Вечный лес

Разговор начал утомлять ее, но тишина была для нас еще страшнее. Откуда-то издалека доносилось жужжание крыльев и мелодичное попискивание Шафран, отдающей приказания работницам. Затем ее голос затих. «Она полетела к моему дереву», – подумала я.

И тогда работники принесли обещанный обед. Шафран послала нам оставшиеся желуди.

Эвностий открыл глаза и увидел у себя над головой соломенную крышу. Вокруг него на стенах висели ковры с изображениями моих любовников. Сквозь сеть листвы в квадратные окна проникал свет. Он вдохнул запах коры и листьев. «Дом Зоэ, – подумал он. – Но как я сюда попал?» Наконец он вспомнил.

– Зоэ.

– Нет. Шафран.

Он узнал королеву, которая следила за ним в его саду.

– Как ты нашла этот дом? – спросил он сердито.

– Сама Зоэ объяснила мне, как сюда попасть. Она же оставила дверь незапертой. Правда, мне не нужна лестница, хоть она здесь и есть, и очень удобная.

Ее хваленая красота не произвела на Эвностия никакого впечатления. Конечно, очертания ее фигуры были очень хороши, как первоцвет или лютик. Да, кожа ее была гладкой и золотистой, как мед, а трепещущие крылья совершенно прозрачными. Она стояла около кровати и, глядя на него, улыбалась с восхищением и ожиданием. «Она не такая высокая, как Кора, – сказал себе Эвностий, – и не такая пышная и роскошная, как Зоэ, и потом, на ней слишком много браслетов, а крылья такие тоненькие, что их может разорвать даже легкий ветерок». И в самом деле, он был абсолютно не способен заметить что-либо хорошее в женщине, по-видимому, виновной в исчезновении Коры.

– Ну, не сердись! – не оставляла его Шафран. – Ты так смотришь на меня, будто хочешь забодать. Я разбудила тебя, мой мальчик?

– Да.

– Ну, ничего. Когда я уйду, после того, как побуду с тобой немного, ты заснешь, как трутень.

Она села на кровать, прислонившись бедром к его ноге. Тело ее было таким же шелковистым, как тонкий шелк туники. Эвностий попытался отодвинуться, но двигаться было некуда, он и так почти вдавился в тростниковую стену. Что делать, иногда приходится мириться с судьбой.

– Ты такой молодой, а у тебя на груди уже так много волос, – заметила Шафран. – Знаешь, тебе это идет. У наших трутней волосы только на голове. Правда, они никогда не лысеют.

– Мы рождаемся волосатыми. Так теплее зимой. И мы тоже никогда не лысеем. Чего тебе надо?

– Пришла навестить тебя, как я уже сказала. Поговорить. Познакомиться с последним минотавром. Я не думаю, что ты так и останешься последним. У тебя будут сыновья, внуки, и когда-нибудь появится целое племя минотавров.

Если ты, конечно, правильно выберешь себе пару – ее плодовитость должна соответствовать твоей мощи.

– Зоэ нет дома.

– Ты не слушаешь меня. Я пришла не к Зоэ, а к тебе.

– Я пытаюсь слушать. Но ты сидишь на моем копыте. А как ты узнала, что я здесь?

– От Зоэ. И от Коры.

– Значит, они твои пленники! – Эвностий со злостью размахнулся и одним ударом сшиб Шафран на пол.

Она опять села на кровать, на свое прежнее место, сделав вид, что упала случайно. Ее грустный смех напоминал звон колокольчиков, когда их дергают за медные язычки, нежный, но с металлическим отзвуком. Кора же смеялась, как колокольчик, раскачивающийся на ветру.

– Я вижу, с тобой можно говорить откровенно, мой дорогой. Да, я держу двух твоих друзей, моих невольных гостей, в своем улье, и в твоих силах их освободить.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Что я должен сделать?

– Эвностий, я открою тебе грустную правду. Мои дочери – прилежные работницы, хоть не очень умны и изобретательны. Они уже семь дней строят улей, а он все еще не готов. Зато он благородного происхождения. Я могу проследить свою родословную, начиная с тех времен, когда желтокожие люди еще жили в грубых каменных жилищах, а критяне дрожали от холода в пещерах. Но мужчины моего племени, увы, не настоящие звери, так назвать их можно лишь с большой натяжкой, и даже самый лучший – Солнцеподобный, не исключение. Я даже не уверена, что в свой следующий брачный вылет буду оплодотворена, а такую королеву лишают трона.

– Иначе говоря, тебе нужен муж из другого племени.

– Совершенно верно.

– Ну, ты могла бы выбрать кентавра.

Она содрогнулась:

– Слишком большой. И слишком много ног.

– А паниски? Они как раз подходят тебе по размеру.

– От них плохо пахнет луковой травой, разве ты не знаешь?

– Тогда кого ты имеешь в виду? – Нетерпение промелькнуло в ее улыбке.

– Не будь таким глупым, мой мальчик.

– Меня?!

– Кого же еще?

– Совсем как племенной бык, – пробормотал он. – Как критский бык, которого специально выращивают для ринга.

– Племенной бык? Наверное, ты хочешь сказать – муж. Разве я не упоминала брачный вылет? Или любовник, если слово «брак» пугает тебя. Да, Эвностий, ты должен стать отцом моих следующих детей. Я заметила тебя еще с воздуха, когда мы только что прилетели, и ты показался мне таким же прекрасным, как стрекоза – росе. Как ночная бабочка – эхиноцереусу[20 - …ты показался мне таким же прекрасным, как ночная бабочка – эхиноцереусу – эхиноцереус – род кактуса, знаменитый красотой своего цветка, цветущего всего одну ночь.], цветущему ночью. Как…

– Это все, что я должен сделать, чтобы ты отпустила Кору и Зоэ?

– Да, – ответила Шафран резко. Трии терпеть не могут, когда прерывают их пышные речи. – У меня нет других причин задерживать их.

– Освободи их сначала.

Обиженно надувшись, она повернулась к нему спиной:

– Ты превращаешь все в обыкновенную сделку. Я, забыв про свою гордость, пришла к тебе, как какая-то заурядная маленькая дриада, а ты требуешь гарантий моей честности.

– Докажи мне хотя бы, что они и в самом деле у тебя.

Шафран торжествующе продемонстрировала Эвностию подвеску-кентавра.

– Если я не ошибаюсь, этот жеребчик – родственник твоей любимой?

Да, сомневаться не приходилось.

– Это действительно подвеска Коры. Значит, они и впрямь у тебя.