Шесть месяцев

– Постарайтесь очень хорошо. Я Вас прошу, господин Леман, – прозвучал настойчивый голос шефа.

– До встречи, господин Ланге.

Макс выключил телефон. Он был неувольняемым лицом в своей компании, но не хотелось подводить родителей и других акционеров.

Швейцарские золотые часы Макса показывали восемь часов утра. «Черт! Это мне надо сейчас уже выезжать. А голова от похмелья раскалывается. Как же быть? Этих мудаков разбудить – значит, время потерять. Если проснутся, то я точно застряну еще до завтра». Он залпом выпил сто грамм водки со льдом, привел себя быстро порядок и покинул в гостиницу. Вскоре он выехал из подземной автопарковки отеля и направился на выезд из города Ницца.

Его маршрут пролегал через Страсбург в Германию. Там еще четыре-пять часиков – и к ночи он будет в Нюрнберге. Главное, потом отоспаться и в субботу нарисоваться в зале для переговоров.

Макс гнал свой белый Порше Панамера без ограничений. Штрафы за повышение скорости его интересовали в последнюю очередь. Обычно если он за рулем, значит, куда-то спешит. Отец как-то решил его подколоть, сказав: «Если кто-то едет на дорогой машине и не спеша, даже медленно, значит, за рулем настоящий, сам себя сделавший богач. А если кто и спешит на такой тачке, то собирается разбогатеть сам». Но Макс пропустил это мимо ушей. Он слушал в основном себя, иногда друзей, если предложат хорошую идею времяпровождения.

Что еще интересным находил наш герой: как только он вспоминал своих друзей, они ему тут же звонили. Вот и в этот раз то же самое – его телефон автоматически переключился на громкоговоритель в машине:

– Макс ты где? Мы в номер заказали завтрак.

– Без меня, ребята. Я на пути домой.

– Ты, что Макс? Мы же еще на неделю собирались зависнуть здесь.

Макс недовольно покрутил головой.

– Слушай, Эрик. Это тебе вообще дел никаких нет. Не забывай, у меня есть и работа, так, что дальше без меня.

– Скучно будет без тебя, Макс.

– Повеселитесь с девчонками. Они классные попались.

– Ладно. Позвони, как сможешь.

Макс вышел на третью полосу и нажал максимально на газ. Единственным, чем он отличался от своих дружков, это тем, что все же любил свою работу. Да и вообще, работать. Он был творческим человеком и любил обсуждать и проектировать как на компьютере, так и на бумаге. Хоть где-то пригодилась его образное мышление и фантазия, не только в шмотках и развлечениях.

Одеваться он любил особенно. В его гигантском гардеробе, который занимал отдельную комнату в усадьбе родителей, можно было потеряться. За одеждой он мог просто полететь в Нью-Йорк или еще куда угодно, лишь бы отличаться от всех в оригинальности. Он не был из тех, которые не желали тратить время, выбирая каждый день, что сегодня одеть днем и что вечером. Особый каприз был к туалетным водам, когда шел в ночной клуб, где заведомо должен был потеть в танцах и пропахнуть сигаретами, терпкими сильными запахами. В гости на ужин – легкими чуть сладковатыми запахами. На работе – мягкими, чтобы только вблизи едва уловим был запах. Особыми запахами он пользовался при планах на секс. В этих рядах дорогих туалетных вод Макса может разобраться лишь продавец-консультант французского парфюмерного салона. Хотя нет. Не смог бы. Так как Макс покупал себе туалетную воду только и только во Франции. В Германии выбора нет. Это знает каждый более-менее искушенный в парфюмериях мужчина, живущий в Германии. Так что совет один: хотите хорошую туалетную воду, летите во Францию.

Некоторые называют подобных Максу метросексуалами, другие денди, кто-то иначе. Но реальность такова, что не всякий осилит быть таким как Макс. Если даже мы исключим из его рациона, например, алкоголь, клубы, женщин. Разбираться в светских штучках не так просто. Да и стоит денег не малых…

Так что, скажем проще, даже при желании сложно стать обычному парню Максом…

Глава 4

Только не стоило бы относить Макса к ужасной половине мужского населения. Он не был в душе столь ужасным, сколько можно было понять, глядя на его наглую физиономию. Он просто смазливый разбалованный молодой человек, на которого еще надеются родители. Может, детство таких европейских ребят, как Макс, длится до полувекового возраста. С позиции властей страны важно было: Макс безобиден. Правонарушения его ограничивались быстрой ездой, руганью иногда с другими парнями, от которых ему всегда доставалось по морде, так как он абсолютно не умел драться. Так что обычно он попадал в больницу, а другие – в полицию. Он не был трусом, его проблема заключалась в том, что, когда доходило дело до физического применения силы, Макс не мог ранить телесно другого человека, причинить другому боль.

Говоря о полиции, надо отметить, что 9 марта 2018 года он все же попал в поле зрение полиции. Случилось это, когда он уже обрадовался, что с Францией покончено и скоро он заедет на территорию родной Германии.

Появился уличный знак, указывающий о приближении к мосту Европа. Он соединял французский Страсбург с немецким городком Кель. Только вот беда, иногда тут скапливается очередь машин, которые к мосту уже не едут, а ползут. Здесь полиция искусственно сужает дорогу, чтобы водители сбросили скорость. Так им легче разглядывать людей в салонах. Такое происходит не всегда. Обычно, когда ищут кого-то или во время нелегальных перемещений беженцев.

Макс нервничал, медленно перемещаясь. Он дал газу и захотел использовать аварийную зону дороги для обгона и перехода на ведущую к мосту дорогу. Неожиданно перед его машиной оказался прохожий, которого он задел правым бортом своей машины. Макс почувствовал удар. Жертву отбросило на пару метров.

Он включил аварийный сигнал и выскочил с машины, посмотреть, что стало с пострадавшим, которым оказалась девушка. Она на четвереньках что-то искала. Макс кинулся к ней и приподнял ее осторожно. Хотя он был пока еще во Франции, заговорил на немецком. Говорят же, в стрессах приходит на ум скорее родной язык.

– С Вами все в порядке? Я вас сильно повредил? Чем вам помочь?

На его удивление девушка заговорила на немецком:

– Все в порядке… Со мной все в порядке… Только вот очки я обронила… Они выпали с меня…

Макс упал на колени и начал искать очки. Он услышал сигналы полицейской машины. Через пару минут перед ним возвысились силуэты двух полицейских. Он наконец нашел очки и поднял, они оказались разбитыми. Он со словами сожаления передал их хозяйке.

– Ваши документы господин? – прозвучала французская речь с уст мужчины полицейского.

Макс понял. Он достал из бардачка машины их и передал полиции.

Мужчина полицейский смотрел документы, а коллега его, молодая служащая, разговаривала с пострадавшей.

Полицейский начал допрашивать о причинах произошедшего Макса. Но он растерялся и переспросил служащего на немецком языке. Полицейский перешел на ломанный немецкий:

– У Вас серьезные проблемы, господин Леман. Если девушка напишет заявление, то нам придется Вас забирать в отделение. А так отделаетесь штрафом. И еще, девушка слепа без очков. Вы меня понимаете?

– Да, Можно я с ней поговорю?

Полицейский согласно кивнул головой. Макс приблизился к девушке и эмоционально заговорил:

– Девушка, я не хотел Вам навредить. Просто спешу вечно… Чем могу Вам помочь?

Она улыбнулась:

– Вы знаете, на удивление, и я спешу. Но думаю, уже свой поезд упустила.

– А куда Вы собирались ехать?

– В Нюрнберг.

Макс обрадовался.

– Так, я прямо туда и еду. Давайте я Вас подвезу?

Девушка засмущалась.

– Если Вы хотите мне помочь ради полиции, то не стоит. Не беспокойтесь, я заявление на Вас не напишу.

Макс растерялся. С его лица ушла улыбка, он чуть озлобленным тоном ответил:

– Мое предложение подвезти Вас нисколько не связано с заявлением. Вы можете написать его. Нет проблем.

Девушка вдруг улыбнулась:

– Но если я напишу заявление, то Вас задержат. А мне надо срочно в Нюрнберг, поэтому принимаю ваше предложение.

Затем она повернулась к офицерам и что-то им сказала на французском.