Смерть Артура

Как король Артур взял себе жену Гвиневеру, дочь Лодегранса, короля земли Камилард, от которого он получил Круглый Стол

В начале книги об Артуре рассказывалось, как после избрания его королем милостью божией и волею доброго случая, из баронов едва ли кто ведал, что он сын Утера Пендрагона, хотя Мерлин и объявил об этом, и по той причине многие короли и лорды пошли на него великой войной. Но Артур одолел их всех, ибо почти всю жизнь он руководствовался наставлениями Мерлина. И вот случилось как-то, что сказал Артур Мерлину:

– Мои бароны покоя мне не дают, непременно желают, чтобы я взял себе жену, я же не возьму себе жены без твоего совета и наставления.

– Это доброе дело, – сказал ему Мерлин, – чтобы взять вам жену, ибо человеку ваших достоинств и вашего благородства не должно оставаться неженатым. Однако есть ли на свете такая, – спросил Мерлин, – что больше была бы вам по сердцу, нежели другие?

– Да, – ответил король Артур. – Мне по сердцу Гвиневера, дочь короля Лодегранса из страны Камилард, того самого, что хранит у себя в доме Круглый Стол[47 - Круглый Стол – был, согласно книгам о Мерлине, некогда сооружен Мерлином для Утера Пендрагона. Впервые описан у Васа и Лайамона (ок. 1200). Исследователи-«кельтисты» связывают его с ирландскими круглыми башнями (при том, что обычен был прямоугольный план построек). По одной версии артуровской легенды, Круглый Стол был установлен для пресечения «местнических» распрей, доходивших до кровопролития, и как символ братского равноправия сохранился в английском языке до настоящего времени – «совещание за круглым столом». Ср., однако, ниже в тексте: «когда расселись все, как кому подобало по положению» (стр. 126).], который получил он, как рассказывал мне ты, от моего отца Утера. Эта девица – достойнейшая и прекраснейшая из всех живущих на земле или, по крайней мере, из всех, кого смог я найти.

– Без сомнения, – сказал Мерлин, – красотою и добронравием она превосходит многих. Но если бы вы не любили ее, я нашел бы вам другую девицу, прекрасную и добрую нравом, которая пришлась бы вам по вкусу и по сердцу, не будь ваше сердце уже отдано. Но когда человек уже нашел себе избранницу сердца, он не склонен отступаться.

– Это правда, – сказал король Артур.

Но Мерлин предостерег короля темными словами, что Гвиневера – не подходящая для него жена. Ибо, предостерегал он, ее полюбит Ланселот, и она его. И под конец повел Мерлин речь о Святом Граале. После того испросил он у короля людей, дабы отправиться сватать Гвиневеру, и король дал ему свое соизволение. Вот прибыл Мерлин в страну Камилард к королю Лодегрансу и открыл ему желание короля Артура взять в жены себе Гвиневеру, дочь его.

– Для меня это, – отвечал король Лодегранс, – самая радостная весть, какую случалось мне слышать, что столь могучий король, славный доблестью и благородством, пожелал обвенчаться с моей дочерью. Что до земель моих, то я отдал бы их ему, если б знал, что тем его порадую, да у него и так земель довольно, больше ему не надобно. Но я пошлю ему дар, который обрадует его куда более, – я отдам ему Круглый Стол, что получил от отца его Утера Пендрагона. Когда все места за тем столом заполнены, то всего там помещается сто рыцарей и еще полcта. Сто добрых рыцарей есть у меня самого, но полcта уже не хватает, ибо столько как раз и потерял я в битвах за те годы, что царствую.

И с тем вручил король Лодегранс Мерлину дочь свою Гвиневеру и Круглый Стол с сотней рыцарей; и они отбыли, провожаемые со всеми королевскими почестями, ехали по суше и по морю и наконец подъехали к Лондону.

II

Как получили посвящение рыцари Круглого Стола, и как их места были благословлены епископом Кентерберийским

Как услышал король Артур, что едет к нему королева Гвиневера и сто рыцарей, везущие Круглый Стол, весьма обрадовался он ее скорому прибытию и столь богатому подарку и во всеуслышанье сказал так:

– Как я рад, что ко мне едет сия прекрасная дама, ведь я уже давно люблю ее, и потому нет для меня ничего приятнее. И рыцари эти с Круглым Столом радуют меня более, нежели самые великие богатства. – И со всей возможной поспешностью отдал король распоряжения о свадьбе и коронации, дабы все было устроено самым торжественным образом.

– А ты, Мерлин, – сказал король Артур, – поезжай и выбери мне по всей стране пятьдесят рыцарей, славнейших и доблестнейших среди прочих.

И Мерлин в короткий срок нашел для него рыцарей, чтобы заполнить ими сорок восемь[48 - Сорок восемь – в ориг., и в рукописи, – twenty and eight, однако из контекста (два сидения из 150 оставались свободными) и из сопоставления с параллельными французскими местами (V 1320) явствует, что это описка. В дальнейшем переводе подобные исправления не оговариваются.] мест за столом, но больше, сколько ни искал, найти не мог.

Тогда послали за епископом Кентерберийским, и он благословил каждое сидение с превеликой торжественностью, а на тех сидениях сидело сорок восемь рыцарей. После того сказал Мерлин:

– Любезные сэры, вам должно теперь всем подняться и подойти с поклоном к королю Артуру, он тогда с большей охотою станет вашим сюзереном.

И они все поднялись и королю поклонились. А Мерлин на оставленных ими сидениях нашел написанные золотыми буквами имена всех рыцарей, кто где сидел, и лишь на двух сидениях ничего написано не было. Тут выступил юный Гавейн и стал просить у короля, чтобы исполнил он его желание.

– Проси, что хочешь, – отвечал король, – и я удовлетворю твою просьбу.

– Сэр, я прошу у вас, чтобы вы посвятили меня в рыцари в тот самый день, когда обвенчаетесь с леди Гвиневерой.

– Я сделаю это с доброй охотою, – отвечал король, – и окажу вам все надлежащие почести, ведь вы мой племянник, сын моей сестры.

III

Как прибыл бедный человек на тощей кобыле и испросил у короля Артура милости, чтобы возвели его в рыцари

А вслед за тем прибыл ко двору бедный человек, и с ним ладный молодец восемнадцати лет от роду, верхом на тощей кобыле. И всех, кого ни встречал он, спрашивал бедный человек:

– Где найти мне короля Артура?

– Вон он, там, – отвечали рыцари. – А тебе от него что-нибудь надобно?

– Да, – отвечал бедный человек, – для того я сюда и прибыл. – И приблизившись к королю, поклонился он ему и сказал:

– Король Артур, цвет всех королей, да спасет тебя Иисус! Сэр, я слышал, что ныне, в день вашей свадьбы, вы обещали исполнить желание всякого, если только оно в пределах разумного.

– Это правда, – сказал король, – об этом повелел я возгласить и обещание исполню, пусть только будет просьба не в ущерб моему королевству и моему сану.

– Хорошо вы говорите и милостиво, – сказал бедный человек, – Сэр, я ни о чем ином не прошу вас, возведите лишь моего сына в рыцари.

– Велика милость, что ты испрашиваешь, – сказал король.

– Как твое имя? – спросил король у бедного человека.

– Сэр, мое имя Арий, я скотопас.

– Откуда желание твое, от тебя или же от твоего сына?

– Нет, сэр, – отвечал Арий, – желание это от моего сына, не от меня. Ибо, поведаю вам, у меня тринадцать сыновей, и все мне повинуются и рады заняться тем, к чему я их приставлю, лишь этот отрок не идет на работы, что бы мы с женой ни делали, ему бы все только стрелять[49 - …ему бы все только стрелять… – Параллельные места французских текстов такого описания не содержат. Это добавление, принадлежащее, очевидно, самому Мэлори, отражает значительно более поздние и преимущественно английские понятия о достойном джентльмена времяпрепровождении – так, стрельба (из лука, shotynge) оказывается вдруг рыцарским занятием (V 1321).] да метать копья, и рад он видеть сражения и любоваться рыцарями. И неотступно днем и ночью он просит меня, чтобы сделаться ему рыцарем.

– Как имя твое? – спросил король юношу.

– Сэр, мое имя – Тор.

Тут король поглядел на него хорошенько и увидел, что лицом он отменно пригож и сложения для своих лет редкого.

– Вот что, – сказал король Артур скотопасу Арию, – пойди приведи ко мне всех своих сыновей, дабы я мог их увидеть.

Так бедный человек и сделал. И все обличием походили весьма на того бедного человека, лишь Тор не походил на него ни лицом, ни статью, ибо был много крупнее, чем любой из них.

– Ну, – сказал король Артур скотопасу, – а где же меч, коим быть ему посвященным в рыцари?

– Вот он, – отвечал тут Тор.

– Извлеки его из ножен, – сказал король, – и проси у меня, чтобы я произвел тебя в рыцари.

Тор соскочил с кобылы, вытащил меч свой из ножен и, став на колени, просил короля, чтобы посвятил он его в рыцарство и принял в рыцари Круглого Стола.

– Рыцарем-то я тебя сделаю, – и король ударил его по загривку мечом. – Будь же добрым рыцарем, о чем молю за тебя господа, и ежели окажешься ты доблестным и достойным, то будешь ты и рыцарем Круглого Стола.

– А теперь, Мерлин, – спросил Артур, – отвечай нам: будет ли сей юноша Тор хорошим человеком?

– Непременно, сэр, да и как не быть ему хорошим человеком, если он происходит из хорошего рода, если он королевской крови?

– Как так, сэр? – спросил король.

– Я поведаю вам, – отвечал Мерлин. – Этот бедный человек Арий-Скотопас не отец его, он и не родич ему; ибо отец его – король Пелинор.