это точно. Она произносила имя брата и сегодня я услышала одно слово от нее «собачка». Что-то с ней не так. И эта хромота. У меня сжимается сердце, только подумав о том, что Ханна может быть чем-то больна.

Глава 5 – Стайлз

Я провожу пальцем по розоватым шрамам, тянущимся вдоль спины и боку Ханны. На ощупь, как шёлк, на вид – твердые наросты. После ванны я уложил сестру себе на колени в нашей комнате, чтобы осторожно нанести мазь. Я всегда делаю это сам. Даже мама не касается этого. Это только мое.

Шрамы тянутся от поясницы вверх, к правому боку чуть-чуть не доходя подмышек. Ханна лежит спокойно, она уже привыкла к этим ежедневным процедурам. Глядя на ее маленькое изуродованное ожогами тело, мне хочется плакать. Забиться в угол и рыдать, как девчонка. Но этим ничего не исправить. Уже прошел год. Или всего лишь год. Ханна забыла об этом, но я нет. Ведь именно я виноват в том, что моя сестра получила эти страшные ожоги. Это полностью моя вина.

Я виноват в том, что настоял взять на прошлый день Благодарения Ханну с собой в Бостон.

Я виноват в том, что отпустил няню.

Я виноват в том, что решил лишиться девственности, именно в тот вечер.

И я просто не могу избавиться от этого постоянного, грызущего мое сознание, чувства вины.

Закончив, я укладываю Ханну на диван и включаю ей мультфильм. В кармане вибрирует телефон, и я не глядя нажимаю «принять вызов».

– Да.

– Стайлз, привет, дорогой.

Это Кирстен. И-и…дорогой?

– Привет, Кирстен, – сдержанно отвечаю я ей.

У меня нет желания с ней болтать. Сегодня я провел в компании девушки свои лучшие в жизни тридцать минут. И эта девушка не Кирстен Адамс.

– Мы собрались в «Макдональдс». Приедешь?

Я выхожу в коридор и иду в свою комнату, чтобы не мешать Ханне.

– Эм, слушай, Кирстен. Я бы с удовольствием, но мне вставать рано. На выходные я улетаю. Извини.

Какое-то время она молчит. Наверняка, снова обиделась. Мне начинает это надоедать. Я не могу водить ее за нос, нужно сказать, что между нами ничего не получится. Я влюблен в другую девушку, с которой только на этой неделе начал общаться, пусть и раздумывал над тем, чтобы встречаться с Кирстен. Это был порыв, вызванный новостью о том, что якобы Мадлен и Зак вместе.

Но сейчас-то все выяснилось.

– Стайлз, я не дура. Вчера ты мне сказал почти то же самое. Я…ты мне даже не написал, как обещал, – голос Кирстен дрожит. Она что собирается плакать? Серьезно? Черт.

– Я тебе не вру. Сегодня я ездил с отцом в Бостон. Завтра мы с мамой и сестрой улетаем во Флориду. Я вернусь в четверг. А написать у меня не было времени. Кирстен, мы ведь друзья. Прости. Ты мне нравишься, но…давай просто дружить, как и прежде?

Какого хрена я извиняюсь и оправдываюсь?

– Что? – Кирстен почти оглушает меня. – Дружить? Ты это серьезно? На хрен тебя, Стайлз! Это все из-за моей сестры? Ты к ней мотаешься в Бостон?

Это уже смешно. Ну, конечно блин.

– Причем тут Стеф? Я ее сто лет не видел. Не говори ерунды.

– И все равно. Иди на хрен, Мерлоу! – И отключается.

Я усмехаюсь себе под нос и падаю на кровать. Телефон снова вибрирует, на этот раз уведомляя о сообщении.

Стив: Чувак. Кирстен в бешенстве. Ты ее продинамил? Мне заехать за тобой? Мы уже на месте.

Ага, и весь вечер смотреть на обиженное лицо Кирстен. Спасибо, обойдусь.

Я: Веселись без меня, старик. Я сплю.

Стив: Зануда

Я тихо смеюсь. Что ж, он прав. Если бы сегодня в парке я не встретил Мадлен, возможно, я бы пошел. Если бы она не дала мне свой номер, я бы тоже пошел. Но случилось снова два чуда, и мне нужно срочно придумать самую смешную эсэмэску. Думаю, напишу ей завтра утром. Теперь точно зная, что у них с Заком ничего нет, я надеюсь еще на одно чудо.

Когда я увидел Мадлен сегодня в парке, я долго ею любовался, прежде чем подойти. Она бегала с огромным псом и смеялась. Собака приносила ей палку, которую Мадлен кидала в сторону. Она была такой счастливой. Волнистые волосы растрепались и падали ей на лицо. Я любовался ее телом и стройными ногами. Смотрел на ее грудь, скрытую под обтягивающей футболкой. В общем, откровенно пялился, пока Ханна не вырвала меня из моих эротических фантазий, дернув за куртку, и указала на Мадлен. Она ее узнала, и она ей нравилась. Когда Мадлен уселась на траву и уткнулась в книгу, я все же решился подойти. Я так удивился, когда Мадлен начала извиняться за Зака. Этот пьяный идиот звонил вчера и наезжал, потому что я увез Мадлен. Ей было неловко от этой ситуации, а я от нее ловил кайф, потому что все это было связано именно с ней.

Мне нравится, что Зак ревнует ее ко мне, я его не боюсь. Давно пора сбить спесь с нашего капитана. А как она смеялась сегодня. У меня такое ощущение, что мы всегда общались. Я надеюсь, она, наконец, поняла, что я не засранец. По крайней мере, стараюсь им не быть. Общаться с Мадлен так легко, как дышать. Никогда не сомневался в этом и так долго к этому стремился. Трудно только не смотреть на нее постоянно. Очень трудно. Я заметил сегодня, как Мадлен на долгое время задержала задумчивый взгляд на Ханне.

Ханна прихрамывает на правую ногу. Но никто этого особо не замечает. Мадлен заметила, и в ее глазах проскользнуло немного сожаления. Она не таращилась на нее с любопытством и не стала задавать вопросы.

Вот уже два дня, как я открываю книгу под названием «Мадлен Ланкастер», и мне хочется читать и читать. Читать запоем, не прерываясь. Теперь мне очень даже не хочется уезжать из Салема на выходные. Но мама настаивает отвезти Ханну в Орландо, в Диснейленд. Я могу не ехать, но как только представляю, что Ханны не будет рядом целых четыре дня, я прихожу в ужас.

Год я не отхожу от сестры. Год наша семья тщательно скрывает ото всех случившееся с Ханной. Целый год я стараюсь казаться таким же, как прежде – беспечным подростком, усердно посещая вечеринки, на которых думаю лишь о том, что делает сестра. Все ли с ней в порядке. Я не допускаю никого обрабатывать ее шрамы, кроме доктора Батлера. И только я вожу ее в клинику каждые две недели.

Это право я вырвал зубами. Кричал, плакал, но добился своего. Мама сопровождает нас лишь по возможности, когда не занята подготовкой бала или банкета. Отец занят всегда. Но он в курсе, когда приемы и всегда звонит в этот день, и узнает, как прошел очередной прием. Поэтому я нахожусь в легком шоке, что в этот раз он сам нас отвез к доктору и остался с нами. Но он не отрывал глаз от часов, нетерпеливо дергал ногой, пока доктор Батлер осматривал Ханну.

Отец не винит меня за то, что случилось. Но я вижу в его глазах то, что раньше не видел. Возможно, все же винит, но молчит об этом.

Доктор Батлер остался доволен состоянием Ханны. За последние две недели она явно прибавила в весе, и спать стала дольше. В операции она больше не нуждается, но летом ей нужно пройти санаторное лечение.

После случившегося Ханне поставили диагноз ожога третьей «B» степени. Около двадцати процентов ее кожи пострадало. Но самым страшным стало то, что она перестала говорить. До этого случая Ханна была подвижным, неугомонным, громким ребенком. Болтала без умолку. После операции она молчит. Она улыбается, играет, веселится, но молчит. Доктор Фрэнк Батлер – большой специалист в этой области, и хороший мамин друг еще с детства. Он заключил, что у Ханны развивается посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Другими словами, болевой шок сменился психологической травмой.

Мы всеми силами стараемся остановить это развитие. Доктор Батлер оказался не только прекрасным доктором, но и хорошим человеком. Он многое сделал для Ханны. Постепенно она стала говорить. Имена тех, кого знает, слова «мама», «папа», мое имя и отдельные слова. Но в основном, это просто существительные. Целые фразы она не говорит. Но мы над этим работаем. До сих пор. В школу она конечно не пошла. Отец хотел определить ее в Бостонскую специализированную школу для детей с отклонениями. Случился очередной скандал, который затеял непосредственно я. Они думали, что, там Ханне станет лучше?

И снова доктор Батлер, как добрая фея, спас положение. Его старшая дочь Кэтрин работает в частной школе. Она согласилась приезжать из Бостона четыре дня в неделю, чтобы давать уроки. Ханна осталась дома. Никто не удивился, что она не пошла в школу. Для людей нашего положения, получать домашнее образование, считается актуальным. Со временем все наладится, и Ханна будет ходить в обычную школу и заведет много друзей. Кэтрин ей нравится, у них хорошие отношения. Все складывается не так плохо.

***

Не знаю, что больше делает меня счастливым в эти выходные. Сообщения, которыми мы обмениваемся с Мадлен или Ханна, которая за пару дней произносит больше слов, чем за весь год.

– Микки, Золушка, Гуфи. – После каждого ее выкрика, мое сердце подпрыгивает до горла от радости.