Остров похудения

Поэтому и поехал он прямиком домой, где, даже не переодеваясь, взял лист бумаги и начертил на нём два столбца. Один назвал «За поездку», другой «Против поездки». Отец давно научил его делать так, принимая какое-нибудь важное решение.

Итак, «Уникальная возможность первый раз в жизни выехать из страны и пожить в роскошном отеле на красивом острове» отправилась в первый столбец. «Год не видеть родителей и друзей, родные места» во второй. «Реальная возможность сбросить вес», подкреплённая в его сознании просмотренными отзывами, в первый. «Оплата пятнадцати тысяч зелёных в случае успеха» встала во втором столбце, напротив этой реальной возможности. «Потеря работы» также во второй. Пухляш улыбнулся и снова записал в первый столбец аргумент насчёт уникальной возможности пожить на острове, но на этот раз с припиской: «Бесплатно в случае неудачи». «Опасность», включающая в себя риски быть разобранным на органы, проданным в рабство, или ещё какое безобразие – ведь он будет в полной власти этой компании, вдали от дома, маленький муравьишка… «Брр, – встряхнулся он. – Ну и мысли в голову лезут… Ерунда какая-то». Но «Опасность» во втором столбце всё-таки появилась.

Он подумал ещё несколько минут, но так и не нашёл, что добавить. Итогом было три довода «за» и четыре «против».

Не всегда количество доводов побеждает. На окончательное решение влияет ещё то, какие доводы для конкретного человека весомее, «жирнее». Напишите вы человеку, через дом которого хотите провести автомагистраль, двадцать доводов «за» снос его дома, а победит один-единственный, который стоит в колонке «против»: «Лишение родного дома, построенного моим отцом, в котором я прожил всю жизнь».

Для Артёма, в котором проснулась жажда приключений, возможность выехать из страны и пожить на красивом острове – да ещё и, возможно, бесплатно, – была просто архидоводом. Получалось, что либо он год кайфует на острове бесплатно, либо кайфует на острове, сбрасывает вес, но платно. Оба сценария ему нравились. Отдать пятнадцать тысяч за десять лет большой проблемой ему не представлялось.

Решение в голове пухляша созрело – он готов был вылетать хоть завтра. Осталось преподнести это всё родителям…

*****

В субботу с утра Артём с мамой отправились на рынок. Они всегда ходили вместе – помогали друг другу в выборе продуктов. Елена Борисовна хорошо разбиралась в мясе и различных изделиях из него, но терпеть не могла ходить по овощным и фруктовым рядам – её там почти всегда обманывали, пропихивая что-нибудь красивое и не вкусное. Артём же, напротив – не мог отличить говядину от свинины с бараниной, но зато всегда выбирал самые вкусные и сочные овощи, фрукты и ягоды. Мама с сыном дополняли друг друга.

– Ты иди, яблоки с бананами возьми, а я пока в мясной и за колбасой, – сказала мать, когда они зашли на базар.

– Хорошо. Потом, как обычно, возле яиц?

– Да.

Возле ларьков с яйцами был пятачок, на котором они всегда встречались после того, как весь список покупок был уставлен галочками. Дары домашних птиц брали в последнюю очередь. «Чтобы не побить, таская по базару», – говорила раньше мать Артёму. Говорила до тех пор, пока он и сам однажды не сказал то же самое. После этого перестала – наверное в её подсознании щёлкнуло, что эта фраза «вошла в кровь» отпрыску и теперь благополучно передастся потомкам.

На фруктово-овощных рядах всегда было весело. Жизнерадостные продавцы на ломаном русском подзывали нашего героя к своим прилавкам.

– Парень, иди сюда. Такой банан ты в жизни не видел.

– Эй, джигит, подойди, а? Смотри какой апельсин! Скидка делаю, если что.

Артём увидел свои любимые яблоки. Апорт. По виду были похожи на местные. Он подошёл к прилавку, взял яблоко и понюхал. Да, точно местные.

– Почём яблоки? – поинтересовался он у продавщицы.

– Пятьсот, – ответила та и оторвала пакет от рулона.

Артёму не очень нравилось это действие. Оно как бы обязывало купить. Ну, конечно, ведь специально для тебя оторвали драгоценный пакет.

Судя по всему, отрывание пакета отлично срабатывало. Повышало продажи. Пухляш знал, что этот трюк используют многие продавцы. Даже новенькие начинают его проделывать через пару недель работы. Учатся отрывать пакет как можно громче и показательнее. «А те, кто не будет использовать этот трюк, будут выдавлены из торговли. Останутся только виртуозы отрывания пакетов. Их дети разовьют мастерство ещё дальше. Естественный отбор. Умение, позволяющее удержаться на базаре, передающееся по генам» – усмехнулся про себя наш герой.

– Я только приценяюсь, – сказал он застывшей с пакетом в руках продавщице и пошёл дальше.

Через пятнадцать минут Артём уже стоял на пятачке с бананами и яблоками. Последние он нашёл дешевле – четыреста за килограмм.

Он всегда подходил к месту встречи раньше – мать задерживала огромная очередь в колбасной лавке. Наконец, она подошла, вручила ему пакеты и крикнула в сторону яичного ларька:

– Любочка, привет! Мне пять десятков, крупных!

– Здравствуйте, Елена Борисовна! Хорошо! – был ответ знакомой продавщицы.

Нагруженные и довольные возвращались два больших человека домой. По светлому лицу матери, по источаемым ею флюидам доброты, Артём понял, что она сейчас в одном из лучших своих настроений. А значит, можно было рассказать ей про поездку.

Многие ведь так и делают. Преподносят что-то важное и не очень весёлое для человека в момент его наивысшей радости. Подбирают для неприятного разговора лучшее настроение этого человека. Надеются, что баночка чёрной краски не будет замечена в огромном бассейне его счастья. Думаю, это правильно – для того, чтобы получить какое-то одобрение, чтобы не попасть под горячую руку. В общем, это правильно для того, кто преподносит. А для того, кому преподносят? Не лучше ли дождаться плохого настроения и подбавить к нему ещё немножко неприятности? Не будет ли эта баночка краски по-настоящему не замечена в мутном бассейне не очень хорошего настроения? Не сольётся ли она с ним? И не лучше ли оберегать чистый бассейн любой ценой? Если причина плохого настроения весомее, чем то, что вы собираетесь сообщить, то ваше сообщение не сильно уколет. Если же сообщение весомее, то можно забыть и про первоначальную причину плохого настроения… Подумайте над этим сами, но… Но если ваша цель именно одобрение и ни что другое, тогда выбирайте вариант с баночкой краски в чистый бассейн. Пока он замутится – если, вообще, замутится, – у вас будет время получить это одобрение – а может даже и улыбку, – на ваш тёмный подарок.

– Мам, я хотел с тобой поговорить…

До самого вечера мать вздыхала и охала, отговаривая сына и рисуя в мрачных красках и остров и отель и всех, кто там работает. Когда приехал отец, ручка шарманки закрутилась с новой силой.

– Ему двадцать восемь лет, Лена! – вскрикнул Павел Андреевич. – Пусть сам решает.

– Да как же это так! – заверещала мать. – На целый год хочет уехать ни с того ни с сего.

– Сынок, ты хорошо подумал? – спросил отец у Артёма. – Всё взвесил?

– Да, отец. Даже два столбца чертил, как ты учил.

– Видишь, – сказал Павел жене. – Он хорошо всё взвесил.

– Мам, всё хорошо будет. Я чувствую, что должен поехать.

– Чувствует он! А то, что должен остаться здесь, со мной, не чувствуешь?

– Я с тобой всю жизнь живу. И после острова буду жить, – урезонивал её сын. – А тут всего на год.

– Всего…

Если бы кто-то сейчас спросил Елену Борисовну, чего именно она лишается из-за этой поездки Артёма, она бы назвала только один пункт – самый главный и всеобъемлющий для неё: «Любимого сына на год». Разумом она ещё не успела объять всё, что терялось ею, все невесёлые изменения, связанные с отъездом обожаемого чада. Но её нутро, сущность… Сущность её всё это уже знала и именно поэтому отчаянно сражалась. Сражалась за то, что наполняло её, делало счастливой. Сюда входило многое: наслаждение видом довольно жующего её кулинарные творения сына; отправка его на работу и встреча с неё; совместный поход по магазинам и базарам; вечерний просмотр различных передач и ток-шоу с ним; обсуждение популярных людей, скандалов и новостей; бесконечные рассказы нашего героя о звонивших к нему в службу поддержки интересных, неадекватных, глупых, умных, смешных, тонкоголосых, хриплых и других людях. Всё это очень не хотелось терять. Без всего этого жизнь Елены Борисовны становилась намного бледнее…

– Там если за первый месяц не показываешь результатов, то отсылают обратно, – решил соврать Артём.

– Правда? – просветлела мать.

– Да. Такие у них условия. Не хотят тратить время на тех, у кого нет желания.

– Ну вот! – воскликнул отец. – Значит, может, и не на год.

– Но с другой стороны, мне, ведь, нужны результаты, – напомнил сын.

Хитрец – будущее которого могло пойти по двум, практически одинаково хорошим для него сценариям, – решил поставить свою мать в такие же условия.

Теперь перед Еленой Борисовной был вариант, где Артём терпит неудачу в похудении, но возвращается домой через месяц, и вариант, где его отсутствие затягивается на год, но возвращается он постройневшим и счастливым. Именно счастливым – она знала, как много для него значит похудение, сколько горя приносят ему лишние килограммы. Первый вариант был более эгоистичный, второй – альтруистичный.

– Я тоже хочу, чтобы ты добился результатов, – выдавила из себя мать. На самом деле, третий вариант, в котором сын вообще никуда не едет, был для неё милее всего. – А когда начинается эта программа?

Конкретные вопросы о месте, времени, каких-то обстоятельствах дела, которые задаёт тот, чьего одобрения в этом самом деле добиваются, часто говорят о том, что одобрение уже наполовину получено. А если эти вопросы задаются ещё и спокойным голосом после горячего спора… Ммм, как приятно, наконец, слышать этот спокойный голос. Он будто разделяется на два потока: первый – то, что реально говорит его владелец, второй – воображаемый, ласково добавляющий к каждой фразе: «Да, да, можешь делать что угодно. Я разрешаю. Я смиряюсь».

Артёма прекрасно слышал оба потока.

– В понедельник позвоню – точно скажут, – ответил он, пряча победную улыбку.