Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции

Возвращение воина. Луканская гробница. Около 360 г. до н. э.

Для археологов, отвечающих за раскопки, счастье от выдающейся находки нередко сопряжено с огромными проблемами. Руководитель раскопок не смог присутствовать на вскрытии гробницы, ему не досталось восторга первого взгляда на вновь открытое чудо – зато пришлось незамедлительно принимать решения. Потолочную плиту гробницы в тот же вечер пришлось перенести в музей, необходимо было обезопасить место раскопок на ночь от возможного воровства, и еще до рассвета, до губительного попадания солнечных лучей, демонтировать гробницу и доставить плиты ее стен в хранилище. Также надлежало в кратчайшие сроки проинформировать о сенсационной находке прессу и общественность – и в то же время оградить хрупкую живопись от потенциальных повреждений. Меры по консервации красок, грозящих в любую секунду исчезнуть, нужно было принимать немедленно – притом что необходимые сведения об их составе и технике нанесения еще только предстояло получить. И научная, и широкая общественность нетерпеливо требовала первых результатов и разъяснений раньше, че м могло быть проведено серьезное научное исследование. Специалисты высказывали противоречивые – и зачастую необоснованные – мнения. Однако Марио Наполи со своей задачей справился. На долгие двадцать три месяца, он поместил фрески под замок в темном помещении для медленного просушивания и профессиональной консервации; в то же время он щедро открывал доступ специалистам, а по истечении двух лет выставил находку в музее на обозрение широкой публики, подготовив специальную монографию.

02

Эсхатология или быт?

Чем необычнее памятник ушедшей культуры, тем труднее нам его понять. Историческое истолкование удается проще и убедительнее всего, когда мы можем поставить артефакт в ряд ему подобных, тем самым он получает объяснение в известном контексте данной культуры и социума. Куда труднее интерпретировать уникальные свидетельства прошлого. Как нам разобраться, что они означали в свое время, если мы не знаем, каков их культурный фон? В особенности это касается изобразительных памятников, которые «говорят» с нами далеко не так ясно, как тексты. Пестумская фреска с потолочной плиты на первый взгляд «читается» легко: юноша хорошо натренированным броском ныряет с вышки в воду. Но что означало это изображение для жителей Посейдонии-Пестума в V веке до нашей эры? Это любимое занятие умершего? Или распространенный обычай? А может быть, это вообще не сцена из жизни, а порождение фантазии? Символ, метафора? И что эта композиция может означать в погребении?

Гробница ныряльщика скупа на дополнительную информацию. Погребальный инвентарь, по которому можно было бы судить о социальной роли покойного, крайне немногочислен и невыразителен; остатки скелета, по которым можно было бы определить пол и возраст покойного, рассыпались в прах сразу после вскрытия гробницы. Самый общий контекст современная наука извлекает из формы и материала гробницы: прямоугольная камера из известковых плит – обычная форма богатого захоронения в Посейдонии-Пестуме. Известны в этом типе погребения и цветные росписи по штукатурке на внутренней стороне стен, однако фигурные изображения встречаются среди них лишь один раз – в ныне утраченной гробнице из Капуи. Можно, кроме того, заподозрить влияние больших архаических склепов Этрурии с их богатым живописным декором, также в окрестностях греческого Коринфа был найден саркофаг с изображением львов на внутренней стороне крышки. Судя по всему, пестумскую гробницу создавали для представителя местной элиты. Но это не объясняет уникальности росписей, в особенности «ныряльщика».

Такого рода загадочные находки часто пробуждают у исследователей бурную фантазию, а широкая публика в силу завышенных ожиданий с особой готовностью верит хитроумным интерпретациям. И конечно, раз речь идет о погребении, ожидания эти направлены в первую очередь на образы умирания и вечной жизни. Символы смерти, эсхатология и мистерии активно привлекаются для объяснения. Communis opinio (общее мнение) о Гробнице ныряльщика прописано в википедии: «Почти все исследователи согласны, что речь здесь идет о прыжке в глубину не в буквальном, а в переносном смысле, как символе перехода из смерти в потустороннюю жизнь». У образованной публики быстро сложилось представление, что росписи этой гробницы не просто увековечивают память о спортивных достижениях какого-то неизвестного нам умершего – нет, прыжок в море символизирует пороговое состояние между жизнью и смертью. Для неподготовленного читателя метафизическое истолкование обладает неотразимой притягательностью. Кому захочется перед лицом таких глубин стать на сторону скучных «реалистов», видящих в композиции лишь отрадную сцену южного приморского быта? Тем более что плавание и ныряние не были у греков популярными занятиями, во всяком случае, они не входили в число престижных видов спорта, которыми можно было прославиться на соревнованиях в Олимпии и Дельфах.