Подарок дьявола

В данной ситуации это выглядело не совсем обычно, а скорее странно. Поезд шел по новому, недавно открывшемуся маршруту из Москвы в Варшаву. И поезда на этом маршруте тоже были новые. Пахло смешанным запахом древесины и материала обивки сидений. Но не это было странным или непонятным. Странной была поза, которую принял незнакомец. Он сидел, не прислоняясь к спинке сидения. От этого его спина была совершенно прямой, и казалось, что при первом рывке или остановке поезда он непременно опрокинется как неудобно поставленная вещь. Но справедливости ради, надо было сказать, что осанка у него была отменная. Во всех его движениях и позах от него исходил дух аристократизма, который уже давно начал забываться в коммунистической России. С виду ему было под 40, хотя на голове не было ни одной седой волосинки, а на лице ни одной морщины. Кожа была белая, холёная, волосы каштановые, хорошо подстриженные и привыкшие к красивой укладке. Одежда на нем сидела как влитая – без складок, морщин. Это был элегантный мужчина! И он все время улыбался. Илья тоже пытался держать на лице улыбку, но уже совсем скоро у него начали болеть скулы от непривычной гримасы на лице.

– Как вас величать? – спросил Илья.

– Габриель. Меня зовут Габриель.

– Габриель? Интересно, – задумчиво произнес Илья.

– Что же интересного?

– У вас имя, не привычное для русского человека, а говорите вы на русском безупречно.

– Благодарю!

Габриель продолжал улыбаться, ничего не ответив на замечание Ильи о его имени. Образовалась небольшая пауза и даже почувствовалась какая-то неловкость, но доброжелательное выражение на лице Габриеля смягчило обстановку.

– Как же вы похожи на покойного царя Николая. Вам, наверное, часто это говорят? – задав этот вопрос, Илья хотел найти ответ на это удивительное сходство. А вдруг его собеседник приходится родственником царя. В этот момент Илья понял, что внимание всех присутствующих сосредоточено на них. Он пытался говорить тихо, но и юноша и эта любезная парочка старых людей внимательно и с любопытством прислушивались к их беседе, стараясь не пропустить ни одного сказанного ими двоими слова.

– Похож! Нет, я не являюсь родней царской семьи! К счастью, меня еще никто за царя не принимал. Боюсь представить, что со мной было бы в таком случае, – произнес Габриель. В этих словах были сожаление и ирония, но не было ответа, который бы дал хоть какую-нибудь информацию о том, откуда Габриель родом и кем является. После небольшой паузы он нагнулся немного вперед к Илье, словно хотел спросить о чем-то тайном.

Завораживающим взглядом, посмотрев ему прямо в глаза, произнес:

– Вы смогли предсказать будущую судьбу человечества?

Этот вопрос застал Илью немного врасплох. Он быстро посмотрел на оттянутый карман своего пиджака, где было запечатанное письмо с надписью: " Моей дорогой Елене». Увидев, что и внимание Габриеля привлекло это письмо, он попытался незаметно поглубже запихнуть в карман торчавший угол конверта.

– Если вы не в курсе, то знайте, моя научная работа, где рассматривались, как вы выразились «предсказания» не увенчалась успехом, – с печалью в голосе произнес Илья. Но вместе с тем его лицо выражало непонятную в данной ситуации уверенность, сменившуюся сожалением.

– Но ведь вы наверняка не потеряли надежду доказать свою теорию? – подняв брови, спросил Габриель.

Илья немного замешкался. Не зная хорошо своего собеседника, он понятно, что сомневался в том, стоит ли быть с ним откровенным. Подумав, Илья ответил очень коротко и лаконично, с ироничным выражением лица:

– Я оставил эту затею!

– Такая амбициозная идея! Вы представляете, что было бы, если то, что вы утверждали, нашло свое отражение в реальности? И вы так просто отказались? Неужели вам не захотелось утереть нос тем, кто надсмехались над вашей идеей?

В это время поезд толчком тронулся с места и начал постепенно набирать скорость.

– Думаю, их критика относительно моей работы была объективна, – произнес Илья и, вздохнув, продолжил: – А те, кто называют меня всякими глупыми словами, выставляют себя посмешищем. Они забывают про мою первую научную работу, когда сами с восторгом аплодировали мне.

– Что значит мудрый человек. Не всякий может признать, что потерпел такую ошеломляющую неудачу! А потерпев, еще и признать правоту своих критиков, —произнес Габриель.

А Илья Александрович, слушая своего собеседника, не переставал удивляться тому, что этот молодой человек все время улыбался. Мелькнула мысль: А может он не улыбается и это обычное выражение на его лице, которое путает Илью и периодически даже заставляет его пытаться делать тоже самое.

Габриель продолжал говорить:

– Да, ваша первая работа изменила отношение к Богу многих мыслителей современности. Любопытно, как вы пришли к такому неожиданному заключению, – закончив говорить, он в первый раз за все время оторвал свой взгляд от лица Ильи и посмотрел в окно на уже светлеющее небо. Потом обернулся и продолжил:

– Наверное, это был очень долгий труд.

Илья еще ни разу за все эти годы не раскрывал свою тайну, но что-то в этом молодом человеке словно принуждало его к искренности. Несмотря на то, что Габриель был сам очень загадочным человеком, его улыбка, мягкий голос и добрые синие глаза излучали спокойствие и уравновешенность. Это стало причиной того, что Илья заговорил о том, что утаивал долгие годы. Он всегда чувствовал необходимость в том, что принято считать исповедью. Ему хотелось поделиться душевной тайной, но подходящего человека, кому можно было бы открыться, не было. Габриель мог бы быть им. Ведь это случайная встреча с человеком, которого возможно он никогда больше не увидит. И значит, это ничем не может обременить Илью или чем-то навредить ему.

– Не было никакого труда, я увидел все во сне. Словно что-то или кто-то свыше передал мне эти знания, эту идею, – произнес он. Несмотря на то, что именно эта работа принесла ему немыслимую славу в ученых кругах, он никогда не считал ее полностью своей.

Габриель, еще шире улыбнувшись, произнес:

– Как интересно, что-то или кто-то свыше даёт вам то, что опровергает существование Бога.

И действительно, сказанное было настолько нелогичным, что и сам Илья засмеялся, сделав вид, что эта оговорка была намеренной.

– У вас очень тонкий юмор, – произнес Габриель, и посмотрел через окно на небо так, будто там кого-то искал:

– И вы написали все так, как было в вашем сне? Или вы интерпретировали?

– Все именно так. Я был аспирантом Ленинского университета и моим научным руководителем был сам Борис Меньшиков, блестящий ученый, – сказав, Илья снял очки, и, протерев их носовым платком, продолжил:

– Покойный товарищ Меньшиков был незаурядной личностью. Очень требовательный и грубый в своих высказываниях. Не знаю, откуда в нем было столько злости на людей. Может из-за врожденного порока.

– Что за врожденный порок? – спросил Габриель.

– Он хромал на левую ногу! Говорили, что это не ранение, а врожденное, – сказал Илья, и ухмыльнувшись продолжил: – Поговаривали, что у него на левой ноге всего два пальца, но я думаю, люди это придумали от злости к нему.

– Интересно! – задумчиво произнес Габриель.

– Изначально направление моей темы выбрал он сам лично. Она была очень сложной, так как нельзя было пользоваться книгами, которые были хоть как-то связаны с именами ученых, не разделяющих идеи Маркса и Ленина, – последние имена Илья произнес тихо, боясь, что их услышат, после чего продолжил:

– Мне нужно было написать что-то серьёзное, что ставит под сомнение существование Бога. Представляете, как это сложно было сделать, не имея в руках достаточного количества научного материала.

– Представляю! Интересно как же дальше сложилась ваша история! – спросил Габриель, и в ожидании продолжения пристально посмотрел ученому в глаза.

– Не могу забыть, как он отчитал меня перед моей супругой. Тогда еще наша любовь, наши отношения только зарождались. Елена Ивановна, то есть моя жена, в ту пору работала его ассистенткой. Представьте себе, как мне было неловко и стыдно перед ней. Все, что я писал, все было неудачно. Помню этот самый день. Всю дорогу до дома, я думал, о том, что же сказать своему отцу, который ждал меня с вестями, и как теперь показаться на глаза любимой девушке. Всё складывалось плохо для меня.

Глава 3

Поезд вновь сделал остановку у какой-то станции. Было ранее утро. На крыше здания станции была пристройка, чем-то схожая с пожарной каланчой, и на ней были установлены большие часы. На них время показывало 7:00.

– Не желаете ли выйти подышать свежим воздухом и размять ноги? – предложил Илья. Он уже несколько часов как не курил.

Габриель, посмотрев в окно, произнёс: – Если вы не против, уважаемый ученый, я бы вас здесь подождал.

– Я ненадолго. С вашего позволения, – произнес Илья. Он встал и направился к выходу.

Илья вышел из вагона – ресторана в протянувшийся перед дверьми купе узкий коридор. Несмотря на то, что ковровой дорожки здесь не было, все выглядело чистым, свежим и аккуратным. На каждой двери купе были номера, обозначенные римскими цифрами. У двери под номером 21 Илья остановился. Стараясь бесшумно двигаться, он отворил раздвижную дверцу и прошел во внутрь.

В купе было 4 места, но только одно из них была занято. На нем спала женщина. Илья подошел, поцеловал ее в голову так, чтобы она не проснулась. Потом он вытащил письмо из кармана и положил на маленький столик под широким окном. На конверте было написано «Моей дорогой Елене. Открой его на третий день нашего пребывания в Варшаве». Выполнив то, что он задумал с самого начала этого путешествия, Илья вышел из купе и направился по коридору к двери, откуда проникал утренний свет. Перед дверью стояла полная женщина – проводница. Внезапно свет прикрыла чья-то тень. Через дверь прошёл человек. Видимо это был новый пассажир, Илья его ни разу не видел за все время пути. Он шел навстречу Илье, вид у него был странный. Первое что привлекло к нему внимание, это то, как он хромал на левую ногу. Это было точное повторение хромой походки Бориса Меньшикова, научного руководителя Ильи. Постепенно внимание Ильи с ноги перешло на внешность пришедшего, которая тоже была довольно странной. Его длинные волнистые и слегка поседевшие волосы, свисавшие неаккуратными подобиями прядей из-под странного бесформенного головного убора, сливались в один цвет с черным, покрытым пылью плащом. Взгляд был тяжелый и грозный, от которого Илье стало совсем не по себе. Тот медленно приближался и смотрел прямо в глаза. Увидев его, Илье захотелось найти любую лазейку в коридоре лишь бы не столкнуться с ним лицом к лицу, оказавшись на его пути. Странные чувства охватили его, когда глядя на этого нового незнакомца, появилось ощущение того, что этим взглядом он проникает в самую глубину души. Илья понял, что столкновение неизбежно и решил как можно быстрей пройти мимо него.

Когда тот оказался напротив, Илья, поглубже втянув живот, прижался к стене, чтобы уступить дорогу. Мужчина проходя, остановился напротив, именно так, как больше всего не хотелось Илье— почти вплотную лицом к лицу, даже чувствовалось его дыхание. Серые глаза, выражающие безумие и зло, проникая в самую глубину души, наводили страх. Илья был так напуган, что ничего не сказав, опустил взгляд и быстро проскользнул между этим человеком и стеной. Быстро дойдя до выхода на перрон, он невольно оглянулся назад. Тот тоже стоял обернувшись, и смотрел вслед Илье. Немедля спустившись по железным ступенькам, Илья спрыгнул на землю. От этого недоброжелательного взгляда в животе все скрутило, к горлу подкатил тошнотворный ком. Ни в коем случае не хотелось вновь столкнуться с этим человеком. Он достал папиросы и только закурил, как проводница громко объявила об отъезде поезда. Илья был единственным человеком, вышедшим на перрон, поэтому проводница просто обратившись к нему, позвала обратно в вагон. Он, сделав две быстрые затяжки, бросил папиросу, и ухватившись за поручни, поднялся в вагон.

Глава 4