Невеста. Часть 3

– Я не знаю, что ты делаешь, но если я могу помочь… – механический голос раздался над головой, – Мой позывной «Ворон», и это я выстрелил в твою подругу, – каратель частично снял свой боевой костюм, обнажив руку по локоть.

Я непроизвольно вздрогнула от удивления. У него тоже были нити. Черные, как уголь, прямые, как палки и мощные, как атомный реактор. Не думая о последствиях, я от жадности схватила толстую нить Ворона и сжала ее в кулак, в тот самый, где находились невидимые нити оборотней. Кожа на ладони моментально покрылась ожогами и волдырями. Игнорируя боль, я сильнее сжала ускользающую нить Мишки в другом кулаке.

– Доченька, вернись! – отчаянно просипел Бурьян и вытер слезы с лица. – Малыш, не смей нас бросать!

– Сейчас вернем! – я резко скрестила руки на груди, чтобы перехлестнуть все нити, и со звериным рыком опустила ладони на грудь Мишки. Тело девочки подскочило вверх, как от хорошего пинка, а я от ударной волны отлетела в противоположную сторону, в объятия Добрыни.

Все оборотни ахнули от кратковременной боли в груди, а затем повисла гробовая тишина.

– Ворон, дебила кусок! Я запретил тебе подходить к ведьме! – командир группы был готов прибить своего подчиненного за самоуправство. – Ты снял защиту с руки. Пойдешь под трибунал, идиот.

– Я и так под него пойду. Из-за меня малолетка погибла, – в механическом голосе послышалось сожаление и грусть.

– Из-за тебя еще и цыганка отъехала. Она не дышит. Что ты с ней сделал? – Астат подошел к Ворону и грубо отодвинул его в сторону.

– Я ничего не сделал. Я просто протянул руку и… охренеть, Астат, у девчонки сердце забилось, и ведьма задышала.

Мишка в этот момент свернулась на столе в клубочек и жалобно застонала.

– Ой, мамочки, как больно! Слоны всю грудь истоптали и ребра переломали. У-у-у-у, как тяжело дышать.

– Доченька! – Бурьян стяну Мишку в свои объятия и стал тихо баюкать ее в колыбели нежных рук. Глава клана плакал от счастья и облегчения. В тот момент, когда казалось, что надежда умерла, мужчина полностью поседел от горя.

– Нельзя так пугать папу. Папка твой старенький и может разволноваться, – это был самый трогательный и душещипательный момент в истории оборотней. Многие тайком вытирали подступившие слезы, глядя на счастливого отца и ожившую Мишку. Он целовал лицо дочери и как безумец раскачивался из стороны в сторону.

Добрыня тоже баюкал меня в объятиях, попутно дуя, как вентилятор, на обожженную ладонь. А я рыдала. Громко, со слезами и соплями. Нет, не от боли и ожогов, а от внутреннего напряжения и невроза.

– Хорошо, что Яра этого не видела. Ее сердце точно разорвалось бы пополам, – Добрыня нежно поцеловал меня в висок и продолжил бормотать на медвежьем языке ласковые слова: – Ты моя самая лучшая находка. Наш маленький ангел-хранитель. Наш жопастый доктор.

Все оборотни и каратели разом выдохнули, отчего повисло неудобное молчание. Вроде все закончилось хорошо и все живы и здоровы, но тут встал главный вопрос: что среди оборотней делают люди? Хотя нет, вопросов к нашей тусовке у карателей было очень много.

***

Мишка

Глава 6

Двадцать минут спустя

– Мама, ты меня раздавишь! – Мишка попыталась вывернуться из крепких объятий Яры, но все было без толку. Медведица как сумасшедшая сидела на полу, прислонившись спиной к креслу, и смотрела в одну точку. Окруженная со всех сторон своими родными и приемными детьми, она тихо пела колыбельную, – Ну мама! Ребра болят. Папа, на помощь! – взмолилась Мишка, когда мать вообще не среагировала на просьбу дочери.

Яра, когда была обездвижена, прекрасно слышала происходящее. Сознание медведицы вернулось в тот самый момент, когда Мишка сделала свой последний вздох. Прав был Добрыня на все сто процентов. Сердце матери действительно чуть не разорвалось на мелкие кусочки от ужаса, горя и полной беспомощности.

– У мамы сильный шок, – Бурьян помог дочери выбраться из стальных объятий Яры, а медведица продолжила петь с пустыми руками. – Вьюга, а ну, быстро к маме на ручки.

Маленький волчонок прыгнул в объятья Яры и стал петь вместе с ней медвежью песенку про хитрую и ловкую лисичку. Мать даже не заметила подмены ребенка, продолжая беззвучно плакать горючими слезами.

– Пойдем в зал. Тебе нужно дать показания карателям. Ничего не бойся и говори правду.

– Папа, что с тобой? – Мишка дотронулась до волос отца и заскулила от отчаяния. – Ты поседел, как старик. У тебя вся голова белая и глаза выцвели.

– Это неважно, доченька. Главное, что все живы и здоровы, – Бурьян бросил обеспокоенный взгляд на свою невменяемую жену. – Ну, почти все.

Булат и Буян сидели на диване по обе стороны от Яры и гладили ее по голове и плечам, пытаясь деликатно привести мать в чувство. Близнецы с разбитыми лицами и заплывшими глазами от гематом выглядели подавленными и обессиленными. Все оборотни одновременно бросились к дому, когда поняли, что беда близко, но каратели остановили двуликих, раскидав их по углам, как маленьких котят. У них не было ни единого шанса даже поцарапать тех, кто нес в массы закон и порядок.

***

Дом Бурьяна. Главный зал

– Объясняю еще раз для непонятливых, тупых и убогих. Мишка – оборотень, но ее зверь мертв, – я устало растеклась на кресле и брезгливо посмотрела на свою обожженную ладонь. Болячка была покрыта мазью, но кожу все равно пекло и дергало. – Блин, как щиплет.

– Ворон, ты что-нибудь почувствовал, когда протянул ей руку? – Астат вел допрос с пристрастием, но вместо ответов он получал еще больше вопросов.

– Я ничего не почувствовал. Системы не зафиксировали всплеска энергии.

– Серьезно? Конечно, он ничего не почувствовал. Вы эту детину трехметровую видели? – я прикрыла глаза и продолжила язвить. – Ворон как атомный мотоблок. Им всю страну можно вспахать вдоль и поперек минут за тридцать и это с пятью перекурами.

– Может, это спектакль? – подал голос Оникс. – Оборотни узнали, что мы должны прийти в их клан, и разыграли для нас сценку с воскрешением.

– Нет, такими дебилами невозможно стать, ими можно только родиться! – все мое терпение лопнуло, и меня понесло в неизвестные дали. Черные бармалеи меня не воспринимали всерьез и выдвигали самые бредовые теории, которые только мог сгенерировать их воспаленный коллективный мозг.

– Веста, ты жива! – Мишка влетела в мои объятья и начала истерически рыдать. – Я слышала голоса. Они говорили со мной стихами.

– Подробнее! – в момент я напряглась и отстранила от себя малолетку, пристально заглядывая в ее зареванные глаза.

– Ну, они что-то шептали складно и бла-бла-бла, – девочка тут же поникла и ссутулилась как рыболовный крючок, – Я не помню. Я даже стихи Пушкина выучить не могу, – она хлюпнула носом и снова заплакала. – Все тело болит. Мне так страшно.

– Какое «бла-бла-бла»? Мишка, собери мозги в кучу. Если это были тени, то они очень жестокие ребята и ошибок не прощают, – я встряхнула дуреху и снова поймала ее затравленный взгляд.

– Они сказали, что тебе придется согласиться.

– На что я должна согласиться?

– Без понятия!

– Сядь! – механический голос пророкотал над Мишкой.

Девочка только сейчас заметила черные фигуры, которые рассредоточились по залу.

– Кто вы? – Мишка села на подлокотник кресла рядом со мной и испуганно втянула голову. – Вас же не было в зале, когда я зашла.

– Они мимикрией пользуются. Не бойся. Это всего лишь гигантские вредители из какой-то вонючей космической дыры или болота.

– Имя? – Астат начал вести допрос.

– Мишка.

– Пол?