Левиафан. С комментариями и объяснениями

Этика и политика – составные части философии государства. Этика – наука практическая, поскольку имеет дело с чувственным опытом человека. Этика сродни физике, которая также опирается на чувственный опыт. Политика – наука, основанная на разуме (так же, как и геометрия). Эти четыре науки являются составными частями философии. А науки, которые не относятся ни к области чувственного, ни к области рационального познания, не занимаются истинным познанием мира. К последним Т. Гоббс относил теологию и астрологию.

10. И хотя, может быть, вышеприведенное определение не понравится некоторым ученым, которые утверждают, что при свободе произвольных определений можно вывести что угодно из чего угодно (хотя, как мне думается, не трудно было бы показать, что данное мной определение согласуется с общим пониманием всех людей). Однако, для того чтобы ни для меня, ни для них не было повода к диспутам, я открыто заявляю, что намерен здесь излагать только элементы той науки, которая исходя из причин, производящих какую-нибудь вещь, хочет исследовать ее действия или, наоборот, на основании познания действий какой-нибудь вещи стремится познать производящие ее причины. Пусть поэтому те, кто желает другой философии, определенно знают, что им придется ее искать в другом месте.

Глава II. О наименованиях

1. Необходимость для запоминания чувственных образов, или меток. Определение метки. 2. Необходимость меток для обозначения умственных представлений, 3. В обоих случаях первое место принадлежит именам. 4. Определение имени. 5. Имена являются знаками не вещей, а мыслей. 6. Каким вещам дают имена. 7. Положительные и отрицательные имена. 8. Противоречащие имена. 9. Общие имена. 10. Имена первичного и вторичного порядка. 11. Имя всеобщее, частное, индивидуальное, неопределенное. 12. Имя однозначное и многозначное. 13. Имя абсолютное и относительное. 14. Имя простое и сложное. 15. Описание категорий (предикамента). 16. Некоторые соображения относительно категорий.

1. Каждый из своего собственного, и притом наиболее достоверного, опыта знает, как расплывчаты и непрочны мысли людей и как случайно их повторение. Ибо никто не способен представить себе множество без чувственно воспринимаемых и ясно представляемых единиц измерения, цветов – без их чувственно воспринимаемых и ясно представляемых образов, чисел – без их наименований (расположенных в соответствующем порядке и запечатленных в памяти). При отсутствии указанных вспомогательных средств все добытое человеком с помощью умозаключений мгновенно ускользает и может быть вновь приобретено лишь посредством новой работы. Отсюда следует, что для занятия философией необходимы некоторые чувственные объекты запоминания, при помощи которых прошлые мысли можно было бы оживлять в памяти и как бы закреплять в определенной последовательности. Такого рода объекты запоминания мы будем называть метками (Notae), понимая под этим чувственно воспринимаемые вещи, произвольно выбранные нами, с тем чтобы при помощи их чувственного восприятия пробудить в нашем уме мысли, сходные с теми, ради которых мы применили эти знаки.

Метки – это имена, вызывающие в сознании человека представления вещей, обозначаемых произвольным образом. Т. Гоббс – сторонник произвольного установления имен вещей в речи. Он обосновывает это тем, что существует большое многообразие языков, между которыми не найдено общей основы, следовательно, имена устанавливались в каждой культуре произвольно. Метка является понятием, указывающим на какое-либо конкретное явление внешнего мира. Поэтому изучение данных понятий позволит, по Т. Гоббсу, постигнуть сущность явлений, выявить причинно-следственную связь между ними.

2. Далее, если бы даже человек выдающегося ума посвятил все свое время мышлению и изобретению соответствующих меток для подкрепления своей памяти и преуспеяния благодаря этому в знаниях, то ему самому эти старания явно принесли бы небольшую пользу, а другим – вовсе никакой. Ведь если метки, изобретенные им для развития своего мышления, не будут сообщены другим, то все его знание исчезнет вместе с ним. Только тогда, когда эти метки памяти являются достоянием многих и то, что изобретено одним, может быть перенято другим, наука может развиваться на благо всего человеческого рода. Вот почему для развития философских знаний необходимы знаки, при помощи которых мысли одного могли бы быть сообщены и разъяснены другим.

Знак – объект внешнего мира, то есть материальный предмет, воспроизводящий в себе свойства другого предмета или явления. Отличие знака от метки заключается в том, что метка всегда указывает на саму вещь, а знак – на другие вещи, которые соответствуют свойствам какой-либо вещи или воспроизводят их. К разновидностям знаков Т. Гоббс относит естественные и произвольные знаки. В области формальной логики он говорит о разделении между такими разновидностями знаков, как знаки – признаки, указывающие на вещь как причину своего существования (при этом приводит пример, где тучи являются признаками дождя), и знаки-символы (или произвольные знаки), в которых заключен наглядный образ, указывающий на содержание обозначаемой им вещи (плющ – образ, указывающий на содержание обозначаемого – виноторговлю). Явление становится знаком благодаря частой повторяемости в определенной последовательности.

Знаками (signa) же друг друга нам служат обычно вещи, следующие друг за другом, предваряющие или последующие, поскольку мы замечаем, что в их последовательности существует известная правильность. Так, темные тучи служат знаком предстоящего дождя, а дождь – знаком предшествовавших темных туч, и это происходит только потому, что мы редко наблюдаем темные тучи, за которыми не следовал бы дождь, и никогда не видели дождя без предшествующих туч. Среди знаков некоторые естественны, например те, о которых мы только что говорили; другие же произвольны, т. е. выбираются нами по произволу: сюда относятся свешивающийся плющ для обозначения виноторговли, камень, указывающий границу поля, и определенные сочетания слов, обозначающие наши мысли и движения нашего духа. Разница между метками и знаками состоит в том, что первые имеют значение для нас самих, последние же – для других.

3. Если издаваемые людьми звуки так связаны, что образуют знаки мыслей, то их называют речью, а отдельные части речи – именами. Но вследствие того что для приобретения философских знаний, как указывалось, необходимы метки и знаки (метки – чтобы мы могли вспомнить собственные мысли, знаки – чтобы мы могли сообщить их другим), мы пользуемся в обоих случаях именами.

Имена – логические понятия, произвольно устанавливаемые людьми в языке для определения предметов. Они состоят из знаков, то есть чувственно созерцаемых предметов, воспроизводимых в памяти. Имена – это произвольные знаки, фиксирующиеся в памяти при повторении в результате встречи с воспринимаемыми предметами. Всякое имя – это только произвольная метка, поскольку оно выбирается в качестве метки с целью возбуждения в уме мыслей, сходных с прежними мыслями. Имена – это не знаки самих вещей. Они, как составные части предложений или суждений о мире, являются знаками наших представлений, необходимым условием всякого знания. Способность к наименованию вещей – то, что отличает человека от животных. Имена – это знаки единичных представлений, поэтому всякое знание – это всего лишь знание имен, а не последовательности самих вещей. Здесь Т. Гоббс проявляет себя как сторонник номиналистической теории имен.