Среди иллюзий

Среди иллюзий
Тимофей Сергеевич Громов

Миром правит Иллюзия. И в ней нет случайностей. Но бывает такое, что эхо реальной жизни выходит из-под контроля. Константин – так зовут главного героя книги, смыкает грани пространства и времени, образуя новое начало, ради любви. То единственное чувство, в которое верят несмотря на то, что человека нет, но судьба лишь иногда даёт второй шанс. А быть может, и не она…

Тимофей Громов

Среди иллюзий

Предисловие

—Я считаю,—сказала Наталья после долгого молчания,—что после смерти мы станем чем-то большим, чем просто смертными людьми. В воздухе повисла тишина, даже на минуту показалось, что буря прекратилась, но спустя мгновенье свист возобновился. Костя встал и прошёлся по пещере, разминая ноги.

–Да? И чем же?—спросил он.

–Например, ветром,—ответила Наталья спокойным, ровным и беззаботным голосом, будто находилась где-то дома, в привычной обстановке, а не в пещере посреди заснеженной пустыни на краю земли.—Лёгким дуновением, капелькой росы, смятой травой, шеле-стом листьев, чем-то непорочным и чистым. Ведь куда-то мы уходим после смерти…

3

Памяти отца посвящается

От автора

Здравствуй, мой дорогой читатель. Прежде всего, перед тем как я расскажу тебе эту не выдумано-выдуманную историю, хочу похвастаться перед тобой тем, что эта книга, какая бы она ни была, плохая или хорошая, странная или непонятная,—самая первая и единствен-ная в своём роде. Хвастовство моё заключается в том, что эта книга закончена и вышла в свет, хвастовство моё не корыстно, скорее наоборот: я преисполнен радости, что достиг желаемого. Конечно, по стране, возможно, уже раскиданы сотни экземпляров, но, тем не менее, она такая одна. Она первая и всегда будет ею, эталоном или предметом моей гордости тем, что я всё-таки её написал, как мечтал когда-то. Конечно же, я надеюсь, что она не последняя, но другой первой книги уже точно не будет. Будут последующие книги, но первыми они не станут.

Меня зовут Тимофей, как ты уже понял. Признаюсь, имён у меня много, и все они в той или иной степени часть меня, поэтому не удивляйся, если меня назовут другим именем в твоём присутствии, но это к книге имеет только то отношение, что ты будешь знать на-стоящее имя своего писателя. Мне двадцать восемь лет на момент написания этих строк, сам я родом из небольшого села, где родился и вырос, хотя, если честно, я родился по дороге в роддом, но речь не об этом. Прежде чем я расскажу тебе эту историю, хочу попросить тебя об одной маленькой услуге—чтобы ты, мой дорогой читатель, не обижался, если тебя эта книга как-то сможет обидеть или задеть в той или иной степени, задеть твои чувства. В целом, конечно, этого произойти не должно, но, тем не менее, хочу, чтобы ты помнил об этом, хочу, чтобы ты знал: эта книга написана для того, чтобы быть чем-то большим, чем просто книгой.

Прямо сейчас я в какой-то мере отмечаю завершение моей книги началом её повествования. Отмечаю скромно, в одиночестве, со стаканом виски, разбавленного колой, не в своей квартире, которая никогда не будет моей, без человека, который мне мог бы быть дорог, но о грустном или о реальной жизни писать я не буду.

Вернёмся к делу. О чём эта книга? Ответить на этот вопрос одно-значно сложно, поскольку сама жизнь—штука сложная, а этот бокал с виски и колой, который стоит на столике у кровати, первый, поэтому до утра я тебя держать здесь не буду. Трудно в целом сказать, о чём книга. Наверное, она о том человеке, который когда-то мог жить среди нас, о его второй жизни, некогда забытой, и иной, которую он, быть может, прожил. И вот эта книга—эхо той жизни.

Главного героя зовут Константин. Книга о нём, о его жизни и о том, как трудно жить и осознавать себя частью чего-то неизведанного и непонятного, когда реальность смешалась с иллюзией. Жить жизнью человека, не являясь им и не чувствуя им себя до конца, имея на то причины, наверняка очень сложно и порою невыносимо, когда все вокруг не такие, как ты, или же наоборот—ты не такой, как все. Всю нашу жизнь мы не знаем вообще ничего и проживаем её методом тыка с помощью нашей доброй старушки Фортуны, как самураи в темно-те, нащупываем пол в надежде найти его и не сорваться в пропасть с ужасающими криками падающего. Если очень коротко, то именно так можно описать нашу жизнь в целом.

Поэтому строго меня не суди, ибо я, как и все, не знал, какой написать эту книгу, а написав её, увидел: она получилась такой, ка-кая она есть, и в этом я могу оправдать себя. Хотя считаю слово «оправдание» одним из самых смешных в нашей жизни…

Так зачем она? Ты ещё не задал себе этот вопрос: книга, зачем она?! А я себя спрашивал. Временами не находил ответа и всё же со временем, наверное, понял или, во всяком случае, придумал нечто похожее на ответ. И в целом ответ как бы есть и как бы он не нужен: чтобы книга была. Чтобы заняла своё место на пыльной полке в библиотеке и оказалась среди людей, которые заходят туда случайно, по ошибке, в поисках магазинчика, что находится в подвальном помещении библиотеки. Там продают канцелярские товары, и зашедший по ошибке в библиотеку просто решил купить очередную бесполезную ерунду. Не всё так плохо. Я не нагнетаю. И всё же зачем она? А ведь правда—чтобы была. Я не то чтобы мечтал, а просто видел какой-то смысл в её написании. Быть может, одному из миллионов она придёт-ся по душе, и тогда, считай, время потрачено не зря, а быть может, и мечтал, как сказал ранее. Кто знает?

И ещё я скажу тебе про очень важный момент: я жду, чего-то или кого-то, секрет тебе не открою, уж прости. В этом есть определённый смысл, и смысл этот сможет найти только один человек. Ладно, об этом я сказал, и, надеюсь, тот человек, кого я жду, сможет найти меня через эту книгу. А ответ или подсказку тот человек по воле судьбы или сложного жизненного обстоятельства найдёт в этой книге. Человек, жизнь которого пересеклась с моей жизнью или с жизнью которого пересеклась моя жизнь, на что я очень надеюсь, поскольку всё долж-но встать на свои места, и счета должны быть оплачены. Поэтому я жду. Я долго думал: возможно ли это—найти кого-то через книгу, и каковы шансы? Да, возможно, они ничтожны, эти шансы, один на миллион, но я считаю, что нет ничего невозможного, всё это реально. И всё то, что нужно этому человеку, чтобы понять, кого я ищу, есть в этой книге, потому дело остаётся за малым—этот человек должен прочитать эту книгу, после чего найти меня.

И всё же вернёмся к книге. Вся она построена, скажем так, на отсутствии понимания того, что есть реальность, а что есть иллюзия. Весь этот мир, всё, что нас окружает, вся эта хрупкая материя—одна маленькая игра очень большого разума, и порою трудно признать, что всё это обман, иллюзия и вся эта иллюзия и есть жизнь. Как бы обман в квадрате. Если честно, то прошу тебя не принимать все эти высказывания за чистую монету и прошу не забывать, что всё это не по-настоящему. Иллюзия. Что взято за основу таких убеждений? Да самое простое. Например, жизнь человека. Трудная. Короткая. Порой невыносимая. Наполненная обманом других таких же лю-дей, в конце которой человек куда-то уходит. Он просто исчезает. Постепенно перестаёт существовать уже не только физически, но и в памяти других людей. И вот это самое интересное—а куда он ушёл? В другой мир? Ещё более загадочный, чем этот? Что я имел в виду? Если этот мир—самый что ни на есть реальный, то куда делся тот человек? На мой взгляд, нас с тобою, мой дорогой чита-тель, наглым образом обманывают. Вот что я имел в виду. Вопрос— кто обманывает. Но философствовать я не буду, смысл не в этом. Смысл в другом: а правда ли всё то, что нас окружает? Реально ли это? Решай сам. Выбор всегда остаётся за нами. Как нам всем кажется.

Ну да не суть. Я хочу попросить тебя, мой дорогой читатель, быть настоящим. Только и всего. Самым настоящим, и жить настоящей жизнью. Моя книга—это череда очень странных явлений в жизни не совсем человека, который никогда им не будет, что жил жизнью человека или, во всяком случае, так думал. В жизни которого случались вещи не совсем нормальные для нас, находящиеся за гранью нашего понимания. Но в его жизни случилось и хорошее – он встретил своего человека. Книга повествует о томлении человеческом, о создании, что искало своё место в этом очень странном и жестоком мире, о трепетном ожидании избавления от страданий в надежде жить и быть счастливым, чего нам всем и не хватает, на мой взгляд.

Я очень надеюсь и верю, что моя книга понравится тебе, мой дорогой читатель, и, возможно, в какой-то мере тебе поможет жить и чувствовать. Я же откланиваюсь и желаю тебе приятного чтения. И помни, мой дорогой читатель: мы станем ветром…

С искренними и самыми добрыми пожеланиями,

Тимофей Громов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Снег. Всё, что он видел,—это снег. Повсюду—в метре от него, сбоку от него и далеко за горизонтом—был снег. Пугающая мёртвая тишина, ледяная, как смерть. Снег. Мерзкий и противный холод. От которого никуда не денешься. И всё бесполезно—прыгай, приседай, трать свои силы, а он всё равно, как червь, забрался в твоё тело и убивает тебя изнутри. Ты пытаешься согреться, что-то предпринять, но нет. Всё бесполезно. И холод об этом знает, и ждёт, и никуда не торопится. А главное—тихо. И очень страшно от этой звенящей мёртвой тишины.

Костя поднял глаза к небу и просто замолчал, будто увидел то, чего не видел или не замечал прежде. Простой завораживающий красоты. Причудливого танца снежинок—они, медленно кружась, ложились ему на руки, плечи, волосы. Завораживает. Снег. И тиши-на. Мёртвая. Навевающая ужас и благоговение перед всемогущей стихией, что и создаёт, и уничтожает. Снег. Он попытался вглядеться вдаль. Снег слепил глаза. Очень далеко он увидел смазанные чёрные точки. Можно было не волноваться, но стоило поспешить.

Небольшими прерывистыми шагами подошла Таня, у неё был взгляд очень усталого и измученного тяготами пути человека. Который мало спал и почти ничего не ел последние три дня. Она окинула взглядом Костю с надеждой на возвращение домой, хотя и сама до конца в это не верила, но и сдаваться не собиралась. Столько пройдено километров—и ради чего? Просто отказаться от всего, опустить руки и умереть посреди этой заснеженной пустыни от холода или быть загрызенной волками? Нет, эта перспектива ей явно не нравилась. Она хотела вернуться в привычный мир гаджетов и светской моды, которую диктовали ей обложки глянцевых журналов.

–Это они?—спросила Таня.—Но ведь они ещё далеко, а маме надо отдохнуть, она очень устала.

–Да, ещё есть немного времени, но задерживаться опасно,– сказал Костя.—Этот склон очень коварен, оползень может сойти, и тогда поминай как звали. Не хотел бы я вниз прокатиться.

–А главное—с ветерком,—сказала Таня.

–Юмор,—произнёс Костя.—Всё, что остаётся у нас, когда мы на грани отчаянья,—это юмор. Мы пытаемся себя подбодрить, чтобы окружающие не заметили ту безнадёжную ситуацию, в которой мы оказались, и только мы понимаем, насколько всё хреново. Просто признать это—всё равно, что признать поражение, это очень трудно. Гордыня и амбиции.

–С чего ты решил?—спросила Таня с недовольным видом.

–А разве нет?—ответил Костя, посмотрев на неё.—Ты ведь на-верняка и дня в своей жизни не проработала, по одним твоим цацкам это понятно. Ты привыкла получать то, что хочешь, как хочешь и когда хочешь.—Костя отвернулся в сторону, где виднелись те чёрные точки, с которыми он не хотел бы встретиться.

–Да ладно,—сказала Таня,—кому-то очень сильно завидно. Просто у меня есть всё, что я пожелаю, а у тебя этого нет, вот тебе и завидно.

–Завидно? Мне?—спросил Костя.—Да чему, собственно, завидовать? Что у тебя есть такого, чему можно завидовать? Нет, я не завидую. Ты и не живёшь-то толком. Когда потеряешь дорогих тебе людей, тогда и поймёшь, чего ты стоишь. Когда начнёшь жертвовать ради других, тогда-то и начнёшь дышать. Обернись. Что ты видишь?– сказал Костя сердитым тоном.—Что здесь тебе принадлежит? Где твои деньги, машины, дома? Где все эти твои друзья, которыми ты так дорожишь? Почему они до сих пор тебя не спасли?

–Они меня ищут,—ответила Таня.—Просто на всё нужно время. Костя повернулся туда, где сидела мама Тани.

–Время,—сказал Костя.—Три дня прошло уже.

Он смотрел на Танину мать и думал о том, что тяготило его душу уже давным-давно. Наталья Ивановна была действительно хорошим и добрым человеком, она заботлива и внимательна. «И почему у меня не было такой матери?—подумал Костя.

–Жизнь сложилась бы иначе, как-то по-другому, лучше».

–Он найдёт меня,—произнесла Таня обиженным голосом.

–Кто найдёт?—спросил Костя.—Извини, я задумался.

–Мой муж,—ответила Таня.

–Ага, конечно найдёт,—кивнул Костя.—Так что у тебя есть?– вновь спросил он.

–Всё, что тебе так дорого, в тысячах километров отсюда, а здесь нет ничего. Только снег, холод и тишина.

Костя замолчал и задумался о том, переживут ли они ближайшую ночь. Запасов еды очень мало, а цивилизация, как ему казалось и в чём он был почти уверен, была неимоверно далека. Да не особо-то его пугало отсутствие еды, и не за себя он боялся, а только за Наталью Ивановну, которая была очень измучена, несмотря на совсем не преклонный, в общем-то, возраст—пятьдесят три. Но не в эти её годы совершать прогулки без еды вдали от цивилизации на такое большое расстояние. А был ли у них выбор? Сидеть и ждать спасателей? А дождались бы? Нет, это не вариант.

Он посмотрел на Таню. Она стояла молча, опустив глаза, и о чём-то думала. «Из-за чего она переживает?»—спросил себя Костя. Таня, видимо, сомневалась в чистых намерениях своего возлюбленного, ведь она была владелицей крупной фирмы в своём городе, который назывался Засранском. Конечно, эта шутка Костю радовала, ведь он ни разу не был в столице третьего мира.

–Слышал один раз выражение,—сказал Костя, посмотрев на Таню,– «место, богом забытое», и только сейчас понял, что это значит.

На тысячи километров нет ни одной живой души. Не считая голодных волков, которые идут за ними по пятам в надежде отведать тёплую плоть человека. Но почему их не загрызли до сих пор, непонятно. «Хотя и возможность была»,—подумал Костя.