Балерина для егеря. Любовный роман

– Договорились, мам, – примирительно улыбнулась Луиза, – Если случай подвернётся, поеду себе охотника искать.

Действительно, у Луизы тогда не было никакой личной жизни. Она не говорила маме, что намеренно носит мужиковатую одежду, чтобы избежать притязаний на секс приятелей её братца. Они часто засматривались на неё, когда торчали у них дома. Особенно, когда принимали дозу.

Девушка заметила это и перестала носить дома обтягивающие легинсы с футболками, и перешла на широкие бесформенные рубахи и спортивные брюки. А потом и вовсе стала одеваться в похожие на мужские куртки и обуваться в тяжёлые грубые ботинки. И, как оказалось, это сослужило ей хорошую службу – она смогла вырубить нападавшего на неё наркомана.

Но эта одежда действительно надёжно скрывала от окружающих её природную грацию и миловидность. Преображалась она только тогда, когда переодевалась в клинике в хирургический костюм.

Через день после разговора с мамой, она пришла домой с работы и поняла, что брат дома.

Она переобулась и прошла к нему в комнату.

Он лежал спиной к двери, и, казалось, спал.

– Альберт, – тихонько позвала Луиза.

Он не отозвался, но ей показалось, что он немного втянул голову в плечи. Значит, не спит. Ну что ж, не хочет отзываться, не надо! И она тихо вышла из комнаты.

Вечером брат встал и пришёл к ней:

– Привет. Мать где? – спросил он, как будто не отсутствовал три недели.

– Привет. На сутках. Завтра утром придёт. А что? – отозвалась Луиза.

– Ничего. Так просто, – ответил Альберт и повернулся, чтобы выйти из комнаты.

– Ты как себя чувствуешь? – успела спросить Луиза, прежде чем он закрыл дверь.

– Как дерьмо! – зло бросил брат и хлопнул дверью.

Глава 2

Светло-серый пёс в тёмных пятнах, с тёмно-коричневой головой и коротким хвостом, резво бежал по чуть заметной тропе. Молодой мужчина тридцати трёх лет едва поспевал за ним:

– Стой, Вольный! Куда ты так спешишь? – спрашивал он, – Почуял, что ли чего?

Но пёс приостановился, оглянулся и снова побежал вперёд.

– Точно, что-то почуял, – сказал себе под нос Елизар, и тоже побежал.

После недавнего ливня с веток деревьев падали тяжёлые капли. Елизар натянул на голову капюшон непромокаемой куртки, поправил на плече карабин, и услышал громкий лай Вольного.

Приближаясь к небольшой поляне, Елизар снял с плеча винтовку. Кто знает, что там привлекло его пса? Он осторожно раздвинул ветки ели и увидел огромную медвежью тушу, неподвижно лежавшую в мокрой молодой траве. Недалеко от неё, приседая на задние лапы и негромко рыча, пятился от собаки медвежонок.

Елизар вышел на поляну:

– Фу, Вольный! Ну, хватит пугать малыша. Не видишь что ли, он и так напуган: мамку убили, а тут ещё ты нападаешь. Перестань!

Пёс послушно замолчал и уселся, забавно склонив набок голову, и разглядывая найдёныша.

Елизар подошёл и осмотрел медведицу.

– Тёплая ещё, – сказал он, обращаясь к собаке, – Совсем недавно убили, сволочи! И какой в этом смысл? Опять какие-то уроды по пьяни пострелять приехали? Наверное, твой лай услыхали, и бежать! Сколько раз тебя просил не гонять перепелов с лаем и визгом! Могли бы тихонько подойти.

Пёс глухо рявкнул, и виновато опустился на траву.

– Ну, ладно, не обижайся. Я понимаю, что ты не знал, кого тут в такую пору носит. А то бы не шумел, – сказал Елизар и погладил пса.

Потом он подошёл к медвежонку, который испуганно жался к мёртвой медведице и порыкивал.

– Ну, что с тобой делать, а? Сколько тебе? От силы месяца четыре. Только от мамкиной сиськи оторвался, и уже осиротел, бедолага, – говорил Елизар, беря его на руки, – Придётся с собой его брать. Да, Вольный?

Пёс с готовностью вскочил и тявкнул два раза.

– Ну, пойдём пока. Отнесём его к сторожке, а там уж дальше разбираться будем.

И Елизар пошагал в обратном направлении, крепко удерживая вырывающегося медвежонка, на которого укоризненно потявкивал пёс Вольный.

***

Вот уже девять лет работал егерем охотхозяйства Елизар. После школы окончил институт, потом армия, дальше был помощником егеря полтора года. А как ушёл тот на пенсию, назначили егерем его, Елизара.

Вообще-то, работали они на пару с отцом – тот был лесником.

Чего только не случалось за эти девять лет! И браконьеры, и пожары, и неизвестные тела, прикопанные землёй. Всего не перечислить!

Лес Елизар знал вдоль и поперёк. Летом жил, в основном, в лесной сторожке. Хотя, много в их хозяйстве охотничьих домиков было. То в одном мог заночевать, то в другом. Отец раньше тоже с ним по лесу кочевал, когда мама погибла. Но сейчас задерживался в лесу редко, так как его отец, а стало быть, дед Елизара, стал неважно себя чувствовать. Как тут оставишь его одного надолго? Уж семьдесят девять лет ему, не шутки!

Звали деда – Епифан Лукьянович. И овдовел он совсем недавно. Считай, сразу за сыном Гордеем. У того жену Ксению (мать Елизара) десять лет назад молнией убило, а уж на следующий год и его супруга (бабушка Елизара) померла, сказали – сердце. Шестьдесят девять лет было ей тогда. Вот и остались они – три мужика: Епифан Лукьянович, его сын Гордей Епифанович, и внук Елизар Гордеевич. Двое уже овдовели, а младший всё никак не женится.

«И чего не женится? – размышлял дед Епифан, сидя на лавке под окном, – Парень видный: и рост хороший, и лицом вышел, и характер спокойный, и девки с бабами за ним гурьбой ходят, а в жёны взять никого не хочет. То с одной закрутит, то с другой. Вот только с одной молодухой уже пять лет якшается – Зоей звать. Гуляли, гуляли, потом рассорились. А она возьми, да замуж выскочи! А через год замужества, снова к Елизару липнуть стала, в сторожку к нему бегать. А он что? Бери, раз дают! Он и берёт».

Сплюнул Епифан Лукьянович, и тяжело поднялся с лавки, держась за спину.

– Что отец, опять радикулит скрутил? – услышал он голос сына из-за калитки.

Дед Епифан обернулся. Гордей открыл калитку и шёл к нему.

«А ведь и сын молодцом ещё держится, всего-то пятьдесят шесть годков ему. Тоже мог бы бабёнку себе какую найти, – думал, глядя на сына, Епифан Лукьянович, – А ведь нет! Всё Ксению свою оплакивает, а ведь десять лет уж прошло!», а вслух сказал:

– Скрутил, чтоб его! Вчера запруду разбирал, опять бобры постарались, ноги чуть промочил. Вот и результат!

– А что не мог меня или Елизара дождаться?

– Дождёшься вас, как же! Ты ближе к ночи приходишь, а он вообще неизвестно когда явится. Вот сидел я тут, и размышлял, как бы женить-то нам его? На правнуков поглядеть охота.

– Хватит, отец! – нахмурился Гордей, – Знаешь, ведь, что про него в деревне говорят.

– А мне плевать, что там бабы языками чешут! Не может такого быть!