Союз корпораций

Началось это года три назад. Как известно, все три месторождения ливита оправдывали свое название – ливит рождался сам, точнее, появлялся на поверхности из лавы и других выделений небольших вулканов, добыть его из недр было практически невозможно. Активное глубокое бурение и геологоразведка по всей планете не приносили результата. Началось уменьшение объема появляющихся на поверхности гранул ливита. Недавние замеры показали одну двухтысячную долю от объема появляющегося из недр Земли ливита трехгодичной давности. А неделю назад поток почти совсем прекратился, и главное, что Николаю совсем не понравилось, месторождение на поверхности начало сокращаться в объеме. Гранулы перемещались, притягиваясь друг к другу, меняя хаотично изогнутые, висящие в воздухе скопления гранул на плотную эллипсовидную массу пока стометрового диаметра. В этом событии, особенно в свете происходящего в Солнечной системе, Николаю как ливитеру, пока единственному человеку на планете, без вспомогательных устройств взаимодействующему с ливитом, представлялась какая-то большая опасность.

Николай, на секунду прикрыв глаза, активировал на экране личные файлы. Нужно заняться извечной проблемой гравитационных центров пространства – чувствовалось, что это больше поможет, чем бесцельное лазание по сети. Николай открыл программу и начал загружать в нее какие-то математические выкладки, но погрузиться в работу не успел. Внутри кольнуло предчувствие, и нахлынуло ощущение тревоги.

Он обвел взглядом салон, потом выглянул в иллюминатор. Буран уже снижался, снизу надвигались бело-серые облака. Николай закрыл умку и, пройдя по салону к кабине пилотов, постучался. Спустя немного времени дверь открылась, и на Николая вопросительно уставился человек в летном комбинезоне.

– Здравствуйте. Я Николай Ильич, руководитель Ливит-центра, вот моя карточка.

– Здравствуйте. Карточку не надо, я вас узнал, – строгий взгляд техника потеплел. – Что случилось?

– Я прошу вас отнестись к моим словам с доверием. Я ливитер и иногда чувствую опасность. Она прямо по курсу, это сектор пространства, мы войдем в него через пару минут. Необходимо сменить курс.

– Проходите, я сообщу капитану.

Николай прошел за техником через небольшое помещение и поднялся по ступенькам в кабину. Входной люк заканчивался небольшим пространством посреди кабины. По сторонам стояли по два кресла, оборудованные различными датчиками, кнопками и экранами. На первых двух креслах за штурвалами и системой управления судном сидели пилоты в полушлемах. Один переключил какой-то рычажок и, сняв шлем, обернулся к Николаю, лицо засветилось улыбкой.

– Здравствуйте, Николай Ильич. Говорите.

– Вы снижаетесь, а где-то там, прямо по курсу, опасность, я не знаю, какая, просто чувствую. Там что-то реальное, но опасность только для нас, возможно, других летательных средств там нет. До чего-то, что случится, секунд сорок.

– Секунду, Николай Ильич, – пилот щелкнул тумблером. – Внимание пассажирам, буран заходит в посадочный коридор! Всем немедленно вернуться в кресла и пристегнуть ремни! – Еще раз щелкнул рычажком. – Сядьте в кресло и пристегнитесь. Мы можем отклониться метров на сто, это уже делается, большего не позволит коридор.

– Я чувствую, мы сдвигаемся от опасности.

Буран, немного накренившись влево, уже выходил из облаков. Внизу сквозь серый туман вокруг судна открылась Земля, усеянная строениями, полями сельхозугодий и лентами дорог, появились первые высотные башни пригорода. Судно качнулось, выровнялось и тут же начало заваливаться вправо, все увеличивая крен. Картинка внизу повернулась, Николай посмотрел на пилотов, было видно, как капитан вцепился в штурвал, пытаясь выровнять судно, второй пилот, переключая тумблеры на панели управления, что-то кричал в шлем, но Николай не слышал. Уходящее было чувство опасности резко вернулось, почти физически ощущаясь всем организмом. Почти рядом, за бортом, вдруг четко возникло ощущение присутствия какого-то существа. Существо испытывало эмоции. Тут было разочарование от чего-то невыполненного, какая-то вселенская тоска и, как Николаю показалось, наглость. Это было что-то чужое, пришедшее откуда-то издалека, и оно было безразлично ко всему живому на планете. Через мгновение после появившегося ощущения, что сейчас все закончится, снаружи раздался хлопок, мелькнула вспышка, судно качнуло, все маячки и табло в кабине потухли. Присутствие существа и связанной с ним опасности исчезло, сменившись обыкновенной тревогой.

Кабина бурана продолжала крениться, приборы отказали, огоньки инфосферы между кресел пилотов не горели, но управление, видимо, не было потеряно, командир корабля и второй пилот делали все возможное. Техник рядом с Николаем отстегнулся и, выскочив из кресла, буквально провалился куда-то в люк. Через секунды несколько табло и сигнальных маячков загорелись, второй пилот защелкал рычажками и кнопками, командир корабля, вцепившись в штурвал, отдавал команды. Буран начал выравниваться. Второй пилот, облегченно расслабив плечи, обернулся к Николаю.

– Входим в коридор. Нас принимают, отклонение незначительно. Святая Мать, что это было?

– Нужно изучить данные с приборов, что-то там должно быть. Судя по всему, взрыв или разряд, какая-то природная аномалия, немного похоже на аннигиляцию. Странно, что она возникла здесь, прямо посреди воздушного коридора.

– Да уж, необычно, хотя вот капитан и не с таким встречался за десятилетия службы. Это хорошо, что приборы экранированы, незащищенные перегорели. Такого удара просто предположить не могли.

– Да, моя умка тоже не включается, – Николай озабоченно вертел гаджет.

– Ну, может быть, и починят, не расстраивайтесь, главное все живы. Вы пройдите в салон, пристегнитесь, сейчас посадка.

– Да, конечно. Вы молодцы, хорошая работа.

– Да это вы нас спасли, вовремя предупредили.

Николай кивнул прощаясь и прошел в салон. Посмотрев на встревоженные лица пассажиров, успокаивающе улыбнулся и сел в кресло. Успел убрать сгоревшую умку в рюкзак и пристегнуться, как буран резко пошел на снижение. Вскоре зашуршали колеса по полосе, судно мелко затрясло, за окном замелькали строения порта, стоящие корабли, и буран, погасив скорость, вырулил к посадочному рукаву. Обогнав улыбающихся, но молчаливых пассажиров, Николай выскочил наружу, быстрым шагом прошел в здание порта и по лестнице вниз на стоянку такси. Сказав водителю пункт назначения, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Нет, сейчас нельзя обдумывать произошедшее, нужно думать о другом, так лучше, слишком много эмоций. А информация не потеряется, ливитер способен запомнить гораздо большее. Николай открыл глаза, повертел головой, и мысли вернулись к потоку, прерванному в салоне бурана.

«Самое глупое и непробиваемое утверждение – то, что я знаю лучше, мы знаем лучше и, естественно, если захотим, можем учить других. Мое познание – это утверждение моего превосходства над другими. Это ресурс, позволяющий создавать и более правильно распределять блага.

Любое действие можно объяснить национальными интересами, будущим своих детей, опять же стремлением к познанию и развитию. Целые институты на планете обучают выгоде: как выгодно вложить ресурсы, выгодно одеться и подать себя, жить более выгодно, чем другие. И как основа и как следствие – мы исключительны, и вы, обучаясь у нас, тоже. У вас есть право жить, как угодно, даже устанавливать это право, вы должны бороться за право устанавливать это право. Никто не учит защищать свои интересы, это не выгодно, выгоднее нападать, по сути учиться быть пушечным мясом для горстки модераторов. Отсюда и лозунг: лучшая защита – нападение. Человечество само воспитывает нападающих, а потом, спохватившись, учит от них защищаться».

Мобиль свернул с трассы на четырехполоску, и по сторонам замелькали небольшие домики в окружении растительности и башни посадочных площадок винтокрылов. Жилой район Курчатовского НИЦ. Тут, наверно, одни научные работники живут. Николай усмехнулся. Мобиль свернул несколько раз и выскочил на прямую дорогу, в конце которой высились эстакады здания главного управления НИЦ Курчатова. Отсюда по прямой дороге внутренних территорий исследовательского центра, без движения других мобилей, было четверть часа пути до комплексов Центра Управления Полетом главного космодрома, а дальше находился и сам космодром, занимая территорию, сравнимую с Москвой, – центральным районом Магнита, столицы эксклава Русия. По обеим сторонам дороги, вдалеке, проходили взлетно-посадочные полосы, и наблюдать за непрерывно садящимися и взлетающими воздушными судами было интересно – такого оживления на Итурупе не увидишь.

У главного здания ЦУПа Николай попрощался с улыбающимся от интересной поездки таксистом и пошел по дорожке. У входа его уже ждал сотрудник в сине-стальной форме космодрома, судя по эмблеме на предплечье, – отделения ЦУПа разведки дальнего космоса и, поздоровавшись, проводил по идущим вверх и вниз переходам и меняющим направление длинным коридорам до большого зала с множеством столов и работающих за ними людей.

– Это зал предварительной обработки информации нашего квантоума. Это второй по мощности компьютер в эксклаве, – сотрудник явно гордился возможностями центра. – Мы можем обрабатывать огромные информационные потоки. – Заметив улыбку на лице Николая, сконфузился. – Простите, вы, наверно, и так знаете, да и у вас в Ливит-центре квантоум неплохой. Вас ждут вон там. – Сотрудник показал на массивные двери в конце зала.

Николай направился к дверям, размышляя: «Что ж, гордость за достижения – это одно, а вот гордость за свои достижения, но не ваши – это уже другое. Это как зарядка – зарядку ты делаешь один, пусть даже в группе, но удовлетворение собой тоже чувствуешь один. Сложно почувствовать удовлетворение от сделанной другим зарядки, но ведь это неправильно. Можно быть удовлетворенным и после настроенным на новые свершения не только собой, но и другими, просто сознавая общность идей, разума и целей. Не ради конкуренции, чтобы выше, дальше, сильнее, а для возможности делать общее дело, смочь участвовать в созидании на благо своей расы людей».

Открыв дверь и войдя, Николай остановился в изумлении. С балюстрады, куда он вышел, вниз открывался вид на погруженный в полутьму главный зал ЦУПа. Огромных размеров, во всю стену, панорамный вогнутый экран, разделенный на сектора, неярко светился различными цветами, отображая поступающую информацию. Перед ним в несколько рядов находились прозрачные рабочие отсеки инженеров и координаторов. Вокруг центра зала амфитеатром располагались другие отсеки и рабочие места сотрудников, перед многоугольником сходящихся в окружность прозрачными экранами с графиками и потоками данных. А в центре зала возвышалось несколько больших прозрачных полусфер, одна в другой, проецируя собой Солнечную систему, как понял Николай, вплоть до пояса Койпера. Разного цвета полусферы вспыхивали огоньками, двигались планетами, скоплениями астероидов и других космических тел. Прозрачные купола проекции плавно крутились в различных направлениях и уходили куда-то в пол, появляясь с другой стороны. Небольшая, но яркая звезда в центре полусфер дублировалась в мерцающую недалеко небольшую полусферу метровым огненным шаром, там тоже стояли экраны и рабочие места персонала. Зал, балюстрада и соседние с ним открытые отсеки были заполнены людьми, шла непрекращающаяся работа. До двухсот человек сидели за столами, перемещались по помещениям и коридорам. Почувствовав внимание, Николай повернул голову в сторону и увидел, что слева к нему приближаются улыбающиеся Ольга Петровна и Кирилл Владимирович.

– Здравствуйте, вот я к вам и добрался, – Николай тоже улыбался, испытывая естественную радость встречи после долгой разлуки. – Как вижу, изменения в системе незамеченными не остались, у вас тут такое столпотворение.

– Да уж, – Ольга Петровна посмотрела вниз. – Мы перенесли все возможные функции в другие залы, тут только приоритетные наблюдения, в основном дальняя разведка и аналитики, ну еще, конечно, много всего. Николай, наверно, вам нужно отдохнуть с дороги, потом поговорим.

– Нет, не нужно, я отдохнул в полете. Чем скорее мы обсудим происходящее, тем лучше.

– Тогда пойдемте, – Кирилл Владимирович как всегда был строг и собран, улыбались одни глаза. – Нам вот сюда, это небольшой зал для совещаний, там есть все необходимое.

Разместились за небольшим столом с прозрачной проекционной полусферой в центре и небольшим экраном на стене, Ольга Петровна занялась чаем. Наконец, поставив поднос с чашечками и вазочками с различными вареньями и орешками, тоже уселась между мужчинами и вопросительно посмотрела на Николая.

– Сейчас проходит онлайн-конференция с участием Совета безопасности и Министерства космонавтики. На ней присутствует почти такой же состав от Поднебесного эксклава и от Союза Корпораций. У них полная информация о происходящем, но мы можем выйти с ними на связь в любое время. Пока давайте, Николай, начнем с вас, так будет правильней, у вас есть что-то срочное и важное, я угадала?

– Угадали, Ольга Петровна. Сначала я о недавних событиях, это в полете случилось. Вы, Кирилл Владимирович, наверно, в курсе, – тот кивнул. – Информация с непострадавших фиксирующих устройств бурана, если есть такая, скоро поступит, пока же я расскажу о своих ощущениях. Там, на линии воздушного коридора, было что-то, обладающее разумом и эмоциями. Что-то неземное, по моим ощущениям ливитера, откуда-то издалека. Мой анализ ситуации таков: эти существа или существо здесь из-за ливита. Ливит для чего-то нужен ему, оно пришло за ним, и ливит об этом знает. Да, в наших мерностях ливит не обладает разумом, но в других измерениях у объекта ливит есть разум, многое это подтверждает. Это чужое существо неожиданно наткнулось на нас, точнее, мы на него, и контакт со мной его как бы мммм… удивил что ли. Оно приняло решение уничтожить ливитера, возможно, решив, что я опасен для достижения им каких-то целей. Я чувствовал, что оно как-то влияет на технику и на людей на судне, буран вышел из-под контроля, уходя в пике, экипаж не мог помешать этому. Потом откуда-то ко мне пришло понимание, как этому противостоять. Мне сложно объяснить, что-то во мне, может быть, из других мерностей, попросило выразить свою волю, и я просто по-человечески сказал: «Нет!» Влияние существа сразу прекратилось, пилоты начали выравнивать судно, а через миг существо решило исчезнуть, возможно, совсем исчезнуть, прекратить свое существование ради чего-то.

– Оно что, самоуничтожилось? – Кирилл Владимирович смотрел удивленно на Николая.

– Да, скорее всего, или ушло в другие измерения и другое пространство-время. Нам осталась яркая вспышка, как при аннигиляции частиц, разряд, импульсный удар и взрыв, как очень маленькая ядерная реакция. Часть приборов и управление бурана снова вышли из строя, у меня умка перегорела, и на корпусе судна должны остаться следы, я видел по обзорным стеклам. Нас снова спасло мастерство пилотов, им удалось выровнять и посадить судно.

– Значит, мы имеем дело с инопланетным контактом? – Ольга Петровна смотрела широко открытыми глазами. – Ну, что ж, это естественно, мы не можем быть одни во Вселенной.

– Ну, я давно как ливитер чувствовал, что мы не одни, – Николай усмехнулся и кивнул. – И еще кое-что. Я тогда не мог разобраться, что происходит, только теперь понял. Это не первое появление других, другого, возможно, разума. На Итурупе у месторождения происходило что-то подобное, только без аннигиляции, но присутствие другого существа там было точно. И, как вы знаете, месторождение ливита видоизменилось, оно как бы собирается в плотный сплюснутый сверху и снизу эллипсоид. Наверное, такое происходит и с двумя другими месторождениями? – Кирилл Владимирович кивнул. – Я так и думал. И еще то, из-за чего я прилетел. В том, во что преобразовалось месторождение, в эллипсоиде появилось отверстие – большое, как пещера. Только не совсем пещера. Это ровное круглое отверстие, сужающееся в конце, с ровными изгибами внутри. Как будто для чего-то, что нужно туда вставить. И по форме, и по размерам напоминает лунный грузовик «Федерация ЛМ100». И как только я это понял, почувствовал, что меня туда приглашают, ну или нас. И это важно и нам, людям, и ливиту. Это как бы и приглашение, и просьба. Мой контакт с ливитом то слабеет, то усиливается, как будто мне что-то пытаются сказать, а я не понимаю. Мне кажется, что ливит должен куда-то уйти, но он хочет остаться. В свете последних событий в Солнечной системе можно предположить, что ливит может нас покинуть и улететь что ли туда, к Юпитеру. Почему – пока не понимаю, возможно, это связано с этими, другими существами. Потеря ливита для человечества – это огромная, трудно поддающаяся осмыслению потеря. Мы не можем этого допустить, нужно сделать все, что в наших силах.

– Очень интересно. Николай, вы говорите, что это существо как-то воздействовало на людей на судне. Как это было, на ваш взгляд?

– Ну, я могу описать, как оно воздействовало на меня, – Николай повернулся к Кириллу Владимировичу. – Это как бы в начале слабое, а потом все усиливающееся подавление воли. Оно подавило желание сопротивляться ему. Мне кажется, если бы не способности ливитера, я мог бы спокойно смотреть, как мы падаем. Ну, а потом я понял, что могу ему противостоять.

– Спасибо, Николай, это очень важно. Сейчас со всеми, кто был на борту, работают медики, туда отправлена наша группа расследования, они соберут всю доступную информацию. Ольга Петровна, – руководитель НИЦ посмотрела на безопасника, – до моего выступления на конференции около получаса, расскажите мне и Николаю, что произошло за последние три часа и анализируйте, если возможно.

– Конечно, Кирилл Владимирович, – Ольга Петровна активировала проекционную полусферу в центре стола. – Сначала о главном. Как мы и предполагали, час назад, пять часов назад в реальном времени, на Юпитере произошло очередное импактное событие – большие массы вещества астероидного типа, среди которых замечено тусклое свечение, врезались в планету. От вспышки пострадал гелиобуй, дрейфующий в полутора миллионов километров. Там сейчас темная дыра побольше урагана Око Юпитера. Зафиксировано небольшое смещение орбит спутников планеты и тел пояса астероидов. Изменение магнитного поля всех больших тел системы. Светило отреагировало солнечными цунами. Анализ неутешителен…

Кирилл Владимирович внимательно посмотрел на директора НИЦ. Николай, уставившись на проекцию в центре стола, сжимал край столешницы побелевшими пальцами.

* * *

Медленно по галактическим меркам, где скорости измерялись миллионами, звезда двигалась по круговой орбите со скоростью 250 километров в секунду. Вместе с ней всего в восемнадцатый раз с момента рождения галактику облетали спутники звезды – частицы газа и пыли, астероиды и кометы, газовая планета-гигант, голубая планета и другие, некоторые в окружении собственных спутников. Звезда со своим семейством в окружении облаков космических частиц двигалась в огромном спиральном рукаве Млечного пути – рукаве Ориона, одном из самых спокойных мест в галактике. Неровный диск, закручивая вокруг центра спиральные рукава, плыл по волнам темной материи, перемещаясь в пространстве Вселенной в окружении других небольших галактик, поглощая их на своем пути, среди миллионов других навстречу своей смерти и перерождению.

В одном из рукавов – рукаве Центавра, – в 11-ти тысячах световых лет от голубой планеты, в чистом, темном, бездонном пространстве космоса плыла яркая звездная система. Бело-голубой гигант, в несколько раз превосходящий размерами Солнце, двигался по длинной орбите, составляя гравитационную пару с другим, небольшим и темным объектом. Темный объект сам служил центром притяжения для двух других звезд, двигавшихся по яркой сине-оранжевой газопылевой орбите, – небольшого светло-оранжевого карлика и необычайной светимости крохотной звездочке, затмевающей своим светом все звезды в системе. Огромных размеров подсвеченное кольцо вокруг темного объекта местами прерывалось, изгибаясь внутрь рукавами ответвлений, и иногда вспыхивало, на доли мига увеличивая свою яркость.

Бело-голубой гигант на противоположном конце гравитационной связки имел свою планетную систему. Эклиптика двух массивных объектов создавала и эклиптику системы самого бело-голубого гиганта. Там, среди астероидных и протопланетных колец, среди подсвеченных звездой твердых и газообразных экзопланет, среди миров тверди, воды, огня и газа крутилась, плывя по орбите вокруг гиганта, мерцающая мириадами вспышек, небольшая газовая планетка. Различных цветов газообразное тело экзопланеты плотным, казалось живым, слоем электрических разрядов освещало многочисленные спутники планеты, тоже мерцающие вспышками различной интенсивности. Разряды проходили между ними и планетой, вырывались с ее поверхности далеко за спутники, теряясь в бело-голубой освещенности системы.

Необычности живой, мерцающей планете добавляло несколько опоясывающих ее, пересекающихся колец, еле светящихся отраженным тусклым светом. Кольца, сходясь на полюсах планеты, образовывали на оси вращения решетчатые конструкции, шпилями огромной высоты, продолжавшимися на треть радиуса планеты. Шпили на полюсах вращения светились бело-зеленым светом, там мелькали вспышки, проходили разряды невообразимых по мощности энергий. Острые навершия шпилей, казалось, были окутаны серо-голубым туманом, тяжелым и плотным. Там тоже мелькали вспышки разрядов, разрывая туман молниями невидимой глазу темной материи. Величественность жуткой картины усиливалась захваченными вращением газовой планеты астероидами, образующими над шпилями полюсов веретенообразные, далеко простирающееся скопления.