Hyper Masculine – Turbo Violent. Ultra Heavy

Глава 0

Послание от Царя

Если Вы читаете эти строки, значит, Я мёртв, и, скорее всего, именно Вы убили Меня. Следовательно, престол со всей своей ужасающей ответственностью теперь принадлежит Вам. Как гласит наша славная история, даже величайшие вожди покидают этот мир с одной титанической неудачей, нависающей на горизонте, – отсутствием достойного Наследника. Если Вы видите эти слова в тумане своего сознания, значит, Вы и есть этот достойный Наследник. Вы либо одолели Меня тогда, когда старческое безумие поглотило остатки Моей сущности, либо были справедливо избраны Мной из толпы могучих кандидатов в тот миг, когда Я уже стоял на пороге смерти, готовясь встретиться с Творцом.

Мой дорогой Наследник, наш новый Царь, желаю Вам долгой жизни и великих свершений! Я одновременно поздравляю и сочувствую Вам, ведь впереди у Вас долгий и беспощадный путь. На Ваших плечах будет самый тяжкий крест из всех, что доводилось нести человеку в Солнечной системе. Каждый день Вашего правления Вы будете слышать мольбы миллионов, всем сердцем верящих, что Вы способны решить любую их проблему одним лишь взмахом скипетра. Они думают, что мы – Бог во плоти, который может сделать всё мгновенно, стоит лишь пожелать.

Но… хоть по сравнению с нашими смертными подданными, трудящимися в полях и на фабриках, мы и кажемся всесильными, всё же со всем нашим могуществом мы лишь муравьи перед лицом славы самого Бога. Величайший грех любого правителя – переступить черту и безрассудно объявить себя живым Богом. Это единственный грех Царя, который по-настоящему невозможно простить.

Наша обязанность – бороться со злом и вести трёхтысячелетнюю историю Руси настолько далеко в будущее, насколько это возможно, ибо мы – катехон. Это наша Главная Директива. Ничего большего сделать мы не можем – лишь Бог способен создать утопию. Мы же можем только молить Его о милости и следовать Его законам, чтобы обрести спасение в смерти, живя в несовершенном и греховном мире.

Эта информация, напрямую загруженная в Ваше сознание, – всё, что Вам нужно знать для правления. Мы начнём Ваше приобщение к Трону с истории, которую, кроме Меня, знают немногие, если вообще кто-то ещё. Она произошла совсем недавно и очень наглядно показывает природу нашего народа, наши идеалы и Ваш долг как императора нашей великой цивилизации.

Я добавлял примечания и вычёркивал то, что счёл нужным опустить. Помните: этот исторический отчёт составлен под Моим прямым контролем. С Моей точки зрения, ибо те, кто был непосредственно вовлечён в эти события, не оставили формального описания произошедшего. Но Я скажу Вам вот что: Трон по Моему прямому приказу наблюдал за этими событиями с огромным вниманием, и утверждаю, что они – Правда в целом, но Истина в своей сути.

Так как эта информация загружена прямо в Ваш разум, трудно сказать, есть ли у неё формальное начало или конец. Эти формы загружаемых данных в конечном счёте становятся аморфными внутри нашего черепа. Но Я могу сказать – и должен повторить, – что мы начинаем твоё посвящение в правление с Трона историей об одном человеке, который утратил веру в наши вечные идеалы. Он утратил веру во всё и более всего утратил волю жить.

Величайший подвиг героизма рождается не в триумфе, а в глубочайшем отчаянии – когда человек восстаёт против собственной муки, когда решается действовать смело, невзирая на цену, когда он выходит навстречу своей судьбе лицом к лицу.

Это – рассказ о героизме, великих деяниях и философии, лежащей в основе нашей империи, существующей уже три тысячи лет во всех её многочисленных воплощениях.

Ступайте с Богом и не принимайте легкомысленно решения продлить свою жизнь на века. У этого выбора слишком много последствий.

Глава 1

Последняя капля

Гул его тяжёлых шагов, грохочущих по металлической лестнице, отражался от ржавых стен. Каждая связка горела и выворачивалась, пока он спускался по изогнутым ступеням. Три столетия быть расстрелянным, сожжённым, взорванным и вновь собранным… по кусочкам… снова и снова… но теперь возраст и последствия давали о себе знать. Он держался за перила, словно старик, покидающий вокзал. Сгорбившись, он чувствовал, как каждый удар кости о металл в его ногах посылает жгучий огонь боли по позвоночнику. Его массивное тело, даровавшее некогда несравненную силу в бою, теперь стало бременем.

Сквозь потрёпанный золотисто-бронзовый Шлем он говорил сам с собой с горьким раздражением:

– Почему… почему они никогда не слушают? Эти юнцы никогда не знают, когда следует ждать. Никогда не понимают, когда стоит договориться. Безрассудство молодости захлёстывает их каждый чёртов раз.

Металлическая лестница вела вниз, в туманный подземный мир под автомобильным заводом. Эта линия сборки была первой на Марсе, важнейшим шагом в деле освоения Солнечной системы и ещё одним примером блестящего исполнения Главной Директивы прежними Царями. Кто знает, сколько миллионов гражданских машин здесь сошло с конвейера – самых разных конфигураций и цветов. Наши колонии и сама Матушка-Россия на Земле обширны, и без транспорта наши люди жили бы как беспомощные узники её необъятных просторов. В своё время этот завод процветал, но, увы, Проклятие терраформирования и забвение забрали у нас его работников. И потому наш герой вместе со многими юными воинами из его Владения был послан сюда.

Из пурпурно-серых дымных высот воин ковылял вниз, в оранжево-красную мглу. Вокруг него простирались провода, трубки, стеллажи, трубы – все органы некогда живой индустриальной системы, угасшей сейчас. Огненный свет снизу пульсировал по краям всех этих механических внутренностей.

Примечание от Царя:

«Наш человек был послан подавить заводское восстание. Такое случается время от времени, и Вы, Наследник, должны это знать. Бог дал человеку свободную волю, и мы, как Цари, обязаны её уважать, но мы не можем позволить глупым страстям мешать ходу экономики. Однако, Мой Наследник, это было не простое восстание – очень скоро стало ясно, что Проклятие выпустило здесь свои когти особенно свирепо. Едва завидев мерзости, юные воины из Владения нашего героя открыли огонь без приказа, действуя безо всякой стратегии, кроме стремления выжить. Молодые умы первыми поддаются панике, особенно когда сталкиваются с порождениями Проклятия».

Когда он наконец добрался до ровной площадки, боль в коленях утихла до привычного, фонового уровня. Перед ним лежали тела. Он осторожно подошёл ближе, чтобы рассмотреть их. Существа были человекоподобны и безо всякой униформы. Снаружи они выглядели так, словно были покрыты белым глянцевым материалом, а не кожей. Но внутренности, выбитые наружу выстрелами, выглядели вполне обычными – багрово-красными. Казалось, будто кто-то уронил на пол яйца в форме человека – белые, хрупкие снаружи и вязкие изнутри, раскалывающиеся на куски при ударе.

Наш герой шёл вперёд, держа 12,7-мм тяжёлый пулемёт в боевом положении: одной рукой упирая его в подмышку, другой – цепляясь за поручень. Продолжая мучительный спуск в раскалённые недра завода, он мечтал лишь об одном: скорее покончить с этим. Ему опротивела эта бесконечная служба.

Он достиг новой площадки. Она была куда шире и, вероятно, служила для обслуживания конвейерных машин снизу – своего рода техническая зона. Медленно продвигаясь вперёд, он наткнулся на тело третьего сына пары с участка № 7 его Владения. У парня только-только пробивалась первая щетина. Его жизнь едва началась – и тут же оборвалась. История в одну главу, где так и не успел появиться сюжет.

Он внутренне содрогнулся, тяжело вздохнул и с отчаянием подумал: «Опять… опять… Мне придётся смотреть в глаза очередной матери и говорить ей, что её сын мёртв… Опять они умерли под моим командованием… Опять потому, что я слишком стар и медлителен, чтобы вести бой в первых рядах… Опять!.. Опять!..»

Шлем, напрямую связанный с его сознанием, позволял сканировать погибшего в разных спектрах и направлениях. Данные пришли мгновенно, и он ощутил отвращение: раны юноши были под подбородком и в подмышке.

Он мысленно закричал: «Да ведь этот дурак был в полном доспехе!.. И всё равно не сумел удержать стойку! Болван! Погиб лишь потому, что не поверил в свою кирасу и наплечники… Упал от страха – и получил пулю снизу. Подставил живот под львиные когти! Господи, спаси! Он сам раскрыл все уязвимые места… Его убил собственный страх! Этому учат ещё в первый день службы: не позволяй врагу стрелять по тебе снизу, держи пластины плотно, без зазоров! Почему они не дождались, пока моя старая задница не войдёт первой?! Почему не дождались?! На этом месте должен лежать я!»

Он хотел возопить к Богу во весь голос от отчаяния, хотел заорать на юношу так, чтобы тот восстал из мёртвых, но время для криков было не то. Обычно его Шлем дарил ему всеведущее зрение – круговой обзор и десятки фильтров: тепловой, инфракрасный и прочие. Но горячий пар и толстые стены из металла блокировали почти весь сигнал. Его пророческое кибернетическое зрение сузилось до нескольких метров.

Отчасти он входил в эту гробницу ужасов вслепую, но уже было видно, что внизу что-то шевелится, и определённо – что-то живое – на этот раз без машин.

Он спускался всё ниже, по туннелям и коридорам, скрытым под гигантскими механизмами старого автомобильного завода. Наконец он вышел в огромное помещение, которое, казалось, имело великое значение ещё столетия назад. Сквозь решётки и щели производственной линии над ним пробивался красно-оранжевый свет, рассыпаясь лучами на него и всё вокруг. Место напоминало внутренности подводной лодки или гигантской канализационной системы, но в куда больших масштабах. Воздуховоды, трубы, кабели – всё уложено с определённой целью, но для непосвящённого это выглядело хаотичным нагромождением. А на полу этого зала его взору открылось ужасное зрелище.

На холодном металле у его ног лежали несчётные тела – в основном белоснежные существа, превращённые в груду расколотых фарфоровых чашек. Но – увы – и все его люди так же лежали там, сражённые численным превосходством. На их тёмной броне виднелись десятки следов успешно выдержанных ударов, и всё же этого оказалось недостаточно. «Количество имеет своё собственное качество», как, по слухам, говорил Иосиф Сталин.

Он исследовал тела своими собственными глазами, а уголком сознания непрестанно сканировал пространство, будто оглядывался сразу на все триста шестьдесят градусов, опасаясь ловушки. Проблема была в том, что он не мог повернуться, его ноги горели адской болью. В былые времена он мог развернуться на месте и встретить удар с тыла, но теперь… без всевидящего Шлема за считанные секунды его могли атаковать откуда угодно. Помня, что молодость осталась далеко позади, а ограничений у него теперь предостаточно, он отступил назад, прижавшись спиной к стене, чтобы сократить все возможные углы атаки. Над ним была сплошная поверхность, а не решётка, под ногами – миллиметры ржавой классической стали. На данный момент стрелять по нему могли только с фронта, в пределах ста восьмидесяти градусов по горизонтали. Но с его людьми, уже лежащими мёртвыми, что ему теперь делать? Сбежали ли эти порождения кошмара? Или, может быть, они все уже мертвы?

– Добрый человек, я протягиваю тебе оливковую ветвь мира… – голоса разнеслись, будто спетые хором, исходя отовсюду и ниоткуда. Они отражались от жёстких ржавых поверхностей завода, и индустриальное окружение разносило их вибрации, словно в соборе. – Нам многое нужно обсудить, мой новый друг. Нет нужды продолжать агрессию. Нет нужды воевать против возможного союзника.

Голос – или скорее целый сгусток голосов – был и мужским, и женским одновременно, звучал синхронно и в то же время хаотично.

Подчиняясь чистому инстинкту, всё ещё ослеплённый металлическими стенами и клубами пара наш герой повернулся на звук, держа пулемёт обеими руками, готовый открыть огонь, словно статуи, украшающие Мой… или, скажем лучше, Ваш Кремль.

Из темноты возникло огромное фарфорово-белое существо – четырёхметровое, окружённое подобными по цвету, но обычного человеческого размера «людьми». Оно двигалось, словно танцор в кавказских горах, будто парило с совершенной грацией над полом, устланным телами. Его изящество было непревзойдённым. Волнистые светлые волосы струились в воздухе, как под водой.

И было непонятно, одето ли оно, или его облик лишь напоминал женщину в парадном платье. Плоть ли это, ткань или нечто иное? Растущий сияющий ореол мешал нашему герою понять, на что именно он смотрит.

Он заметил, что белоснежные прислужники существа были вооружены, но их было не так много. Юнцы с его Владения, должно быть, перебили многих из них до его прихода. Но среди оставшихся было двое с противотанковыми ракетами. Кем бы они ни были: мутантами, машинами, мародёрами или чудовищами, хотя бы один из них всегда находил способ заполучить оружие такого уровня, которое могло положить конец его мучениям. Он знал, что сможет пережить почти любой обмен ружейным огнём, но ракеты били сильно и всегда находили уязвимые места. Они могли пробить даже лучший троичный стальной доспех при прямом попадании, и их нужно было уничтожить в первую очередь. В уме он отметил: «Проверить цели: ракета № 1, ракета № 2», и его Шлем начал непрерывно выводить данные прицеливания. Хотя это было излишним: мешали лишь расстояние и надоедливые клубы пара.

– Я чувствую твой страх, брат мой. Я знаю, что оружие моих детей тревожит тебя… – сущность заговорила вновь, и её свита в унисон подняла оружие к потолку – жест мнимого мира. – Ты правильно боишься ракет, ведь ты всего лишь человек.

Наш воин был потрясён. Среди всех мутантов, уродов и порождений человечества, которых он видел за свою долгую жизнь, наверняка не существовало ничего, что могло бы так прямо читать его мысли. Существо напоминало статую римского божества в ниспадающей тоге. Его плоть казалась тончайшим фарфором, и всё же оно двигалось с гибкостью обычных мышц и сухожилий. Его волосы, чуть золотистого оттенка, продолжали плыть в воздухе, словно в условиях невесомости, пока оно говорило. Изнутри существа исходило мягкое золотое свечение, будто биолюминесценция. Хор, сливающийся в единый голос, вновь заговорил:

– Брат мой, я знаю твою боль, ту боль, с которой ты живёшь каждый день. Ты прожил жизнь героя, длиной в целые жизни множества воинов, но скоро ты обречён стать инвалидом. Твоё тело становится гробом для твоего разума. Поверь мне, друг мой, я знаю, что это правда. Никакое Нановосстановление не повернёт время вспять. Сколько раз, как думаешь, ты сможешь отрастить своё тело заново, прежде чем оно окончательно сдастся? Ты не сможешь продолжать вечно – и сам это знаешь!

Наш воин молчал, сдерживая свои мысли, пытаясь уйти в чистый боевой инстинкт и «выключить разум». Он стоял неподвижно, держа оружие идеально нацеленным в лицо существа с «фарфоровой» кожей.

– Можешь пытаться сколько угодно прятать мысли, но нет нужды бояться меня. Нет нужды убивать меня, брат мой. Я не угроза для тебя, напротив, я решение, о котором ты молился. Ответ на твоё парадоксальное состояние находится во мне – я твоё спасение!

Боец в доспехах почувствовал, что его загоняют в угол и ему нужно перевести диалог в более безопасное русло:

– Я от имени Царя, во всём Его величии предлагаю тебе возможность вернуться домой. Сложи оружие, и я уверяю тебя: никто не будет наказан. Наша великая империя ищет гармонии и стабильности. Разоружись, прекрати восстание, перестань пытаться читать мои мысли, и мы решим, как поступить справедливо в рамках Святой Руси.

Существо прижало руку к сердцу, словно оскорблённая принцесса:

– Брат, зачем ты лжёшь? Ты ведь знаешь, что твоё предложение пусто. Твоё решение не решает твою проблему, моё же – решает. Ты молишь Бога каждую ночь, чтобы Он забрал тебя – во сне, в бою, в случайной смерти. Всё, о чём ты просишь, – умереть героем, и всё же твой Бог отказывает тебе. Он смеётся над твоими страданиями с креста. Моя кровь, моё родство – всё, чего ты жаждешь, это конец страдания, чтобы никогда не оказаться в инвалидной коляске, глядя в окно и забыв всё, за что сражался. Скоро ты даже не сможешь стоять, а мозг твой может продолжать функционировать ещё поколениями; ты можешь гнить, как овощ, десятилетиями, нет, столетиями! Ты не хочешь медленно ржаветь, запертый на бесчисленные годы в безжизненном теле, а ещё хуже – чтобы тебя усыпили, как собаку, твои боевые братья. Ты боишься своих собственных добрых солдат империи! Ты боишься, что один из молодых придёт и раздавит тебе череп сапогом – в последней унизительной каре, чтобы обнулить всю твою жизнь героя! Ты не можешь мне лгать, я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь!

Существо было абсолютно правым во всём. Оно раскинуло руки, как старушка, умоляющая своих внуков, добавляя театральности своему монологу.

– Моё решение для тебя таково: если ты сольёшься со мной, если мы станем одним целым, я получу твою бесконечную силу, а ты – мою вечную молодость. Вместе мы будем жить в блаженстве. Мы станем сильнее Царя, страшнее всех чудовищ фашистов, могущественнее миллиона южан – мы станем величайшими! Мы оба получим то, чего жаждут наши сердца!

Наш воин мог видеть на огромном фарфоровом существе множество лиц, кружащихся на его блестящей коже. Он мог лишь предположить, что это своего рода органическое коллективное сознание. Казалось, оно поглотило лучших и умнейших на фабрике, а оставшихся рабочих превратило в рабов для ручного труда и в живой щит. Это существо обладало впечатляющими стратегическими способностями, несмотря на то что являлось проявлением Сатаны. Его ораторские и психические навыки были ощутимы, как реальное давление на разум.

Наш герой замер – неподвижный, молчаливый, удерживая позу, его разум начал вихрем воспринимать слова этой мерзости. Говорила ли она словами извне или уже внутри его мозга, исходя изнутри? Он больше не мог различить.

Гармония голосов разнеслась с нотками раздражённого возмущения:

– Брат мой, ты снова лжёшь самому себе! Мы можем быть неудержимы, ты снова можешь стать героем, слейся со мной, отдай мне свою силу, ты никогда не исчезнешь… и мы вместе… станем Богом!

И в течение одной шестидесятой секунды он активировал свой Внутренний Конвертер на максимум, и его палец нажал на спусковой крючок.

Взгляд театральной озабоченности за ближнего на лице Фарфорового Бога был разрушен первым выстрелом, прошившим переносицу. Трещины разломанной керамики поползли по всей его голове. Затвор пулемёта отскочил назад и снова рванул вперёд, заряжая новый патрон. Держа спусковой крючок нажатым, второй патрон вырвался вперёд, пронзив и полностью вывалившись из затылка существа, вращаясь как мяч для контактного футбола после удара. Ещё один патрон был вырван из ленты и вброшен в патронник, гильза предыдущего выстрела была выброшена с неземной грацией, кружась в воздухе. Третий выстрел взорвал голову полностью – из неё хлынули галлоны алой слизи, кровь брызнула из шеи под давлением. Фонтан внутренностей и крови достиг решётчатого потолка, окрашивая всё вокруг в кошмарный алый дождь.

Он обрушил следующие выстрелы из ствола на оставшихся рабов, которые быстро стали прицеливаться, когда наш герой корректировал свой прицел. Благодаря его различным кибернетическим модификациям немногие осмеливались действовать против одного из величайших воинов Святой Руси. Для него же несколько коротких секунд обычно оказывались вполне достаточными для решительных действий.

Пулемёт громко прогремел, а дуло озарило комнату светом праведного гнева. Фарфоровые осколки тел кружились в воздухе, словно летние бабочки, пока огонь не прекращался. Он плавно качнул дуло, целясь в первого ракетчика из мутантской орды. Первый выстрел снёс ему ногу, и тот рухнул вперёд, а второй выстрел прошёл сквозь верх черепа, разбрасывая позвонки во все стороны, словно осколки.

Он направил дуло туда, где находился второй с ракетным гранатомётом, позволяя выстрелам срываться по мере движения, сжигая слабо вооружённых монстров…

С возрастом он становился чуть медленнее. К моменту, когда первый патрон прошёл сквозь грудь ледяной марионетки, ракета уже мчалась к цели.

Он «почувствовал» пуск через свой Шлем, и наш герой в этот короткий момент смог увидеть проекцию траектории полёта. Оттолкнувшись левой ногой, он попытался сдвинуться вправо, уклониться и уйти подальше от стены, но в тот момент он услышал щелчок. Его колено подломилось под тяжестью тела и под гнётом многолетней дегенеративной Нанореставрации. Связки не выдержали его четвертьтонного тела, пытавшегося двигаться с взрывной силой. Он стал падать лицом вперёд, Внутренний Конвертер яростно работал, растягивая доли секунды в вечность, и всё же он не успел среагировать вовремя.

Всё, о чём он мог думать, было: «Только не снова, о Господь Всемогущий, только не снова, пожалуйста, возьми меня в своё Царство».

Чувствуя приближение снаряда, противоракетная флак-система с передних панелей его доспеха сработала автоматически. Осколки металла ударили по взрывному устройству всего в двух метрах. Коленопреклонённый, как сломленный узник или скорее как тот, кто встречался с лезвием палача, он принял на себя гнев ракеты. Он взорвался, разрывая все возможные щели в его броне.

Его безжизненное тело, сбитое взрывом, рухнуло на землю, его Шлем зафиксировал десятки попаданий, многие из которых пробили слабые места его доспехов. Ударившись о пол, он, ведомый чистым инстинктом, продолжал вести огонь туда, где, как ему казалось, стояли остатки мутантской толпы. Кровоточа, оглушённый и почти ослепший, он продолжал стрелять лёжа. Мутант за мутантом встречали свою ужасную смерть от разрушительной силы патронов 12,7 мм. Его Шлем продолжал функционировать до самого конца.

С пустым щелчком его пояс с патронами опустел.

Проход под полом фабрики погрузился в тишину.

Все вокруг были мертвы.

Наш герой лежал в лужах крови, неподвижный. В уголке сознания его Шлема всплыло сообщение: «6,5 часов Нановосстановления до полного восстановления функциональности».

Не в силах пошевелиться, уставившись вперёд, он мог видеть свою левую Перчатку, на ней было написано: «Сверхтяжёлый № 148» – единственное имя, которое у него было, и единственный смысл, который имела его жизнь последние 300 лет. Но стоило ли всё это того? В чём был смысл этих трёх столетий? Имело ли какой-то результат то, что его снова и снова разрывало на куски? Сколько ещё он сможет так продолжать? Сколько ещё людей он поведёт к их могилам, пока сам будет жить? Вопросы рождали лишь новые вопросы.

Лёжа безжизненным среди мёртвых, ощущая, как Наномашины носятся, восстанавливая металл и плоть, он имел время поразмышлять и осознать, что Фарфоровый Бог был прав: его жизнь окончена, он обречён гнить, запертый в вечно восстанавливающемся, но разрушающемся теле. Он был обречён стать инвалидом, неспособным исполнить свой долг перед Богом, своей цивилизацией и перед нами, Царями. Существование больше не было благословением, а стало проклятием.

Что-то в его жизни должно было измениться. Нужно было что-то сделать. Он больше не мог так продолжать.

Глава 2

Аудиенция у Царя

Сверхтяжёлый № 148 сидел на холодной каменной скамье, уставившись прямо вниз; его голова оставалась неподвижной в золотисто-бронзовом Шлеме.

Залы Кремля были задуманы так, чтобы одновременно восхищать и подавлять – идеальное послание для приёмной. Они отражали величие наших возможностей и ясно давали понять: не тратьте наше время на пустяки.

Исполинские статуи героев минувших эпох возвышались над смертными, заполнявшими бесконечный зал. Тёмно-зелёный мрамор стен и скрытая тёплая подсветка создавали у ожидающих чувство, что он стоит в очереди к чему-то по-настоящему значительному, к чему-то исключительному. Красное сияние, прорывающееся из-за зелёного камня, придавало пространству суровую, но в то же время изысканную неземную атмосферу – в лучших традициях имперской архитектуры.