Атанасы

– Вашу мать! – в сердцах выразил тихо Корт, сожалея о том, что задержался в своей комнате из-за помывки головы.

__________________

?КЛЕВРЕТЫ – приспешники, приверженцы своего господина-кумира.

?КРЕАТУРЫ – ставленники, послушно исполняющие волю хозяина-кумира.

?ИДЕФИКС – одержимость человека навязчивой, маниакальной идеей. Идея, всецело увлёкшая, захватившая человека.

?ВЕРБАЛЫ – здесь: риторы, ораторы, трибунисты (уничижительно).

?ВЕРБАЛЬНОСТЬ – то есть словесность, речитативность; относящееся к звуковой человеческой речи.

?ДИВЕРГЕНТНЫЙ – то есть расходящийся в разные стороны.

?МИРОВЫЕ ДЕРЖАВЫ – то есть шесть Государственных Формаций, иначе – Секстет Держав, это: Империалистические Миры, Коммунистические Миры, Республиканские Миры, Социалистические Миры, Федеральные Миры и Феодальные Миры.

?МАНА – мистическая сила и энергия, присущая человеческому роду, рассеянная также по всей Вселенной, подчиняемая (или подчиняется) только силой воли индивидуума, личности.

?МАНУАЛЬНОСТЬ – жестикуляция, производимая руками; воздействие руками (жестами) на материальные вещи; магические пассы.

??ТАНДАВА – темпераментный, полный страсти танец, захватывающий всех, включая магические энерготоки, которыми посредством этого танца можно управлять и направлять для разных целей. Является магическим "пассовым", мануальным искусством в сочетании с Единоборством и шаманизмом.

??ЁКУ – волевая подлинная сила самой Вселенской Природы, первозданная мистико-магическая сила и энергия, много превосходящая ману; иногда приближают или отождествляют с астральной силой – баракой. Но Ёку есть источник всех и всяких сил.

??ГЛОССА – материалистическая опись (описание) мироустройства, чисто её внешний физический облик (гештальт-1 и габитус), её форм и вещей, которые воспринимает человеческое зрение, глаза (глосираванный или гештальтираванный, или габитарный Мир, Мироздание, Вселенная).

??ТОТЕМИЗМ – раздел ликантропии (оборотизма) или теория нагуализма, считающее оборотничество и берсеркство возможным только на атавизматической основе, для чего необходимо прежде выявить личного тотема (звериного предка [см.Атавизм первого положения]) или определить своего трикстера (зверя вообще или бого-зверя [см.Атавизм второго положения и Трикстер]). Данный раздел также ориентирован на растительный и абиотический (как фетишизм) мир.

??АТАВИЗМ – нагуалистическая теория:

1 положение: появление у человека в результате тех или иных причин физических признаков, некогда присущих его архипредкам и уже утраченных потомками.

P.S.: в данном положении речь соответствует анималистическим признакам в развитии физического (анимального) тела на сугубо интрогенетическом уровне, что отчасти обуславливает как мутацию, так и самопроизвольную трансформацию тела, то есть оборотничество или таковую предрасположенность.

2 положение: проявление у человека в результате тех или иных причин психических признаков, присущих анимальной природе.

P.S.: в данном положении речь идёт о характере или манерном поведении человека, его какие-либо имманентные анимальные повадки, доставшиеся сугубо интрогенетическим наследственным путём. Отсюда суть Берсерки.

??ОБОРОТИЗМ /также иногда ЛИКАНТРОПИЯ/ —

1. Способность трансформировать физическое тело в другое (иное) анималистическое существо, то есть воплощаться (оборачиваться) в какое-либо животное, птицу или земноводное. Как правило, возможно на атавизматической основе первого положения (тотем), либо второго положения (трикстер в первом значении);

2. Существует также «Коллапсический Оборотизм», когда тело (плоть, организм) сжимается (сворачивается) в точку и, в следующую секунду, разворачивается (расширяется) в другом обличье, форме, то есть в образе какого животного (зверя, хищника, земноводного, пернатого и тому подобное), растения (травы, какого цветка, кустарника или дерева), иного какого-либо неодушевлённого предмета (как правило минерала, а также их сочетаний с низшим биологическим царством растений /мхом, лишаем и тому подобное/, галькой, камнем, песком, металлом и прочем).

__________________

ГЛАВА ВТОРАЯ

МИССИЯ

Когда Бион Тиг вошёл в тронный зал, предназначенный сугубо для внутриимперских дел, император не царственно развалился на своём троне, закинув левую ногу на подлокотник и сдвинув корону на глаза так, что не вызывало сомнений в их подлинной закрытости. В левой руке, покоящейся на животе, он держал кубок из цельного янтаря с немыслимо дорогим вином. Трое вельмож трепетно и боязливо докладывали о внутренней политической ситуации в Империалистических Мирах или Империи, говоря что-то о контрразведданных. Пьяно-бесстрастное выражение лица императора явно волновало вельмож больше, нежели суть-смысл доклада, хотя Лео безошибочно определил высокую заинтересованность и озабоченность монарха. Но последний продолжал играть роль пьяной неги, что весьма раздражало и нервировало, а подчас сбивало со смысла докладчиков. Последние, конечно, об этой "игре" знали, но бывало, что император действительно засыпал. Они только не знали, он позволял себе уснуть тогда, когда информация действительно не представляла важности. Вообще же монарху доставляло подлинное удовольствие таким образом и другими в частности раздражать и бесить таких людей, как они, готовых пойти на всё, лишь бы их владыка был доволен. Он органически не переносил таких подхалимов и лизоблюдов, извивающихся, словно безземельные черви. Бион Тиг внутренне позлорадствовал, поскольку понимал, что эту привычку Леэр Сарг Склавер-VII перенял от него. Но окажись какой иной человек, способный мыслить и действовать самостоятельно, Сарг принял бы его вполне уважительно-подобающе. И если император засыпал, то докладчики, – независимо от того, кто именно вёл доклад, – всегда оказывались виноватыми, а потому им не судьба была избежать соответствующей экзекуции. Скорее всего будет прощён незадачливый официант или раб, проливший на белую мантию его высочества вино, стоимостью целого состояния за маленький бочонок, изготовляемого из редчайшего сорта винограда с примесью наиредчайшего вида пауков арисхархов, нежели такие докладчики.

Лео печально вздохнул и выдохнул. Он вновь вспомнил, что когда-то считал Леэра Сарга своим другом. Хотя он сам был лишь бароном, а тот принцем, который собирался вскоре стать князем, так как его брат наследовал трон Империи. Принц был старше на три года, но это ничуть не смущало юного Лео, и они немало времени провели вместе. Но вскоре, когда Тигу было пятнадцать лет, а принцу восемнадцать, так называемой дружбе пришёл зловещий конец.

Бион Тиг, вопреки отцу, бывшему комендантом дворца, не пошёл по его стопам. Отец, собственно, не возражал. А вот целительство, знахарство, кудесничество или, иначе, медицина его очень привлекала с самого рождения, как и вообще вся живая природа, в чём довольно легко и быстро умел разобраться, сообразить и понять. Отец, когда ему исполнилось десять лет, привёл его в какое-то сообщество, о котором заповедал, чтобы он никогда и никому о нём не говорил и не рассказывал, и даже самому себе.

– Даже себе?! – изумился маленький Лео. – Но я же знаю, как я могу рассказать самому себе?..

– Очень просто, мой мальчик, – ответил Лос Бион Унтерганг, – Ты знаешь это в себе для себя, а не для кого-то, и не для того, чтобы через кого-то доказать или утвердить более чем очевидное, то есть это самое знание. Ведь ты же не будешь сам себе твердить, что знаешь, так зачем это утверждать другим?…

И Тиг никогда и никому не рассказывал о тайном обществе, которое посещал, даже Саргу, которого считал наилучшим человеком во всём мире, правда, только после отца. С Леэром было очень интересно. Он всегда рассказывал что-то интересное и смешное, делился своими проблемами, обидами. И Лео множество раз порывался рассказать о своей тайне, но всякий раз воздерживался. Сарг всегда был к нему добрым и вообще ко всем. Учтивым. В свою очередь он также рассказывал всё. Но особо рассказывать было нечего, поэтому говорил о природе, зверях, насекомых, растениях, медицине, болезнях, вирусах, ядах и прочее-прочее. К тому же Сарг, казалось, проявлял к этому подлинный интерес. Он и заподозрить не мог, что, когда заболел его старший брат, – наследник престола, – Леэр имел прямое к этому отношение, а он невольно посодействовал ему. Ибо друг использовал его же небольшой сад в корыстно-преступных целях, когда ему было пятнадцать, а другу восемнадцать лет. Тогда же Леэр похищал несколько листьев от разных цветов, смешивал их необходимым образом с другими нужными веществами, после чего полученную смесь добавлял в пищу своего брата. Он не пытался отравить сразу, но подтравливал, чтобы всё выглядело естественно.

Будущий император никому не нравился. Его грубость, заносчивость, высокомерие, эгоцентричность и надменность отталкивало от него большинство знати, аристократов и прочих людей. А попытки проявить благодушие вызывали лишь смешки. Когда он заболел и слёг, прислуга втихомолку этому радовалась, а наибольшая часть придворных вздохнула с некоторым облегчением. Сарг же, к которому наследник относился как ястреб к мыши, неоднократно жаловался Лео о бездействии знаменитых целителей или о их неучёности в медицинских вопросах, поскольку никак не могли определить недуг, не говоря об его источнике и прочем. Лео сам предложил попробовать осмотреть наследника, аргументируя это новым и непредвзятым взглядом. Целитель рода Унхайлова, чувствуя совершенное бессилие перед неведомой хворью, согласился. И Лео смог-таки поставить диагноз без всяких анализов, проведя которые он лишь убедился в своей правоте: старшего принца методично травят. Целитель был в шоке, зато наследник горько расхохотался, хотя и вымученно-слабо, давая тем самым понять, что это для него не новость, но говорить об этом кому бы то ни было строго запретил. Лео проконсультировал лекаря о необходимых лекарствах и их дозах, после чего ушёл.

Вскоре последовал арест отца за покровительство и соучастие-сотрудничество с запрещёнными и нелегальными магическими сообществами. А посещаемая Лео организация была прямо на его глазах жестоко уничтожена. Ему оставалось только благодарить Аммардука за опоздание. Ещё через пару дней, когда Сарг, якобы, пытался помочь Лосу Бион Унтергангу, он предложил юноше стать его вассалом, чтобы получить взамен утерянного баронства другое баронство при его княжестве, а также пройти обряд побратимства, причём незамедлительно. Бион Тиг был в восторге от такого предложения и несказанно благодарен Леэру Саргу, поступившему, как ему думалось, как истинно настоящий друг. Он не особо волновался об отце, поскольку младший принц заверил, что с делом его отца всё нормально, решаются мелкие формальные вопросы и через несколько дней, может неделю, его выпустят.

Обряд, который они прошли, назывался Клятва Кровного Вассала, в котором, – помимо обычных вассальных отношений, где сюзерен обеспечивает своего вассала землёй и, по желанию, титулом, а последний служит в течение сорока лет, – совмещал с собой культ побратимства, где Бион Тиг становился младшим братом Леэра Сарга Склавера. На основании последнего Лео мог жить в доме Сарга. Вместе с тем, независимо ни от чего, Лео автоматически становился советником или советчиком своего сюзерена-брата, который уже сам определял его непосредственный статус среди прочих советников, если таковые были. И во время обряда Кровного Вассала Леэр Сарг во всеуслышание в храме бога Аммардука объявил его, Лео Бион Тига, "главнейшим и первейшим как вассалом, так и советником тогда, когда он, Леэр Сарг Склавер, получит свой титул по закону", не уточнив при этом какой именно. Этот же обряд, независимо от последующих отношений между вассальными братьями, запрещал обоим всякого рода вендетту, включая случайную или не намеренную смерть одного от другого. Для убийцы же, в связи с обрядом перед тайным ликом бога всяких уз Аммардуком, было бы лучше оказаться в пыточной палате лет, так-эдак, на четыреста, нежели оказаться виновным в смерти вассального брата.

Лишь немного позже Лео узнал для чего нужен был весь этот спектакль. Выйдя из храма, Сарг ушёл, сославшись на то, что надо узнать, как идёт следствие относительно его отца. А представленный самому себе Лео, отправился в свой экспериментальный сад, но по пути был перехвачен графиней Ценсифской, не то наложницей, не то будущей супругой наследного принца, к которому и пригласила его. Оказавшись в покоях принца, он отметил присутствие семейного знахаря, четырёх гвардейцев и ещё пятерых неизвестных ему людей. И началось.

Сначала ему устроили доскональный допрос, к счастью не продлившийся долго, но пара часов прошло. А потом предъявили ряд фактов, в которых, Леэр Сарг не является ему другом и вообще оказался преступником. Это был шок. Последовавшее за сим разоблачение Леэра, если это допустимо так назвать, больно ударяло по его чувствам и сознанию. Он не хотел верить, что яд добывался его другом из его же сада, но косвенные факты и логика были неоспоримы, поскольку такой яд можно было получить только на месте, из его сада, так как яд сохраняет свои токсичные свойства час или два. Юная графиня лично показала записи с диска, на который возможно раз записать, но ни стереть, ни скопировать запись было невозможно. Записи показали полную презрительность Леэра к Бион Тигу; засвидетельствовали то, что юноша нужен был только из-за познаний вирусов и ядов, их источников и всё тому подобное. Также записи косвенно доказывали заговор против наследника, доказывали его жестокосердие и прочее. Но все эти данные, как согласился и утвердил какой-то человек, не могли ни посадить, ни лишить младшего принца титула, ни подвергнуть изгнанию, поскольку это всё можно было "переиначить". Затем наследник Империалистических Миров, в типичной грубо-высокомерной манере сказал, что не удивится, если его брат предложит установить вассальные отношения, а во избежание возможной вендетты, побрататься. У Лео невольно вырвалось, что это произошло совсем недавно. Тогда принц неприятно-вымученно засмеялся. Графиня почему-то зарыдала. После, глянув на часы, наследник сказал, чтобы Лео передал о том, что его брат освобождает своего брата от окончательного братоубийства, так как душа убита давно, что коронация Леэра состоится завтра, и он хотел бы, чтобы его труп при этом находился.

Слышать такое было просто ужасно и Тиг тогда, признаваясь, сказал:

– Я обладаю магией, которая может вас полностью исцелить, – слегка дрожащим голосом, заговорил он. – Это истинная магия, это сила самой Природы. А потом вы можете меня судить и казнить за запрещённое искусство…

Однако наследник отмахнулся от предложения, сказав о том, что никакие маги и прочие подобные искусства его не волнуют, поскольку он устал и хочет, наконец, покоя. А ему, Лео Бион Тигу, надлежит быстрее бежать, чтобы увидеть, как повесят его отца, ибо это уже началось и осталось около двадцати-тридцати минут, а то и меньше. После чего вытащил кинжал, казалось из неоткуда, из митрила?, и пронзил своё сердце, тем самым не оставив себе шанса на выживание, а другим на его исцеление. Даже Тиг не мог ничего поделать. Митрил не оставляет шансов, когда входит в сердце, и мозг умирает куда более быстрее, чем прекратит своё последнее биение смертельно раненое сердце.

И тогда только Лео понял, словно эта смерть сдёрнула чёрное покрывало с его глаз, словно у него открылся третий глаз. Он понял, что этот человек, несмотря на свой наисквернейший характер, на самом деле был всегда открытой и честной душой. Если он презирал, то презирал безо лжи; ненавидел, то не скрывал этого от ненавистного субъекта и так далее. Но он пытался с собой справиться, пытался бороться против себя, пытался изменить себя и пытался быть добродушным, но все только смеялись за его спиной. Он страдал. Страдал очень сильно от самого себя, своего характера – существа. И от всего этого становился только всё грубее и злее. Он ненавидел себя. И его брат дал ему то, чего ему не хватало – мужество покончить с собой до того, как разрушит Империю своим несносным характером, своим темпераментом, нравом – собой. И магическим кинжалом наследный император принёс себя в жертву ради Империи и себя, зная, что тем самым отдаёт Империалистические Миры в руки воистину высокомерному, злобно-ожесточённому, властолюбивому деспоту, который ни перед чем не остановится ради своей эгоцентрической цели, но и не позволит рухнуть всей Империи. А Лео оставалось лишь догадываться, скольких людей Сарг отравил, а скольких отправил на виселицу или ещё куда. Розовая жизнь оборвалась, и он бежал в слезах. Бежал, задаваясь вопросом о том, почему человек, которого считал другом, которым всегда восхищался за его доброту, смекалку, юмор и прочее, вдруг оказался предателем и преступником?

Комендант Лос Бион, не спеша, сам надел петлю на шею. Выпрямившись во весь рост, он гордо стоял и осматривал собравшуюся народную толпу. Как всегда, лупоглазые тупицы, хуже всяких паршивых овец, хуже всяких серийных убийц. Разве может нормальный человек смотреть и радоваться чьей-то смерти? в то время как едва ли башкой об стену не бьются при скончании кого из близких, родных. Ничтожные твари, улюлюкающие лишь потому, что смерть коснулась не их и уж тем более не такая, полагающаяся позорной. Но как только нечто подойдёт к порогу их дома, как только нависнет угроза их семьям, их быту и вообще их жизням, вот тогда-то они и начинают дрожать, стенать да вопить. Но и тогда даже не вспомнят, как материли, оскорбляли и ругали осуждённого на смерть. Жалкие и ничтожные создания, хуже императорских лизоблюдов, хуже всякого зла, притворяющегося всяким добром. Мерзкие создания. На их фоне даже червь выглядит куда благороднее, нежели эта толпа бошета?. Но в глазах висельника была лишь озорная усмешка, а не презрение; на устах играла улыбка, которую могут дарить только отцы своим возлюбленным детям…

Лео бежал, пробираясь сквозь людскую толпу, кидая взгляды на эшафот и всё значимое выше читал в лице и глазах отца. Никогда ему не приходилось испытывать такой озадаченности, как в эти мгновения. Никогда не задумывался о смерти, но ныне, за последние двадцать минут видел второго человека, добровольно и бесстрашно уходящего за пределы жизни. Отец его заметил, когда Лео поднимался по ступеням. Он сбросил петлю и громко сказал, что хочет последний раз обнять своего единственного сына. И никто не возразил и не запретил ему.

– Лео, – зашептал он, крепко обнимая сына, а тот его, – Остались лишь считанные секунды, и я тебя очень прошу… Очень-очень прошу, мальчик мой! Ты должен исполнить последнюю мою просьбу и, по существу, единственную, как бы она не была ужасна и противна, как бы тебе не хотелось этого не делать. Я знаю, что ты предпочитаешь дела обратные этому, но сделай это со мной, ради меня сделай. Пусть суд и приговор оправдают вину и правду всей Империи. Сделай это, мой мальчик, сделай!.. И помни всегда, я любил, люблю и буду любить тебя…