Гарпун дьявола

Затем спросила:

– Эти пряники свежие?

– Мисс Торуенс вчера привезла.

Ровена терпеть не может пряники, как и всё сладкое, это всем известно. Теперь я твёрдо знал: она пришла разузнать подробности о смерти Джозефа. Здесь я поразился, что рупор гласности Летисия Вудс до сих пор не снабдила всю деревню доступной информацией.

Я не ошибся. Ровена обронила фразу:

– Только не знаю, уместны ли пряники в часы скорби?

А затем:

– Так трудно предугадать, когда смерть в дом постучит, не так ли? Всегда нужно быть настороже.

Дед отделался общими словами, как бы соглашаясь со сказанным.

Ровена, не найдя у нас поддержки, стала осаждать Тёрнера. В её глазах читалось: уж он-то точно знает как врач, где здесь собака зарыта. Однако Тёрнер не повёл и бровью. Прижав к себе пакет с сыром, он дипломатично выслушал суждения Ровены о смертях, словно она была у него на приёме, и ограничился парой кивков.

Я заметил, как приветлива была Ровена сегодня, и с минуту даже казалось, что она флиртует с доктором. Но нет, Ровена Макэвой совсем не такая. Она преданная.

Неприступность Тёрнера, безусловно делавшая ему честь, порядочно выводила из себя. На месте Ровены я бы уже взорвался. Но она терпела и, надо признать, мастерски подкидывала фразу за фразой.

– Я недавно читала в «Шетланд телеграф», как у одного моллюска учёные обнаружили неизвестный белок, с помощью которого они надеются излечивать наркотические зависимости. Подумать только, найти средство из морской губки! Разве это не чудеса? Пишут о новом Александре Флеминге[6 - Британский бактериолог, изобретатель первого антибиотика пенициллина (1881–1955).] и о новом пенициллине от наркомании. Как вы считаете, это всё правда?

Тёрнер покачал головой.

– Я тоже читал эту статью. В самом деле, – сказал он, – наука не стоит на месте, сейчас многое исследуется с другой точки зрения. Война послужила важным катализатором перемен и инноваций. Конечно, я не вижу антибиотики средством от зависимостей, но я верю, что белок может лечь в основу новых методов разного рода диагностик.

– Как это здорово! – сказала Ровена. – Жаль, до нашего острова нужное лечение так и не дошло. Возможно, оно помогло бы Джозефу?

Господи! Вот ведьма-то! Какое ей дело до Джозефа?

Тёрнер поблагодарил за сыр и вышел. За ним, ничего не купив, как кошка за мышью, метнулась Ровена.

В двенадцать я вышел на дорогу с большим свёртком в руках. Это был спецзаказ для одной немощной дамы в конце улицы, дед всегда носил ей сам, но сегодня я вызвался помочь. Я неспешно шёл и поглядывал на то место, куда сегодня утром нас выбросили волны, и думал о том, что мы могли ведь запросто концы отдать, и о том, сколько в нас всего дурного, и всё ещё блуждал в мыслях, когда случайно налетел на Саймона Рассела.

– А, Макс Гарфилд! Бедняга, – кривовато улыбнулся Рассел. – Сил-то поубавилось?

– Совсем нет, – ответил я немного дерзко. – С чего бы?

Рассел поджал губы.

– Выжить после такого не каждому под силу. Говорят, вас порядком потрепало!

Я вдруг подумал: а он откуда знает? Как правило, люд из восточной части не проинформирован раньше полудня. Ах да, Рассел доставил утреннюю почту для миссис Брекенридж, а та, должно быть, с утра пораньше уже уложила непокорную солому на своей голове в салоне Летисии.

– Сразу видно – внук морского дьявола! Непотопляем! – почтальон вдруг засмеялся.

Что тут было смешного, ума не приложу. Мы едва не погибли. Я махнул рукой, сказал, что мне пора, и двинул дальше. Какое-то время я ещё слышал, как он посмеивался, продолжая свой маршрут. В самом деле, что тут смешного?

Я поднял голову и прищурился. Я, конечно, треснулся башкой и даже оглох немного, но не сбрендил же! Разве это не Кампион идёт мне навстречу? В самом деле, это был Рэй Кампион. Он поднимался с причала и шёл в мою сторону. А я был уверен, что он не спускался со второго этажа и не выходил из дому.

– Daingead![7 - Чёрт знает! (гэльск.).] – бросил он, когда мы поравнялись.

– Вы гуляли?

– Как будто мне заняться нечем, да? Ждал подрядчика, словно я мальчишка какой-то. Прождал у воды целый час, а лодки нет!

– Вы уверены?

– Её не спутаешь, на ней кресты синие намалёваны, как на салтире[8 - Геральдическое название Андреевского креста, символизирующего распятие Андрея Первозванного.], только катер не синий, а белый, а кресты косые синие. Клянусь, я этого гадёныша поймаю и, как апостола Андрея, на его лодке распну! Бестолковая сволочь!

Он говорил это настолько повседневным тоном, что я невольно сообразил: Рэй пытался отвлечься от горя, потому ругался, как в будние дни, в надежде, что это окунёт его с головой в привычные заботы.

– Разве продукты не через город возят?

– Это не продукты, это несколько хороших гарпунов, я заказал их специально. У них зубы на древке по пять штук, а острые, как у гребнезубой акулы! Одна такая схватила моего старика за руку, но острога тогда спасла его, потому что острая была. Хотя руку не спасли. Тогда гарпуны не знали, что такое пощада. Если бы такие продолжали массово делать, мы бы эту войну чёртову гораздо раньше выиграли. Наверное, мы движемся по спирали, раз на них пошёл спрос. Таких точно давно не было. Cac![9 - Дерьмо! (гэльск.)] – на этом он оборвал разговор и поковылял дальше.

Я побрёл в своём направлении и стал думать, что Кампион ни разу не взглянул мне в глаза. Наверное, он боялся увидеть в них жалость. Мысленно я ещё раз прокрутил наш диалог и удостоверился, что вёл себя как можно естественнее, и перестал об этом думать, а стал вспоминать, как ночью мы обнаружили исчезновение Джозефа и принялись его искать.

Меня вновь вытянули из мутной пропасти мыслей, на этот раз Мэгги, дочь одного из рыбаков. Почему она не шла себе дальше?

– Бедняжка Джозеф. Он ведь был наркоманом. Но Джон Макэвой ему не помог бы. Доктор в последнее время стал неврастеником. Я недавно пришла к нему на приём, показала свежий порез от рыбного ножа, а он вместо декстрина дал мне настойку календулы на спирту и велел выпить. Представляешь? Он решил, что у меня спазм в горле!

Я сказал: «Какой ужас!» и сообщил, что мне надо идти.

– Интересно, – продолжала она, – с чего вдруг? Хотя оно и понятно. Жена всегда виновата в нервозности мужа, это факт.

– Может, стоит непременно зайти к мисс Вудс? – подмигнул я.

Мэгги поняла намёк, заулыбалась, расцвела, а я воспользовался моментом и двинул дальше.

Опять мы возвращаемся к Летисии Вудс, но, боюсь, без этой весомой фигуры никак не обойтись.

Глава 3

Салон «Белая роза»

В Сент-Фоуи никогда не росли розы, ни до христианизации островов, ни после. Смею подозревать, именно по этой причине салон Летисии получил столь благородное название. Если чего-то не существует, значит, в этой области открыты бескрайние поля для фантазии мисс Вудс, которая вообще склонна рассказывать в деталях о том, чего в помине не было. Доказать обратное вы не сможете, и попади сюда чужой человек, ему придётся слушать легенду: «Когда-то на этом склоне жила прекрасная дама и выращивала прекрасные белые розы…» И я даже добавлю от себя, что та дама на склоне лет внешне походила на Летисию.

Парикмахерская, как и в любом населённом пункте, – неискоренимый рассадник сплетен. Летисия Вудс знает всё про всех. Хотите навести справки? Платите боб[10 - Шиллинг (сленг.).] и шесть пенсов, усаживайтесь поудобнее в кресло. Если интересно, чем дышит деревня сегодня, произнесите невинную фразу типа: «Погода переменчива», вам тут же ответят: «Так ведь вон что происходит, погода не может не реагировать, когда…» Далее горячая сводка новостей.

Если вы хотите узнать об интрижках, киньте, словно невзначай: «Кажется, я видел кого-то, свернувшего к лавке свиданий…» Реакция не заставит себя ждать – вы узнаете, кто с кем, когда и как часто.

Разговор направлять не придётся. Расслабьтесь. Дайте Бейре[11 - Мать всех богов в шотландской мифологии.] поднять шторм, она сама начнёт осаду. На вас сказочным водопадом польётся информация, возможно не представляющая для вас интереса, но развлекающая чрезвычайно. Вы непременно вежливо скажете:

– Конечно, вы правы, мисс Вудс. И то, что это не наше дело, вы совершенно верно подчеркнули.