Тогда я еще не знал!

Кирпичные корпуса, уборщица, телевизор в холе и даже полноценный душ без чёрных резервуаров. Утром проводили зарядку, на которую я не ходил, предпочитал встать раньше и заниматься на стадионе в одиночку. Потом завтрак, игры, спортивные соревнования, обед, вечером ужин и дискотека в большом сарае (все называли это место «клуб»), и полдник. Еда была средней, но тогда я не выбражал, ведь ещё не знал, что такое фермерский сыр. Дома родители покупали маленький треугольник обычного и чаще всего только с зарплаты отца. Перед отбоем мы гуляли с Джейн вдоль забора, который означал конец территории и начало леса, это добавляло романтики, а затем шли спать.

В общем, днём лагерь жил обычной жизнью, но, когда колесо бесконечных детских развлечений сбавляло темп, а вожатые с выпивкой собирались в клубе, детям лучше было спать. С заходом солнца в лагере просыпалось что-то гораздо страшнее Деймонда в трусах, роющегося в пакетах. Что-то, что давно должно было сгинуть.

Первые дни меня не особо заботили призраки, я отрубался сразу, как только голова касалась подушки. Очень выматывали соревнования, физически победить соперника оказывалось достаточно легко, ведь я был крепче любого парня моего возраста, но одна только мысль о возможном проигрыше забирала много сил. Что скажет Джейн, которая уже собирала с ребят ставки (конфеты, шоколад, монеты) спрашивая: «поставите на крепыша Каспера или на дрища в красной футболке?»

Я побеждал в армреслинге, обходил всех в подтягиваниях и отжиманиях. Грамоты одна за одной появлялись в моей прикроватной тумбе. Богатенькие мальчишки не привыкли к физической работе, так что удивительно, что в таком дорогом лагере проводят спортивные мероприятия, а не соревнования по обжорству шоколада. Хотя я бы и там победил, после смерти бабушки сладкое попадало в наш дом крайне редко, родители предпочитали купить новую пачку седативных.

В эти дни лагерь казался мне чудом, здесь же было всё! А особенным подарком стали родители Джейн Купер. Через день они приезжали на большом джипе и привозили огромные пакеты с едой. Она всегда брала меня с собой на КПП, и мы съедали там то, что умещалось в животы: кукурузные палочки, шоколад, бисквиты с творожным кремом, чипсы, а запивали колой. Всё, что оставалось уносили с собой через заросли деревьев, чтобы работники лагеря не засекли. Тогда я ещё не знал про норму белков, жиров и углеводов, что здорово упрощало жизнь. И не знал одну из страшных тайн семьи Купер.

Мои родители приезжали реже. Лагерь был далеко от города, в чаще леса и добраться сюда стоило пары литров бензина, то есть пары смен отца на работе. Так что если они и приезжали, то пользовались междугородним автобусом.

– Стойте! Куда?! – крикнул охранник, когда мы первый раз проносили пакеты через ворота. Был бы я один, честно, я бы отнёс пакеты обратно родителям, но у Джйн имелся другой план.

– Ну, пожалуйста, мистер охранник! – «мистер охранник», как такое вообще можно было сказать?! У Мистера охранника от удивления зашевелились усы.

– Никакой «заперщёнки»! – тогда Джейн будто бы отразила его выражение лица и, если бы у неё были усы, они бы тоже зашевелились.

– А если мы вам заплатим?

– Ещё чего!

Но Джейн уже доставала из пакета огромную плитку шоколада. Она сунула её за спину и ловко прошмыгнула к охранному посту, протягивая сладость охраннику.

– Этого хватит? – спросила она с видом, будто совершала серьёзную сделку в свои 15 лет.

Его усы снова зашевелились, и он взял шоколад, быстро закрывая за собой дверь охранной будки. Это означало, что сделка совершена успешно.

– Джейн! Ты прирождённый мастер переговоров! – если бы я тогда знал слово «дипломат», я бы употребил его.

– У него на столе стояла бутылка коньяка, ты не заметил? Мой папа всегда говорит, что к коньяку отлично подходит шоколад.

– Давайте пошелевливайесь! – раздался громкий шёпот, приглушённый густыми усами, из-за приоткрытой форточки охранного поста, и мы побежали к корпусу. Далее нашей валютой с охранником всегда был шоколад.

Вскоре, когда нам наскучили развлекательные мероприятия, которые не отличались особым разнообразием, я, Джейн и ребята с моей комнаты развернули детективную деятельность. Вообще-то стало скучно Джейн и Марку, их родители были слишком богаты, а значит дети слишком избалованы. Именно с этого момента лагерь начал снимать с себя маску радушия и показывать истинный ужас. Я об этом не просил, но кому было важно моё мнение.

– Что мы ищем? – спросил я, когда мы вчетвером с деловым видом заглядывали под каждый куст.

– В любом лагере есть свои секреты и тайны, – ответил Марк, пухлый парень в вечно заляпанной тельняшке.

– Может, нам просто вызвать пиковую даму или что там делают в лагере, когда скучно? – предложил я, но мне никто не ответил.

– Подумай, сколько человек за эту смену её уже вызвали, у дамы длинный список и когда она дойдёт до тебя, не факт, что ты будешь её ждать, – сумничала Джейн и все рассмеялись.

– Ребята, сюда! – вдруг крикнул Марк, прильнув лбом к старому деревянному корпусу.

– Почему это старьё ещё не снесли? – возмутилась Джейн, – они вообще не вписываются в наш лагерь, мои родители платили не за это!

Может быть, Джейн имела право возмущаться, ведь 5 старых корпусов действительно смотрелись как огромные бородавки на теле бодибилдера. В этих постройках проводили развивающие кружки, а один ушёл под медицинский пункт.

– Что, что там? – к нему подбежал любопытный Луи, самый мелкий из нас, особенно смешным его делали очки с огромными линзами, они бы точно спали с крошечного носа, если бы не огромная резинка, держащая душки и обвивающая его затылок.

– Странно, а на первом этаже ни одного окна, один доски, – я посмотрел на Джейн, наблюдающую за парнями.

– Да идите сюда! – нетерпеливо требовал Луи.

Заглядывать внутрь не было ни малейшего желания. Интуиция уже кричала: «Каспер, вали отсюда!» Но когда Джейн сделала шаг к корпусу, я незамедлительно последовал за ней.

– Решётки от потолка до пола, вроде бы… – она взглянула ещё раз, – блин, не вижу.

– Это клетка?! – я отскочил. Тогда я ещё старался не натыкаться на ужастики, если хотят, пусть находят меня сами, но я – НИ ЗА ЧТО.

– Обзор очень маленький, невозможно ничего разглядеть,– сказал Луи.

– У тебя 4 глаза, как ты можешь не видеть? – смеялся Марк, тыкая пальцем в большие очки друга.

– А вас не насторожило, что внутри зажжены свечи? Кто-то был там недавно или… есть до сих пор, – таинственно говорила Джейн, – ребята, вероятно, здесь держат детей насильно, я смотрела об этом передачу.

– Об этом лагере? – опешил Марк.

– Э… скорее нет, там было про маньяков. Но какая разница про что там было? Для чего ещё, по-твоему, решётки?

– Может, тут раньше была тюрьма? – допустил я.

– Или лаборатория с опытами, – мрачно дополнил Марк.

– Возможны оба варианта, нужно быть начеку, – подытожил Луи, – нам нужны ещё зацепки.

– Может, спросим вожатого? – Марк ковырял ногами землю, – вы не забыли, что на втором этаже кружок вокала? Кто будет держать тюрьму под кружком вокала!

– Никакого вожатого! – Шикнула Джейн, – хочешь оказаться за той решёткой? Лично я – нет! По-моему, идеальное место для пыток, ведь как бы дети не кричали, их будет не слышно под вой вокалистов! – Она ждала от меня поддержки, но я молчал, – Смотрите, дверь! Каспер, дёрни! – не хотя, но я всё же дёрнул. Дёрнул слегка, чтобы она наверняка не открылась. Но дверь бы и не открылась, на ней весел здоровый замок, – нужно подумать, как туда забраться, не проламывать же стену топором, – продолжила она. Хоть Марка и воодушевило это предложение, мы не могли так поступить.

Я видел, как в тот день за обедом в столовой Марк стащил себе в карман нож, а Луи сквозь толстое стекло очков рассматривал фрикадельки, как будто в одной из них будет лежать свёрнутая бумажка с надписью: «съешь – отравишься и очнёшься за жуткой решёткой».

Джейн вела себя, как всегда, до обеда мы съели упаковку кукурузных хлопьев – это успокаивало, и оставили невкусную гороховую кашу в столовой нетронутой, именно поэтому вернуться к дому мы решили вдвоём, перед самым отбоем.

– Я думаю, там что-то потустороннее.

– Ты же говорила, маньяки?

– Передумала. Слушай, свечи не могут так долго гореть, кто-то каждый раз приносит новые. Ты замечал этот свет до сегодняшнего дня?

Я отрицательно помотал головой, смотря на выползающие из щелей слабые лучи света.

Когда солнце ещё высоко, то не пугают ни призраки, ни маньяки, но, когда близится закат, даже лес вокруг лагеря начинает дышать иначе. Кажется, что в тех ветках за забором кто-то прячется, выжидает момента, чтоб напасть. Кто? Зверь? Человек? Призрак? – Полная воля для воображения!

Мы стояли бок о бок, смотря на здание, и я до сих пор помню, как старался не заметно сокращать расстояние между нами, пока не коснулся своей рукой бархатной кожи Джейн. Я сразу же одёрнул руку и отшагнул в сторону, будто это было случайно, и я вовсе не хотел до неё дотрагиваться. Она же, казалось, вообще не заметила моих перемещений.

– Такое ощущение, будто дом стонет. Слышишь? – задумчиво произнесла она. Я промолчал, потому что влюблённый подростковый мозг не сразу расслышал её слова и уж тем более не мог услышать призрачного стона дома.