Снегозавр и Ледяная Колдунья

* двадцатиярусные автобусы с роботами-контролерами.

Тут было на что посмотреть. Но сосредоточиться Уильяму помешал шепот за спиной. Он повернулся и стал напряженно вглядываться в противоположный конец переулка.

– Кто здесь? – спросил он.

Никто не ответил, но странная фигура, которая по-прежнему спокойно ждала в тени, кивнула. Уильям покатил обратно и вдруг понял, что голоса, которые он слышал, что-то напевают.

– Рождество – это лучшее время,
Лучшее время в году!
Как же нам его не хватает,
Страх наши сердца наполняет…

– Страх? – прошептал Уильям. – Или я не расслышал?

Он поехал туда, откуда слышалось пение, и осторожно выглянул из-за мусорного контейнера. Возле маленького костра жались друг к другу несколько человек в теплой одежде – в длинных пальто и шерстяных шапках.

Один из них, добродушный старичок, морщинистый и розовощекий, расстегнул молнию на пальто и с гордостью продемонстрировал вязаный пушистый рождественский свитер, как будто выпустив его на свободу.

Остальные члены группы последовали его примеру, расстегнули молнии на крутках и пуговицы на пальто, чтобы показать друг другу свои нарядные свитера. При этом они продолжали петь:

Верить будем мы всегда,
Ведь иначе никогда –
никто, нигде и никогда
Не увидит Рождества.

Холодный ветерок пролетел по полутемному переулку, подхватив мусор. Старая газета взмыла в воздух, будто воздушный змей, а потом ее прибило к колесам кресла, в котором сидел Уильям. Он наклонился и увидел дату.

– Двадцать пятое декабря? Рождество через тридцать лет? – прошептал он, поднял голову и, обернувшись, снова посмотрел на главную улицу.

Сегодня Рождество, так почему люди идут на работу? – удивился Уильям.

Тут он заметил, что ни на одном здании нет украшений. Никто не выглядит веселым. Ни один уличный фонарь не обмотан яркими гирляндами, которые так любил его отец, Боб Трандл. Короче говоря, если бы не старики, прославляющие Рождество в темном переулке, догадаться, что сегодня праздник, было бы невозможно!

Вдруг переулок и лица стариков осветили мигающие красные огни.

«О, вот это уже больше похоже на Рождество!» – обрадовался Уильям.

– Вон они! – закричал розовощекий старик, дрожащим пальцем указывая на приближавшийся к ним предмет. Тут Уильям понял, что красные огоньки – это вовсе не праздничное освещение, а проблесковые маячки летающего полицейского автомобиля!

– Это РП! Нас засекли, бежим! – крикнул другой старик, поспешно застегивая пальто, чтобы скрыть свой свитер.

«РП? Да кто это такие?» – подумал Уильям и спрятался еще дальше за мусорный контейнер.

Двери летающего полицейского автомобиля с шипением открылись, из него выпрыгнули полицейские.

– Рождественская Полиция! Ни с места! – проорал один из них в мегафон. Остальные бросились в погоню за стариками, которые скрылись в темноте.

Все, кроме одного.

– Мне надоело бояться, – вызывающе произнес розовощекий старик, прославлявший Рождество, и снял пальто, предъявив полиции самый пушистый, самый рождественский свитер, который Уильям когда-либо видел. И, как оказалось, самый громкий.

– Сержант, по-моему, это музыкальный свитер… – нервно произнес офицер, когда они подошли к старичку ближе.

– Держи руки так, чтобы мы их видели, – гавкнула сержант, когда отряд окружил его.

Старичок не двинулся с места.

– Я сказала: подними руки! Медленно и без фокусов, – повторила командир подразделения.

– Мы не сделали ничего плохого! – возразил старичок.

– Закон об отмене Рождества предельно ясен.

Уильям замер.

ОТМЕНА РОЖДЕСТВА?

Внезапно старичок нажал на вязаную елочную игрушку у себя на свитере.

– НЕТ!

– Заткните уши!

– ХВАТАЙТЕ ЕГО! – закричали полицейские, но было поздно. Игрушка на свитере ожила, замигали красные и зеленые огоньки, и в переулке громко зазвучала рождественская песенка.

Бубенцы, бубенцы
Радостно галдят
Звон идет во все концы,
Саночки летят![1 - «Jingle Bells» – одна из самых известных рождественских песенок. Здесь и далее приведена в переводе Г. Васильева и А. Иващенко.]

Полицейские повалили старика на снег и надели на него наручники.

– Вы не сможете запретить Рождество! – выкрикнул он.

– О, нет, только не снова, – застонала сержант.

– Ты его знаешь? – спросил другой офицер.

– Знаю ли я его? С тех пор, как приняли закон об отмене Рождества, он провел за решеткой больше рождественских вечеров, чем в своей постели. Все никак не можешь забыть Рождество, да, Боб Трандл?

Эти слова прозвучали в голове Уильяма словно гром:

– ПАПА! – закричал Уильям из своего укрытия, но тут же зажал рот руками. Его отца в этот момент заталкивали на заднее сиденье полицейской машины, и он не услышал, как его окликнул путешествующий во времени сын. А вот сержант услышала.

– Кто это кричал? – рявкнула она и повернулась в сторону, где прятался Уильям. – Эй, ты! Ты тоже из этих?

Один из полицейских побежал к Уильяму. Мальчик знал, что нужно уезжать, и как можно быстрее, но не мог отвести глаз от старика-отца в наручниках на заднем сиденье полицейской машины. Его папу арестовали за то, что он пел рождественские гимны и носил рождественский свитер!

– Случилось что-то ужасное! – прошептал Уильям.