Изобретение любви

Хаусмен (выкрикивает). Если бы ты ничего не сказал! Мы бы так и жили дальше!

Джексон (объявляет). Это не твоя вина. Вот что я тебе скажу. Это ужасно, но это не твоя вина. Я не брошу в тебя первым камень. [167 - Джексон неточно цитирует Евангелие от Иоанна: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Иоанн. 8: 7).](Пауза.) Мы будем как прежде.

Хаусмен. Ты это серьезно?

Джексон. От меня никто ни о чем не узнает. Мы так долго были друзьями.

Хаусмен. Спасибо.

Джексон. Какая беда… но это будет наша тайна. Ты легко найдешь приличное жилье в этой округе. Мы будем ездить одним поездом на работу, как раньше, и, держу пари, ты сам не заметишь, как встретишь хорошую девушку, и мы втроем – с Розой – еще похихикаем над этой историей. Как тебе план? Кажется, я тебя удивил! Идет? Дай руку.

Джексон протягивает руку. Темнота, свет на Хаусмена.

Хаусмен.

Он не со мною больше, что не странно.
Он не со мной; к кому мне взором льнуть?
Я руку сжал ему, а в сердце рана. [168 - См. стихотворение VII в сборнике Additional Poems А. Э. Хаусмена.]

Свет на АЭХ.

АЭХ.

Полжизни – прочь, и я продолжил путь [169 - Перевод П. Сошкина.].

Хаусмен погружается в темноту.

АЭХ сидит за столом, на столе книги, чернильница, перо. В то же время в другом месте – встреча отборочной комиссии [170 - В 1892 г. из числа 19 претендентов Хаусмен был избран на место профессора латинского языка в Лондонском университетском колледже. Заключение комиссии указывает, что филологические работы Хаусмена и рекомендации коллег перевесили его неудачно складывавшуюся университетскую карьеру и десятилетний отрыв от академической среды.]. Среди них Председатель, двое или более участников, называемых «комиссией», и Постгейт.

Все – в академических мантиях.

АЭХ. Сплю я или бодрствую? [171 - Здесь и далее в сцене цитируются характерно резкие отзывы о классических филологах из нескольких статей и рецензий Хаусмена.] Мы прибываем вечером на поле сражения, где лежат двести трупов. Сто девяносто семь из них безбороды, у сто девяносто восьмого пушок на подбородке, у сто девяносто девятого – фальшивая борода сбилась под левое ухо, двухсотый обезглавлен, и головы не найти. Вопрос: была на последней голове борода обычная, борода фальшивая или никакая? Мистер Бюхелер [172 - Франц Бюхелер (Franz Buecheler, 1827 – 1908) -немецкий ученый-классик.] вам ответит. Была борода, борода на подбородке, логика тут простая. Поскольку рукопись понесла ущерб, то, по-видимому, утерянная часть заключала в себе то, что желательно мистеру Бюхелеру: а ученые так и не сумели обнаружить ошибку в его выкладках.

Председатель (читает из письма). «На протяжении последних десяти лет изучение классической науки занимало преимущественную долю моего досуга…»

АЭХ. Но я долго жил среди людей.

Председатель. Копии рекомендаций мистера Хаусмена прилагаются.

АЭХ. Конъектуры, в разумении мистера Маркса [173 - Фридрих Маркс (Friedrich Marx, 1859 – 1941) – немецкий ученый-классик, издатель Цицерона (1923) и Авсония (1931).], делятся на три сорта: во-первых, конъектуры самого мистера Маркса, во-вторых, конъектуры человечества вообще и, в-третьих, конъектуры отдельных одиозных персон.

Комиссия. Чиновник Почтовой службы?

Председатель. Патентной службы… вот поощрительные письма от профессоров латыни из Оксфорда и Кембриджа, латыни и греческого из Дублина, вот редактор ClassicalReview… Уоррен, президент Магдалины…

АЭХ. Широта и разнообразие невежества Фрэнкена [174 - Корнелий Фрэнкен (Cornelius M. Francken, 1820 – 1900) – нидерландский ученый-классик.] восхитительны. По глупости замысла и неряшливости исполнения его apparatusmucusпревосходит apparatusБрейтера [175 - Теодор Брейтер (Theodor Breiter) – немецкий ученый-классик, издатель Манилия (1908).] в издании Манилия, и я еще не видывал другого, о котором бы можно было сказать подобное.

Председатель (Постгейту). Он пользуется расположением коллег?

АЭX. При очной ставке с двумя рукописями равного достоинства он начинает уподобляться ослу меж двух охапок сена и смятенно воображать, что, если одну охапку отнимут, он перестанет быть ослом.

Постгейт. Он… широко известен.

АЭX. Его заметки порочны настолько, таким клубком спутаны в них всевозможные бессмыслицы, что любые опровержения словно бы неуместны; главную же цель автор видит в замалчивании полезных сведений, с тем чтобы освободить место для долгого перечня своих конъектур, которые бесчестят человеческий интеллект.

Комиссия (читают). «Когда мистер Хаусмен принял мой шестой класс, он показал себя внимательным и благожелательным учителем…»

АЭX. Обладая низкой литературной культурой, он не отвратится от безграмотного, не смутится оскорбительным и посмакует шероховатое; при этом он готов защищать pronosпротив privos [176 - Pronos от pronus – наклоненный; privos от privus отдельный, частный (лат.).]Бентли как крайне поэтичную конъектуру; Бентли, однако, никогда не отрицал, что эта фраза поэтична, он лишь отрицал, что это – латынь.

Комиссия (читают). «Проницательность и тщательность, недостающие Бентли…» Это

Уоррен. «…Один из наиболее интересных и привлекательных учеников на моей памяти…»

Председатель…и Робинсон Эллис из Тринити… «Лично я всегда находил мистера Хаусмена приятным и скромным человеком».

АЭX. Ни одному слову не уберечься от Эл-лиса, если ему на ум придет другое, не хуже прежнего. Пытаться следовать за его мыслью – все равно как быть в постоянном общении с ребенком-идиотом. Он – прирожденный ненавистник науки, который наполняет страницы до половины отстоями итальянского Ренессанса и, взывая к читательским суевериям, пытается убедить их, что собирает с терновника виноград и с репейника смоквы [177 - Здесь цитируется рецензия Хаусмена «Review: R. Ellis, Catulli Carmina» (Classical Review, 19, 1905. P. 121 – 123).].

Председатель. Что ж… Профессор Постгейт?

Постгейт. М-м-м.

АЭХ. Глубокий сон охватывает болезненную чуткость мистера Постгейта, когда дело доходит до modo [178 - Недавно, только (лат.).Хаусмен критикует конъектуру, принятую Постгейтом, в статье Emendationes Propertianae.]в строке одиннадцать, и здесь грамматике можно лишь пожелать доброго сна.

Комиссия. Да. Что вы скажете, Постгейт?

АЭX. Когда дело доходит до Постгейтовых vocesвместо noctes [179 - Ночи (лат.).]в тридцать третьей, я положительно теряю дар речи.

Постгейт. Я вынужден заявить личный интерес.

АЭX (продолжает). Этой поправкой Постгейт лишает смысла всю элегию от начала до конца.

Постгейт. Мистер Хаусмен подал прошение на этот пост по моему настоянию. Я думаю, весьма вероятно, что он – ведущий ученый-классик в Англии. Хотя он не всегда прав насчет Проперция.

Председатель (закрывает собрание). Тетpusfugit. Nunc est bibendum! [180 - Время бежит. Теперь надо пить (лат.). Время бежит. Теперь надо пить (лат.).]

Комиссия удаляется.

АЭХ. Только я, не без раздумий и труда, привел этот малолюбопытный сад в приличествующий порядок, мистер Постгейт принялся прорубать дыру в заборе с вдохновенной целью восстановить в рукописях Проперция хаос. Все орудия, им используемые, обоюдоостры, хотя каждое из лезвий затупилось. Не без тягостных чувств, я все же считаю своим долгом…

Свет на Постгейта.

Постгейт (сердито). Ваша stemma codicum [181 - Stemma codicum – букв, родословное древо кодексов (лат.). Методика текстологического анализа, при котором известные рукописи организуются в генеалогическое древо по хронологическому принципу. При восстановлении оригинального текста такая техника позволяет выделить самостоятельные изводы и списки.]порочна до самого основания, а если не выбирать выражений, она целиком ложна. Ваш просчет в том, что вы полагаетесь на датировку Неаполитануса [182 - Codex Neapolitanus – список Проперция, обнаруженный в Неаполе.] по Беренсу.

АЭХ. Вы видели статью?

Постгейт. Я приступаю к написанию ответа. Я намереваюсь вас осрамить.

АЭХ. Статью.