В солнечном городе

– А бабуля сказала, что я осетин.

– Ну и осетин тоже!

Мне трудно понять: и русский, и осетин. Но над парадоксом размышляю недолго, во мне вспыхивает новая идея:

– Мама, а мы сегодня пойдем к бабе с дедой?

– Да, они ждут нас на обед, и баба Аза испекла твои любимые пироги.

Я тут же подскакиваю с дивана и замираю по стойке смирно:

– С калтошкой?! Ням-ням! Идем сколее, мама, я плоголодался.

– Да ты ж мой маленький! – изумляется мама. – Неужели никто тебя не кормит?! Ну, пойдем, обувай скорее свои сандалии.

Раз в неделю баба Аза пекла пироги с различной начинкой, а, чтобы угодить моим капризам, стряпала больше всего пирогов с картошкой и ждала меня в гости. Жили они с дедушкой в том же доме, что и наша семья, только через один подъезд. Поэтому уже через минуту я с шумом спускался по ступенькам вниз, напевая слова любимой «Бескозырки». Во дворе я осмотрелся по сторонам и, оставив маму далеко позади себя, вприпрыжку поскакал по сухому асфальту до бабушкиного подъезда. Наш микрорайон построен недавно, но благодаря быстрорастущим карагачам и тополям стал достаточно тенист, чтобы скрыть от июльского солнца. Вот и знакомый подъезд!

Я взбежал на третий этаж. Перед самой квартирой остановился перевести дыхание. Обычная деревянная дверь, выкрашенная в светло-голубой цвет. До звонка я пока не доставал, пришлось постучать.

– Это кто там пришел? – раздался за дверью ласковый голос бабули. Она всегда угадывала мое появление по стуку и начинала игриво спрашивать: «Где мой мальчик?» Меня это забавляло. Я понимал, что сейчас бабе Азе предстоит долго разбираться со сложной системой дверных замков и многочисленных засовов, поэтому терпеливо ожидал снаружи. Через дверные щели в подъезд проник запах свежеиспеченной сдобы – это бабушкины осетинские пироги! Я предвкушал угощение.

– Томик! – обеспокоено позвала мама с лестничной площадки нижнего этажа. – Ты здесь?

Я повернулся на ее голос и радостно отозвался:

– Здесь, мама! Поднимайся быстлее, пилоги с калтошкой есть!

Послышались ее мерные шаги по ступенькам. Щелкнул последний засов, и дверь распахнулась. Меня встречал стойкий аромат домашней выпечки и радушные объятия бабушки.

– Томачка, знаешь, что я для тебя приготовила сегодня? – спросила баба Аза и, не дожидаясь ответа, восторженно объявила: – Пирог с мясом!

– Ула! Вкуснятина!

На пороге появилась мама.

– Привет! – добродушно поздоровалась она.

– Ну, здравствуй, здравствуй, – ответила бабушка в свойственной ей манере. Баба Аза – грозная осетинка и не самая приветливая свекровь, поэтому в ее интонациях всегда проскальзывала толика недовольства снохой.

Из кухни с важным видом помощницы выглянула моя старшая сестра Нелли, вся перепачканная мукой. Следом в прихожую вышел и глава семейства – дед Мамикон. У меня с ним особые отношения, к тому же, своим необычным именем я обязан ему.

Дедушка Мамикон по национальности ассириец, родом из Тбилиси, по отчеству «Томасович». Когда я родился, он, ни с кем не советуясь, пришел в роддом. С шампанским, цветами и конфетами, преодолев все кордоны, дедушка ввалился в послеродовую палату в тот момент, когда меня принесли маме для кормления. С шумом свалив подарки на стол, он спросил: «Мальчик?» Смущенная визитом свекра мама утвердительно кивнула. Дед Мамикон поправил за козырек большую кавказскую кепку «аэродром» и громко на всю палату объявил: «Томас!» – это означало, что отныне меня будут звать этим странным заграничным именем.

– Ну что, хохол, пироги есть пришел? – привычно «поддел» меня дед и без малейшего намека на улыбку продолжил с очень серьезным видом. – Давай, иди, ночуй в доме у своей хохлушки!

Дело в том, что моя мама была наполовину украинкой, и дед Мамикон любил меня так дразнить, потому что я, в отличие от сестры, никогда не оставался у них ночевать. Папа часто находился в командировках, и я, ни за какие осетинские деликатесы, не желал расставаться с мамой.

– Иди сюда, хохол, я тебя понюхаю! – добродушно позвал меня дед Мамикон. Я подбежал к нему. Дедушка наклонился и вдохнул запах моих волос, театрально поморщился. – Уф! Опять от тебя русским духом пахнет!

Его заявление удивило меня. Недолго думая, я сорвался с места и побежал в ванную комнату. Подставив голову под струю теплой воды, старательно смываю «русский дух», наскоро вытираюсь полотенцем и возвращаюсь к дедушке.

– Ну-ка, а сейчас?

Дед Мамикон продолжил разыгрывать меня. И после того как я несколько раз сбегал в ванну, чтобы старательно отмыться от запаха, у меня ничего не вышло. Я расстроился. Мама заступилась за меня. Подхватила меня на руки, нежно прижала к себе, безмолвно наградив поцелуем. Мне было достаточно этих мгновений, чтобы ощутить прилив смелости. Я тут же выскользнул из материнских объятий и решительно направился к деду Мамикону. Он уютно устроился на диване, чтобы начать трапезу. Я подошёл к нему, взглянул в глаза и, чеканя слова, язвительно бросил: «Ничего, лусские тоже люди!»

Семья залилась громким смехом. Дед подскочил со своего места, схватил меня обеими руками и крепко сжал, чтобы поцеловать. Его пышные черные кавказские усы ласково щекотали мне шею, вызвав всплеск радости.

Все было готово к обеду. Бабушка вынесла блюдо, накрытое кухонным полотенцем. От запахов, стоящих в доме, уже давно разыгрался аппетит. Раздались вздохи восхищения, когда бабушка, поставив угощение на стол, сняла полотенце. Очередной шедевр от бабы Азы: три пирога с различной начинкой! Свежие, еще пышущие жаром печи пироги, пленили нас. Нельзя было остаться равнодушным при виде коричневой запекшейся корочки. Все дружно налетели на выпечку. В сочетании с домашней сметаной, чуть приправленной солью и чесноком, пироги – ну, просто объедение!

Мне, как положено, достались почти все с картошкой. Ну и, конечно же, пирог с мясом! После пьем ароматный индийский чай, заботливо заваренный дедушкой. Окончен обед. Мама помогает бабушке с посудой. Настает время, когда ей нужно отправиться на работу. Недалеко от нашего дома располагался магазин одежды фирмы «Восход», и мама подрабатывала там – отглаживала мятые рубашки, брюки и прочие вещи, придавая им товарный вид. Нам с сестрой предстояло остаться у бабушки до вечера.

Мы долго играли в дочки-матери. Я был послушной дочкой, а Нелли заботливой мамой. Однако с наступлением вечера на нас навалилась скука. Зная, что из спальни открывается вид на пешеходную дорожку, по которой мама возвращается домой, мы сели с сестренкой у окна и терпеливо ждали самого родного человека на свете. Мама вернется, и мы вместе отправимся домой. Вновь будем петь «бескозырку» или «утро красит нежным светом». Станем укладываться спать. Я услышу ее необычные сказки и расскажу ей в ответ свои. Она покроет меня нежными поцелуями и, утопая в ее неземной любви, я засну до утра глубоким детским сном.

Мой приход в мир – заслуга мамы. Но ей еще предстояла борьба за мою жизнь. В тот день, когда дед Мамикон навестил нас в роддоме, одарил меня прекрасным именем и все вокруг были счастливы, никто еще не догадывался, что маленький Томас имеет редкое врожденное заболевание. Пока врачи смогли диагностировать патологию, чтобы начать лечить, семья пережила тяжелое испытание. Сколько сил и терпения проявила мама, наблюдая, как ее чадо с каждым днем теряет вес, увядает на глазах. Месяц бессонных ночей и не смолкающий в них мой жалобный плач, мама перенесла стойко и безропотно. Вопреки болезни, она твердила мне: «Сынок, ты будешь жить, ты обязательно будешь жить!»

День, когда врачи смогли установить диагноз и назначить срочную операцию на желудок, наступил! Но для мамы это стало новым вызовом, ведь неизвестно каким может оказаться итог? Она дежурила под дверью. И когда невероятно сложная операция осталась позади, и мама смогла прочитать в глазах хирурга добрую весть для себя, она уснула прямо там, в больничном коридоре. Изможденная и обессиленная, но счастливая и абсолютно уверенная, что «Томик будет жить!»

Всякий раз я испытываю прилив благодарности в моем сыновьем сердце, когда вспоминаю о той тяжелой борьбе, что велась за мою жизнь. Я знаю, на такой подвиг способна лишь она – Любовь. Настоящая Любовь как моя мама!

Печенье «Победа»

– Вот тебе рубль, сынок, сбегай в магазин и купи хлеба. Он стоит двадцать четыре копейки. Сдачу не потеряй. Это у мамы последние деньги. Папа из командировки приедет только послезавтра.

Мама временно не работала, и вся надежда была только на папу. Вот уже два месяца он непрерывно находился на крупном объекте в Южно-Казахстанской области. Это был очень большой, недавно построенный сельский Дом культуры. Отец помогал деду с художественной росписью потолка. Основной расчет за работу их ждал впереди, когда будет сдан объект, но раз в два-три месяца они получали небольшой аванс, и папа старался приехать на несколько дней домой с деньгами. Поэтому маме частенько приходилось растягивать последние копейки до его приезда.

– Крепко держи, не потеряй! – кричала мама мне вслед, когда я уже пулей несся вниз по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки.

Обожаю лето! Все мои друзья, те, что уже школьники – на каникулах. А я только собираюсь в сентябре пойти в первый класс. Сейчас утро и еще слишком рано для дворовых игр, но чуть погодя все ребята выйдут на улицу. Будем гулять до самого обеда. Потом все разбегутся на несколько часов по домам. Покушать. Кого-то родители отправят на сон-час. Да, но только не меня. Терпеть не могу спать днем. Как будто я какой-то маленький ребенок. Мама, конечно, постарается меня уложить, даже сказку расскажет, но, как обычно, у нее ничего не получится. Ближе к вечеру, когда жара начнет спадать, все мальчишки и девчонки вновь окажутся во дворе. Мы придумаем что-нибудь интересное и заиграемся до самой ночи.

Ну а пока я, крепко сжимая бумажный рубль, вприпрыжку спешу через двор в сторону «хлебного» – так у нас все называли местный магазин. Я знал, что свежеиспеченный хлеб туда привозили ближе к полуночи. Отец часто брал меня в такие поздние прогулки. Мы выходили из дома, брели по пустынным улицам, через ночные дворы к магазину. Еще издали можно было заметить будку ГАЗ-53, от которой на всю округу исходил непередаваемый аромат свежего, еще горячего хлеба. Нам с папой оставалось лишь немного подождать, пока водитель и сторож дружно освободят «хлебовозку». Машина уезжала, отец подходил к окну, по-свойски здоровался со сторожем и перекидывался с ним парой фраз, затем вынимал из кармана мелочь и, обжигающий руки «кирпичик» белого хлеба попадал в нашу авоську. Папа прощался, командовал мне: «птенчик, домой!», и мы возвращались с магазина. Я всегда испытывал удовольствие от поздних прогулок с отцом, но когда он уезжал в командировку, мне приходилось бегать за хлебом по утрам – вот как сегодня.

Магазин уже открыт. У хлебного прилавка довольно много народа. Я встаю последним в очереди, радуясь, что она быстро двигается. В сжатом кулаке заветный рубль. Чтобы не скучать, осматриваюсь по сторонам, ведь в магазине помимо хлеба продают много вкусного. Внезапно обнаруживаю, что хвост очереди, как раз оказался напротив соседнего кондитерского отдела, полного сладостей. Невольно разглядываю глазами ассортимент витрины и натыкаюсь на печенье «Победа». Оно мне страшно нравилось! Если вдруг родители или бабушка покупали этот сорт печенья, то я мог за чашкой чая незаметно поглотить чуть ли не целый килограмм. В отличие от других видов печенья, «Победа» было очень популярно, а потому не залеживалось в магазине.

Очередь продвигалась, а я был не в силах оторвать взгляд от любимого лакомства, испытывая неимоверное желание его отведать. В какой-то момент я не выдержал и ринулся к продавщице кондитерского отдела и протянул ей сложенный вчетверо рубль.

– Печенье «Победа», пожалуйста! – улыбнулся я. – На все!

Продавщица удивленно вздернула брови. Она жила в соседнем доме и знала каждого в лицо, однако расспрашивать и возражать маленькому покупателю не стала. Взяв с прилавка лист упаковочной бумаги, ловко свернула его в большой кулек. Каждый ее жест радовал мою детскую душу. Мерным совочком продавщица наполнила кулек доверху желаемыми сладостями и вручила мне. Трепетно прижав покупку к груди двумя руками, я побежал домой. Меньше пяти минут – и я звоню в дверь нашей квартиры.

Открывает, конечно же, мама. Ее руки до локтей в мыльной пене. На глазах сбившаяся челка, она пытается ее убрать взмахом головы, ничего не выходит, тогда мама резким выдохом сдувает прядь волос, чтобы рассмотреть меня. Выражение ее лица невольно меняется. Вид озабоченности домашними делами сменяет легкое удивление. Указав на кулек в моих руках, тихо спрашивает:

– Сынок, что это?

Я, абсолютно счастливый смотрю ей прямо в глаза, набираю всей грудью воздух и вдохновенно отвечаю:

– Печенье «Победа»! Мое любимое!

Мама продолжает стоять как вкопанная, а я протискиваюсь мимо нее и уверенно марширую на кухню – пить чай с печеньями! Через несколько минут мама, закончив стирку, выходит из ванной, садится напротив меня. С нежностью наблюдает, как я аппетитно уплетаю купленные сладости. Я слышу, как она очень тихо, почти про себя, повторяет мои слова: «Печенье «Победа»! Мое любимое!»