Дракон и Буревестник. Осколки зеркала. Том 1

Кайсин, убедившись, что в зале никого нет, обняла сестру и шепнула:

– Увидимся за ужином, дорогая.

Увидев улыбку на лице Мэйсу, Кайсин подошла к краю татами, надела деревянные сандалии, что оставила при входе в учебную залу, и вышла во двор. Девушка вдохнула теплый вечерний воздух с ароматами хвои и цветов и на миг прикрыла глаза. Она любила эти редкие моменты одиночества. Обычно ее всегда сопровождала стайка слуг, опекунов и учителей. На ее долю выпала ответственность быть единственной наследницей дома Мао. И из-за этого вся ее жизнь с самого детства проходила под пристальным надзором. Но сейчас она наконец-то осталась одна в тишине и спокойствии.

Здесь, в самой настоящей каштановой роще, среди зарослей пышных цветов и кустарников, она проводила большую часть свободного времени. Ей было запрещено самостоятельно покидать поместье, и этот сад был для нее целым миром на протяжении многих лет. Кайсин знала каждый уголок этого рукотворного леса, выучила наизусть все закоулки лабиринта из камелий и низкорослых сосен, дала имена всем карпам, что плескались в обширном пруду под мостом, который соединял врата имения с Большим домом. Тут даже была целая полянка магнолий, которые она сама вырастила. В этом чудесном зеленом мирке, где в тенистых кронах скрывались пестрые птицы и наглые дзюкайские мартышки, легко можно было потеряться.

Но чем старше становилась Кайсин, тем тесней казалась прекрасная клетка.

– Госпожа Мао Кай.

Девушка невольно вздрогнула и повернулась на грубый хриплый голос.

– Си Фенг, – просияла Кайсин. – Ты тут как тут. И снова в броне. Ты ее хоть ночью снимаешь?

Перед ней возвышался крепко сбитый мужчина в темно-синих родовых доспехах Мао. На его обветренном лице виднелись старые шрамы, а ожесточенный взгляд глубоко посаженных глаз, казалось, пронзает насквозь. Говорят, в свое время его назвали Генерал-Буря, но о своем прошлом он мало рассказывал. Он поклонился и сложил руки на груди поверх вышитой накидки с гербом рода Мао – белой птицы, что расправила крылья и сжала в лапах белую стрелу.

Си Фенг был необычен во всем, хотя и казался простым воином. В глазах Кайсин он всегда отличался ото всех прочих жителей Синего дворца. Он был окутан потускневшими потоками силы и могущества, блеклыми и серыми, как рваное облачко, почти истаявшее на полотне небосвода. От него исходили боль и печаль, но рядом с Кайсин его облик преображался, становился теплым и мягким.

Так же произошло и сейчас. Кайсин не могла объяснить, с чем это связано, но спросить у телохранителя она так и не решилась.

Страж улыбнулся, и его взор смягчился.

– Прости, если испугал, девочка. Мне пришлось оставить тебя ненадолго. Вижу, твои занятия прошли… как обычно.

– Д-да, – голос Кайсин дрогнул.

Она сумела сдержать свои чувства, но не смогла скрыть их от старого проницательного воина.

– Сыма Цянь снова обидел тебя.

Девушка не ответила и погрустнела. Си Фенг возмущенно хмыкнул и положил руку ей на плечо.

– Мы поговорим об этом, но позже. Сейчас тебя срочно хочет видеть Первый советник. Он велел привести тебя сразу, как закончатся занятия.

– Что-то случилось? – спросила Кайсин, когда они прошли по мосту над прудом и направились через выстланную белым камнем площадь к Большому дому, где находился кабинет отца.

– И да, и нет, – уклончиво ответил Си Фенг. – Потерпи, моя госпожа. Он расскажет все сам.

Двое солдат в простых доспехах синего цвета спешно распахнули перед ними округлые двери. Кайсин нечасто посещала эту часть поместья. В основном когда к отцу приезжали важные гости и церемония требовала, чтобы при встрече посетителей присутствовала вся семья. Либо когда отец, что случалось очень редко и в крайних случаях, вызывал ее к себе. И никогда не бывала по собственному желанию.

Из-за чего ее клетка казалась еще у?же.

К лицу прилила кровь, сердце забилось быстрее. С каждым шагом по широкой лестнице, с каждым стуком деревянных сандалий по белым каменным ступеням Кайсин овладевала тревога. Она выдохнула и взяла себя в руки. Ни к чему ломать голову. Совсем скоро она узнает, зачем отец хочет ее видеть.

Кайсин бегло осмотрелась, бросила взгляд на полотна золотых императорских и синих знамен рода Мао, которые занимали стены подле лестницы, украдкой посмотрела на стойки с разномастной броней и оружием и подивилась обилию стеллажей с бесконечными рядами рукописных книг. Кайсин не читала ни одну из них и лишь могла гадать, какие знания содержатся на этих страницах. Наверняка что-то об управлении государством и политике.

Си Фенг первым поднялся на второй этаж и замер в начале длинного коридора перед строем почетной стражи. Почтительно склонив голову, он жестом указал на высокие дубовые двери с орнаментом из птиц, луков и стрел и тихо проговорил:

– Первый советник ждет вас, госпожа.

Кайсин поймала его незаметный ободряющий взгляд и снова вздохнула. Она очистила мысли от ненужных дум и прошла по коридору мимо охраны отца. На стенах с обеих сторон висели огромные, выше человеческого роста, зеркала, промеж которых торчали каменные птичьи головы с ароматными лампадами в клювах. Сизый дымок витал среди пятен тусклого света. Длинные тени гуляли от зеркала к зеркалу, отчего создавалось впечатление, что по коридору мечутся сотни птиц. Кайсин остановилась у дверей отцовского кабинета и посмотрела на свое отражение.

Она была не слишком высока, чересчур худа, а бледная кожа, казалось, выкрашена белыми красками. Кайсин подивилась, что ее длинные черные волосы, еще утром собранные служанкой в тугой пучок, до сих пор не растрепались. Девушка поправила кедровые палочки, поддерживавшие прическу, и присмотрелась к лицу. С рождения ей достались необычные кобальтовые глаза, почти как цвета гербов Мао.

– Видимо, так суждено… – прошептала Кайсин и, собравшись с духом, решительно толкнула тяжелые створки дверей.

Кабинет отца поражал своим великолепием, хотя и мало изменился с тех пор, как она бывала здесь последний раз. Вся мебель, от роскошного письменного стола и множества стульев до книжных шкафов и подставок для оружия, была изготовлена из темного дуба и расписана узорами из позолоты. Из огромного окна с выходом на террасу сквозь каштановые кроны виднелись море и заходящее солнце.

Однако кое-что новое все же появилось. Главным украшением комнаты выступала удивительная статуэтка в виде дракона, выполненная из драгоценных пород нефрита. Ее испещряли жилки позолоты; блестящие вкрапления переливались в вечернем свете, отчего, казалось, вся фигура сияет. Змей изогнул спину и выставил перед собой когтистые лапы, а в его зубах был зажат зеленый камень, подобных которому Кайсин еще не доводилось видеть.

От изумления девушка невольно охнула. Она даже представить не могла, как можно было создать нечто подобное и откуда эта диковинка попала к отцу. Но если Кайсин что и понимала, так это то, что скульптура была древней. Очень древней.

Спустя мгновение она вспомнила, зачем пришла, и нехотя отвела глаза от дракона. В кабинете никого не оказалось, поэтому она направилась прямиком на террасу, где и встретила отца. Глава рода Мао был пожилым и изрядно поседевшим мужчиной с животиком. Облаченный в богатые длиннополые одеяния из шелка и ожерелье, набранное из каменных бусин с эмалированными вставками, он больше походил на торговца, чем на важнейшего в Империи политика. Но Кайсин прекрасно знала, что одежда – главное орудие любого дипломата. Человека воспринимают тем или иным образом в зависимости от того, в каком наряде он предстанет перед ними. И раз отец оделся на столь непривычно броский манер, значит, того требовал случай.

– Мой господин, – начала было Кайсин, припав на колени, – вы звали меня…

– Ох, духи, доченька! – спохватился отец. – Будет тебе, поднимись.

Он отложил в сторону узкую чашку с горячим чаем и встал с покатого низкого сиденья поприветствовать дочь. Отец помог ей подняться и неожиданно крепко обнял. Кайсин задрожала. Она не помнила, когда последний раз отец проявлял такую теплоту. Ошарашенная, она не сразу заметила, что отец тоже дрожит.

– Присядь, Кай, – попросил он. – Присядь, нам нужно поговорить.

Отец проводил дочь ко второму креслу и наполнил для нее чашку чая. Вкус жасминовых листьев подарил успокоение, вечерний ветерок принес с моря запах соли и развеял тревогу, а желтые лучи закатного солнца подогрели теплоту, оставшуюся после отеческих объятий.

– Как твои занятия, Кайсин?

Она не собиралась жаловаться отцу на проблемы с преподавателем и лишь коротко ответила:

– Все хорошо.

Тот улыбнулся и замялся, не зная, как продолжить разговор. Для Кайсин это не было в новинку. Отец был видным государственным деятелем, и его не зря прозвали Буревестником Лояна. Не столько из-за птицы на родовом гербе, сколько из-за острого ума и колкого языка. В жарких политических битвах и спорах ему не было равных. Но стоило начать разговор с дочерью, как вся удалая прыть и напористость отца испарялись. Он становился немногословен, зажат и подчас суров. Пропасть между ними была столь велика, что одними разговорами ее не удалось бы преодолеть.

Кайсин понимала, что бездна разверзлась не по вине отца, а из-за работы. Безусловно, важной работы, которая отнимала все его силы и время.

– Прекрасно, – отец прокашлялся. – Как ты знаешь, через месяц состоится Сячжи, день летнего Солнцестояния.

Дочь наклонилась ближе и прислушалась.

– Мы с городскими властями собираемся устроить череду праздников, каких еще не бывало прежде.

– Это с чем-то связано? – немедленно догадалась Кайсин.

– Верно, – отец неловко улыбнулся и помолчал, подбирая слова. – К тому времени наши войска должны подавить мятеж предателя Ма Тэна, вернуть Северные земли в лоно Империи и принести долгожданный мир. Но это еще не все.

Кайсин затаилась, ожидая продолжения рассказа. Выражение на лице отца выглядело мягче, чем обычно. Он старался говорить с теплотой, какой Кайсин не видела уже несколько лет.

– Так вот. Главный праздник… Ты же знаешь о засухе, что поразила Верхний и Нижний рисовый края?