Чешуя ангела

– Здравствуйте, дядя Ахмед! Как ваши дела, как здоровье? Что поделываете?

Дворник поставил блюдце, недоверчиво сказал:

– Щай пью, не видишь? Што опять натворили, шпана? Окно разбили, инян кутэ?

Горский изобразил удивление:

– Да с чего вы так подумали, дядя Ахмед? Я как октябрёнок интересуюсь, по-человечески. Шли мы с другом мимо и дай себе думаем: надо зайти, вдруг дяде Ахмеду помочь надо? Подмести, отнести.

– По-щеловещески! По-щеловещески драть вас надо, шайтан! Нет бы ущиться в школе – они по подвалам шлындают!

– У нас каникулы, – пискнул от двери Серёжка, но дворник продолжал:

– Кто футболом фортощку разбил третьего дня в щетырнадцатой? Думаешь, не знаю? Думаешь, Ахмед старый, из ума выжил? Я вот сещас дам метлой по жопе, увидишь, какой я выжил из ума!

Серёжка сзади кашлянул.

Толик понял сигнал, сказал:

– Всё, дядя Ахмед, не надо. Всего хорошего, мы побежали, уроки «ущить».

Друзья исчезли, а татарин всё продолжал ругаться:

– Шлындают и шлындают, шайтан! Щаю попить не дают.

Запыхавшись, забежали в парадную.

– Чего так долго? Я уж не знал, чего ему ещё болтать, думал, точно метлой врежет, – выдохнул Толик.

– Я не сразу нашёл, там же их куча на щите, да ещё боялся, что зазвеню.

– «Зазвеню», – передразнил Толик. – Тоже мне, колокольчик! Ладно, покажи, тот хоть?

Тойвонен раскрыл вспотевшую ладошку. На ней лежал тяжёлый ключ. Бечёвкой к ключу была привязана деревянная бирка. Химическим карандашом на ней было написало: «2-я парад. ч-дак».

– Тот! – выдохнули одновременно.

* * *

Название воздушному кораблю придумывали долго. Серёжка предлагал всякую ерунду: то «Витязь», то «Бронепоезд», а то вообще какой-то «Желеряб».

– Ты балбес, что ли? Где ты видел летающий бронепоезд? Что ещё за «желеряб» такой? – возмущался Толик.

– Бронепоезд здоровский. Крепкий, и огневая мощь, – оправдывался приятель. – А «желеряб» значит «железные ребята», то есть мы с тобой. Лучше ещё «Желеряб Тойгорский»! В смысле, Тойвонен и Горский.

Толик, подражая бабушке, когда она ругалась с печником, закатил глаза:

– Милостивый государь, это несусветная чушь! Ещё предложи «Чудоки Сертолики».

– Какие такие чудаки? – растерялся Тойвонен.

– «Чудесные октябрята Серёжа и Толик». Самолёт надо называть по-другому, вот как в газете пишут. «Сталинский маршрут». Или как лётчиков, «сталинский сокол».

«Орлом» нельзя: орлы – они царские, самодержавные. Но и «соколы», и «чайка» были уже заняты. «Вороной» решили не называть ни в коем случае – курам на смех, да и Лариска загордится, она и так балованная.

Наконец, остановились на «Сталинском драконе». Дракон был на картинке в одной из книжек, привезённых старшим Тойвоненом из Таллина. Летал он будь здоров, да и огнём пыхал не хуже бронепоезда.

Красной тушью написали название на крыльях из папиросной бумаги. Получилось не очень: тушь расплывалась, как кровь из разбитого носа, оттого и звёзды вышли кривые, безобразно толстые, но Толик решил не расстраиваться. Главное – есть самолёт! Размах крыльев – метр двадцать!

– Как думаешь, далеко полетит? – поинтересовался Серёжка.

– Конечно! Видишь, какой красавец получился. Да ещё и с крыши запустим.

– До Выборга долетит?

– До самой границы! Враги увидят бомбовоз с красными звёздами, да и разбегутся, кто куда.

Конечно, враги не такие дураки, чтобы бояться бумажной модели, пусть даже и «Сталинского дракона», но выдумывать было весело.

Осторожно, чтобы не зацепить хрупкие крылья, выбрались через чердачное окно на крышу. Железо дышало набранным за день жаром, взволнованно чирикали воробьи, а вечернее солнце даже задержалось на небе, чтобы полюбоваться историческим полётом.

Бросили гривенник – кому запускать. Выпала «решка». Тойвонен посерьёзнел, аккуратно, кончиками пальцев, обхватил тонкий реечный фюзеляж. Размахнулся…

Над двором летел белокрылый самолёт. Восходящие тёплые потоки поднимали его всё выше – над каналами и проспектами прекрасного Города, над аплодирующими тополями.

Восхищённые чайки приветствовали криками, трамваи внизу визжали от восторга. Золотой шпиль Петропавловки сиял, как маяк, показывая «дракону» правильный путь.

Эх, жаль, что папка не видит! Но он далеко, в экспедиции, в таинственной стране Памир.

Толик прикрыл глаза обнаружил себя в кабине: жаркий комбинезон, собачьи унты, пальцы в меховых перчатках крепко держат штурвал.

Валерий Чкалов сжал плечо, кивнул:

– Давай, Тополёк. Маршрут верный.

Белый самолёт превратился в точку – и исчез, нырнув в ярко-рыжую волну заката.

13. Лёд

Город, лето

Толстое стекло витрины не пропускало звуков предвечернего города. Игорю принесли большую кружку кофе. Парок поднимался, извиваясь туманной змейкой.

Игорь смотрел, как у припаркованной возле кафе «газели» два брюнета в застиранных спецовках горячо спорят, машут руками и возводят очи горе, видимо, призывая в свидетели Всевышнего. На борту грузовичка с надписью «Памир» были изображены заснеженные горы, смотреть на которые в такую жару было особенно приятно.

Краем уха Игорь слушал малопонятную болтовню Белки:

– …а тут такие траблы: заблочился айпад. Чтоб блокировку снять, надо обнулить машину, а там морды и ролики бесценные. Мой айтьюнс и на макоси, и на винде отказывается даже смотреть на, прикиньте?